Приятно было наблюдать за деревьями спокойное, парадное движение
праздничной толпы по аллее. Люди шли в косых лучах солнца встречу друг другу, как бы хвастливо показывая себя, любуясь друг другом. Музыка, смягченная гулом голосов, сопровождала их лирически ласково. Часто доносился веселый смех, ржание коня, за углом ресторана бойко играли на скрипке, масляно звучала виолончель, женский голос пел «Матчиш», и Попов, свирепо нахмурясь, отбивая такт мохнатым пальцем по стакану, вполголоса, четко выговаривал...
В сумерках по панели проспекта двигалась
праздничная толпа, конки, звеня и лязгая, черными громадами катились к мосту. Проходили мужчины — в картузах, фуражках, шляпах. У всех были животные, скрыто похотливые и беспощадные в своей похотливости лица. Толпа двигалась, одни лица сменялись другими, и за всеми ими таилась та же прячущаяся до случая, не знающая пощады мысль о женском мясе.
Неточные совпадения
В
толпе горластой,
праздничнойПохаживали странники,
Прокликивали клич:
«Эй! нет ли где счастливого?
Гремят отдвинутые стулья;
Толпа в гостиную валит:
Так пчел из лакомого улья
На ниву шумный рой летит.
Довольный
праздничным обедом
Сосед сопит перед соседом;
Подсели дамы к камельку;
Девицы шепчут в уголку;
Столы зеленые раскрыты:
Зовут задорных игроков
Бостон и ломбер стариков,
И вист, доныне знаменитый,
Однообразная семья,
Все жадной скуки сыновья.
Из
толпы узких, небольших и обыкновенных голов высовывал свое толстое лицо мясник, наблюдал весь процесс с видом знатока и разговаривал односложными словами с оружейным мастером, которого называл кумом, потому что в
праздничный день напивался с ним в одном шинке.
Старик даже головы не повернул на дерзкий вызов и хотел уйти, но его не пустили.
Толпа все росла. Пока ее сдерживали только старики, окружавшие Тита. Они видели, что дело принимает скверный оборот, и потихоньку проталкивались к волости, которая стояла на горке сейчас за базаром. Дело
праздничное, народ подгуляет, долго ли до греха, а на Тита так и напирали, особенно молодые.
— Посмотрите на эту
толпу, одетую в пестрые
праздничные свои наряды, — продолжает генеральша, не обратив внимания на комплимент своего усердного поклонника, — mais je vous demande un peu, si ce n'est pas joli?
Прекрасные магазины, сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими синими и красными сетками, визг полозьев,
праздничное оживление
толпы, веселый гул окриков и разговоров, разрумяненные морозом смеющиеся лица нарядных дам — все осталось позади.
Крестьянский народ пестрыми
толпами возвращался из церкви; старики, девки, дети, бабы с грудными младенцами, в
праздничных одеждах, расходились по своим избам, низко кланяясь барину и обходя его.
«Куда торопишься? чему обрадовался, лихой товарищ? — сказал Вадим… но тебя ждет покой и теплое стойло: ты не любишь, ты не понимаешь ненависти: ты не получил от благих небес этой чудной способности: находить блаженство в самых диких страданиях… о если б я мог вырвать из души своей эту страсть, вырвать с корнем, вот так! — и он наклонясь вырвал из земли высокий стебель полыни; — но нет! — продолжал он… одной капли яда довольно, чтоб отравить чашу, полную чистейшей влаги, и надо ее выплеснуть всю, чтобы вылить яд…» Он продолжал свой путь, но не шагом: неведомая сила влечет его: неутомимый конь летит, рассекает упорный воздух; волосы Вадима развеваются, два раза шапка чуть-чуть не слетела с головы; он придерживает ее рукою… и только изредка поталкивает ногами скакуна своего; вот уж и село… церковь… кругом огни… мужики толпятся на улице в
праздничных кафтанах… кричат, поют песни… то вдруг замолкнут, то вдруг сильней и громче пробежит говор по пьяной
толпе…
— В этих
праздничных порядках в сущности много жестокого, — сказала она немного погодя, как бы про себя, глядя в окно на мальчиков, как они
толпою шли от дома к воротам и на ходу, пожимаясь от холода, надевали свои шубы и пальто. — В праздники хочется отдыхать, сидеть дома с родными, а бедные мальчики, учитель, служащие обязаны почему-то идти по морозу, потом поздравлять, выражать свое почтение, конфузиться…
Там на дворе стояла густая
толпа разодетых по-праздничному богомольцев.
Уже совсем обутрело, и отправляемая на гробнице служба подходила к концу, когда
толпы народа в
праздничных нарядах стали мало-помалу сходиться на поляну.
Делается это в
праздничные дни, и за вором, которому со времени этой прогулки дается прозванье «волка», сбирается
толпа человек во сто.
Люди шли с
праздничными лицами; знакомые между собою радостно приветствовали друг друга, снимали шапки и христосовались тут же на виду у
толпы.
Наступившее
праздничное настроение придворных и военных, а также и
толпы стало для него невыносимым, и он, на удивление своих товарищей по полку и начальства, попросился в бессрочный отпуск.
Митрополит со всем духовенством, в
праздничном облачении, с образами Всемилостивейшего Спаса, Владимирской Богоматери, писанным евангелистом Лукою, и св. Георгия Победоносца, высеченным из камня, с хоругвями, величественно колыхавшимися над обнаженными головами
толпы, шел навстречу ему при пении клира: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его».
День прошел в
праздничной сутолоке, после обеда стали съезжаться остальные приглашенные, и графиня имела возможность держаться в стороне от подруги, которую окружала
толпа кавалеров.
Митрополит со всем духовенством, в
праздничном облачении, с образами Всемилостивейшего Спаса и Владимирской Богоматери, писанными евангелистом Лукою, и святого Георгия Победоносца, высеченным из камня, с хоругвями, величественно колыхавшимися над обнаженными головами
толпы, плавно шел навстречу ему при пении клира: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его».
Николай Герасимович бросился в этот водоворот римской жизни с давно неизведанным им наслаждением. Образ Гранпа, преследовавший его неотступно до самых ворот вечного города, несколько стушевался среди
праздничной ликующей
толпы.