Неточные совпадения
— Ну, — черт его знает, может быть, и сатира! — согласился Безбедов, но тотчас же сказал: — У Потапенко есть роман «Любовь», там
женщина тоже
предпочитает мерзавца этим… честным деятелям.
Женщина, по-моему, — знает лучше мужчины вкус жизни. Правду жизни, что ли…
Мужчины были одеты по-китайски. Они носили куртку, сшитую из синей дабы, и такие же штаны. Костюм
женщин более сохранил свой национальный характер. Одежда их пестрела вышивками по борту и по краям подола была обвешана побрякушками. Выбежавшие из фанз грязные ребятишки испуганно смотрели на нас. Трудно сказать, какого цвета была у них кожа: на ней были и загар, и грязь, и копоть. Гольды эти еще знали свой язык, но
предпочитали объясняться по-китайски. Дети же ни 1 слова не понимали по-гольдски.
— Какая смелость с вашей стороны, — продолжал он, — я удивляюсь вам; в нормальном состоянии никогда человек не может решиться на такой страшный шаг. Мне предлагали две, три партии очень хорошие, но как я вздумаю, что у меня в комнате будет распоряжаться
женщина, будет все приводить по-своему в порядок, пожалуй, будет мне запрещать курить мой табак (он курил нежинские корешки), поднимет шум, сумбур, тогда на меня находит такой страх, что я
предпочитаю умереть в одиночестве.
— Лично я, — отвечал Неведомов, — конечно, никогда такой
женщины презирать не стану; но, все-таки всегда
предпочту ту, которая не сделает этого.
— Я этого не прощу вам. Слышите ли, никогда! Я знаю, почему вы так подло, так низко хотите уйти от меня. Так не будет же того, что вы затеяли, не будет, не будет, не будет! Вместо того чтобы прямо и честно сказать, что вы меня больше не любите, вы
предпочитали обманывать меня и пользоваться мной как
женщиной, как самкой… на всякий случай, если там не удастся. Ха-ха-ха!..
— Ведь вы знаете, entre nous soit dit, [между нами говоря (франц.)] что муж ее… (Марья Ивановна шепчет что-то на ухо своей собеседнице.) Ну, конечно, мсьё Щедрин, как молодой человек… Это очень понятно! И представьте себе: она, эта холодная, эта бездушная кокетка,
предпочла мсье Щедрину — кого же? — учителя Линкина! Vous savez?.. Mais elle a des instincts, cette femme!!! [Знаете?.. Ведь эта
женщина не без темперамента!!! (франц.)]
— Только не я, — и она гордо вздернула кверху розовый короткий носик. — В шестнадцать лет порядочные девушки не думают о замужестве. Да и, кроме того, я, если хотите знать, принципиальная противница брака. Зачем стеснять свою свободу? Я
предпочитаю пойти на высшие женские курсы и сделаться ученой
женщиной.
Ей нравились романы Марриета, Вернера, — мне они казались скучными. Не радовал и Шпильгаген, но очень понравились рассказы Ауэрбаха. Сю и Гюго тоже не очень увлекали меня, я
предпочитал им Вальтер Скотта. Мне хотелось книг, которые волновали бы и радовали, как чудесный Бальзак. Фарфоровая
женщина тоже все меньше нравилась мне.
— Нет, нету. Если допустить даже, что мужчина и
предпочел бы известную
женщину на всю жизнь, то женщина-то, по всем вероятиям,
предпочтет другого, и так всегда было и есть на свете, — сказал он и достал папиросочницу и стал закуривать.
— Прежде Державин писал оду «Бог», «Послание к Фелице», описывал «Водопад», а нынешние поэты все описывают нам ножки и волосы своих знакомых дам!» Но как бы то ни было, Бегушев в этот период своей жизни был совершенно согласен с поэтами и
женщин предпочитал всему на свете: в Наталью Сергеевну он безумно влюбился.
И точно;
предпочитая своей Наталье Сергевне медведей и собак — почтенный помещик не слишком льстил ее самолюбию, хотя у
женщин 18 столетия оно не было так взыскательно, как у наших столичных красавиц.
— А вы меня небось этим хотите сконфузить? — отвечал, рассмеявшись, Ничипоренко и, махнув рукою, добавил, — нам мало дела до того, что о нас думает подгнивающее поколение! А что касается до ваших дочерей, которых вы выдали замуж, так мы еще не знаем, чем это окончится. Если спросить
женщин по совести, то каждая из них
предпочитает временные свободные отношения вековечным брачным.
«Что это значит? — подумал он. — Кажется, сегодня все
женщины решились
предпочесть мне других: что она будет там с ним делать?» Ему стало досадно и грустно, и он так же страдал от ревности к вдове, как за несколько минут страдал, ревнуя Анну Павловну.
«Теперь прошу верить в нравственную высоту
женщин, — думал он, — если она, казавшаяся ему столь чистой, столь прекрасной, унизила себя до благосклонности к старому развратнику и
предпочла его человеку, который любит ее со всею искренностью, который, мало этого, обожает ее, — забыть все прошедшее и увлечься вниманием Сапеги, который только может ее позорить в глазах совести и людей; бояться со мною переговорить два слова и потом бесстыдно ехать одной к новому обожателю.
Цыплунов. Чего я не вижу, до того мне и дела нет. Но когда в моих глазах унижается тот высокий идеал, который я себе создал, когда
женщины с какой-то навязчивой откровенностью обнаруживают свои самые непривлекательные стороны, — не могу же я не замечать этого. Вот отчего я и избегаю общества и
предпочитаю уединение.
Софья Михайловна. Так за что же он
предпочел ее мне? Может быть, она больше и сильней его любит, чем я. В таком случае я предостерегу ее, несчастную! Я скажу ей, что этому человеку ни души, ни сердца женского не надо. Я тоже любила его глубоко! Я жизнью готова была для него пожертвовать; но он ничего этого не оценил и ушел к другой
женщине! Что же это такое? Прихоть! Разврат! Пусть эта госпожа знает, какой он негодяй и чувственник!
И теперь, сидя здесь, на этой башне, он
предпочел бы хороший фейерверк, или какую-нибудь процессию при лунном свете, или Варю, которая опять прочла бы «Железную дорогу», или другую
женщину, которая, стоя на валу, там, где стоит теперь Надежда, рассказывала бы что-нибудь интересное, новое, не имеющее отношения ни к любви, ни к счастью, а если и говорила бы о любви, то чтобы это было призывом к новым формам жизни, высоким и разумным, накануне которых мы уже живем, быть может, и которые предчувствуем иногда…
— Я позволю себе заметить, что никому не известен возраст вашего сиятельства… и что
женщины всегда
предпочитали вашу блестящую, неотразимую, вполне созревшую красоту фатовству и неопытной смелости или же глупой застенчивости молодых людей, и в борьбе с ними ваше сиятельство всегда оставались победителем.
Смерть своей жены или любовницы мужчина всегда
предпочтет разлуке, где первою ушла
женщина…
Женщины некрасивые или уже чересчур вкусившие от жизни, к числу последних принадлежат и «милые, но погибшие создания»,
предпочитают сильные запахи, действующие на мужские нервы, распаляющие воображение и таким образом заставляющие не замечать в этих представительницах прекрасного пола недостатков природы и изъянов, нанесенных жизнью и временем.
Наташа рассказывала Пьеру о житье-бытье брата, о том, как она страдала, а не жила без мужа, и о том, как она еще больше полюбила Мари, и о том, как Мари во всех отношениях лучше ее. Говоря это, Наташа признавалась искренно в том, что она видит превосходство Мари, но вместе с тем она, говоря это, требовала от Пьера, чтоб он всё-таки
предпочитал ее Мари и всем другим
женщинам, и теперь вновь, особенно после того, как он видел много
женщин в Петербурге, повторил бы ей это.
— Я был уверен, что ты это скажешь! Всякая умная
женщина, на месте Тении, давно бы так и совершила, а не поставила бы свою гордость в таком случае выше, чем счастье семьи. Умная и добрая
женщина, конечно,
предпочла бы лучше сама немножко поплакать, но за то отереть слезы других, кого любит. Не правда ли?