Неточные совпадения
В то время об «еврейском вопросе» еще не было слышно, но не было и нынешнего злого антисемитизма: закон считал справедливым, чтобы в
суде, где разбираются дела и евреев, присутствовал также
представитель еврейского населения.
Представители первой группы называют себя свободными; в громадном большинстве они были рождены или зачаты до
суда и сохраняют поэтому все права своего состояния.
Говорили, — зачем Островский вывел
представителем честных стремлений такого плохого господина, как Жадов; сердились даже на то, что взяточники у Островского так пошлы и наивны, и выражали мнение, что «гораздо лучше было бы выставить на
суд публичный тех людей, которые обдуманно и ловко созидают, развивают, поддерживают взяточничество, холопское начало и со всей энергией противятся всем, чем могут, проведению в государственный и общественный организм свежих элементов».
Мы в последние пять лет, говоря высокопарным слогом, шагнули гигантски вперед: у нас уничтожено крепостное право, устроен на новых порядках
суд, умерен произвол администрации, строятся всюду железные дороги — и для всех этих преуспеяний мы будем иметь в нашем маленьком собрании по
представителю: у нас будет и новый судья Марьеновский, и новый высоко приличный администратор Абреев, и
представитель народа Замин, и прокурорский надзор в особе любезнейшего Захаревского, и даже предприниматель по железнодорожному делу, друг мой Виссарион Захаревский.
— Да-с, но вы забываете, что у нас нынче смутное время стоит.
Суды оправдывают лиц, нагрубивших квартальным надзирателям, земства разговаривают об учительских семинариях, об артелях, о сыроварении. Да и
представителей нравственного порядка до пропасти развелось: что ни шаг, то доброхотный ревнитель. И всякий считает долгом предупредить, предостеречь, предуведомить, указать на предстоящую опасность… Как тут не встревожиться?
На другой день явились два
представителя ко мне, как к заведующему отделением «России», и начали требовать имя автора, грозя
судом.
Моя телеграмма в газету через петербургскую цензуру попала в министерство иностранных дел, которое совместно с
представителями других держав послало своих
представителей на организованный Миланом
суд. Этот
суд должен был приговорить шестьдесят шесть обвиняемых вождей радикалов с Пашичем, Протичем и Николичем во главе к смертной казни.
В последнее время это особенно ярко выразилось через привлечение граждан в
суды в качестве присяжных, в войска в качестве солдат и в местное управление, в законодательное собрание в качестве избирателей и
представителей.
Чтобы были приняты следующие решения: 1) Выразить удовлетворение по поводу официального предложения со стороны пресвитерианской церкви в Соединенных Штатах верховным
представителям каждого религиозного общества христианского исповедания соединиться для общего обсуждения мер, могущих вести к замене войны международным третейским
судом.
Кажется, самые необходимые в его положении люди — исправник и прокурор окружного
суда. С них бы и следовало начать. Или с предводителя дворянства. Но начинать с них Передонову стало страшно. Предводитель Верига — генерал, метит в губернаторы. Исправник, прокурор — это страшные
представители полиции и
суда.
Это был, конечно, один из умнейших и благороднейших
представителей истинного, здравого направления мыслей в России, особенно в первое время своей литературной деятельности, до болезни; но его горячие, бескорыстные стремления были слишком непрактичны, слишком мало обещали существенной пользы пред
судом императрицы, чтобы она могла поощрять их.
— Господа судьи, — начал он, — на скромной скамье подсудимых
суда исправительной полиции сидит в настоящую минуту человек далеко не скромный. Вы только что слышали показания свидетелей, обрисовавших вам возмутительное поведение подсудимого, по отношению к полицейскому сержанту Флоке и комиссару Морелю. Неудовольствовавшись этим, обвиняемый позволил себе бранить неприличными словами Французскую республику и высших
представителей.
Дела в
судах накоплялись грудами и ждали окончательного решения десятки лет. Почти каждый
представитель дореформенной сибирской Фемиды в свою очередь иногда десятки лет состоял под следствием и
судом, что не мешало ему самому производить следствия над другими и судить этих других.
Княжна скорее упала, чем села на скамью. В публике послышался шепот неудовольствия. С согласия
представителя обвинительной власти, трибуну которого занимал Новский,
суд нашел допрос свидетелей, в виде сознания подсудимой, излишним и постановил приступить к судебным прениям.
Судьба привела меня в Стокгольм в 1694 году, когда весь город шептал (говорить громко истину при Карле XI не смели) о жестокостях редукционной комиссии, о явке к верховному
суду депутатов лифляндского дворянства, о резких возражениях одного из них, Паткуля, отличавшегося своим красноречием, умом и отвагою, и, наконец, о приговоре, грозившем этим
представителям народным.
Самый обширный дал для заседаний по уголовным делам петербургского окружного
суда, с определенным количеством мест для публики, не мог вместить в себе всех желающих присутствовать на этом сенсационном процессе. Все свободные
представители прокуратуры и судебной магистратуры поместились за креслами судей.
Царь, удрученный результатом допроса ведуний, воочию разрушившим его горделивую мечту о том, что он,
представитель власти от Бога, в торжественные минуты праведного
суда, могучим словом своим, как глаголом божества, разрушающим чары, может дать силу воле разорвать узы языка, связанные нечистым, теперь пришел в уме своем к другому роковому для него решению, что «царь тоже человек и смертный», и эта мысль погрузила его душу в состояние тяжелого нравственного страданья.