Неточные совпадения
В каком же смысле русское народное
православное сознание верит в святую
Русь и всегда утверждает, что
Русь живет святостью, в отличие от народов Запада, которые живут лишь честностью, т. е. началом менее высоким?
— Верно говорю, все наше было. Сам покойный Михайло Петрович мне сказывал: поедешь, говорит, за границу, не забудь Королевцу поклониться: наш, братец, был! И Данциг был наш — Гданском назывался, и Лейпциг — Липовец, и Дрезден — Дрозды, все наше! И Поморье все было наше, а теперь немцы Померанией называют! Больно, говорит. Да что тут еще толковать! — и посейчас один рукав Мемеля
Русью зовется, и местечко при устье его — тоже
Русь! Вот она где, наша
Русь православная, была!
Народится ли вновь на святой
РусиТа живая душа, тот великий дух,
Чтоб от моря до моря, по всем степям,
Вдоль широкой реки, в глубине лесной
По проселкам, по селам, по всем городам
Пронеслась эта песня, как божий гром,
И чтоб вся-то
Русь православная,
Откликаючись, встрепенулася!
— Да сгинут все враги святой
Руси и
православной Христовой веры! — продолжал князь.
— Не помню. Кажется, что-то было. Я, брат, вплоть до Харькова дошел, а хоть убей — ничего не помню. Помню только, что и деревнями шли, и городами шли, да еще, что в Туле откупщик нам речь говорил. Прослезился, подлец! Да, тяпнула-таки в ту пору горя наша матушка-Русь
православная! Откупщики, подрядчики, приемщики — как только Бог спас!
— Нет, — сказал он, — мы не для того целовали крест польскому королевичу, чтоб иноплеменные, как стая коршунов, делили по себе и рвали на части святую
Русь! Да у кого бы из
православных поднялась рука и язык повернулся присягнуть иноверцу, если б он не обещал сохранить землю Русскую в прежней ее славе и могуществе?
Темно-голубые небеса становились час от часу прозрачнее и белее; величественная Волга подернулась туманом; восток запылал, и первый луч восходящего солнца, осыпав искрами позлащенные главы соборных храмов, возвестил наступление незабвенного дня, в который раздался и прогремел по всей земле русской первый общий клик: «Умрем за веру
православную и святую
Русь!»
— Отдаем все наши имущества! Умрем за веру
православную и святую
Русь! — загремели бесчисленные голоса. — Нарекаем тебя выборным от всея земли человеком! Храни казну нижегородскую! — воскликнул весь народ.
В полминуты отряд Милославского переправился через Москву-реку и при громких восклицаниях: «Умрем за веру
православную и святую
Русь!» — помчался на место сражения.
Этот спасительный пример и увещательные грамоты, которые благочестивый архимандрит Дионисий и незабвенный старец Авраамий рассылали повсюду, пробудили наконец усыпленный дух народа русского; затлились в сердцах искры пламенной любви к отечеству, все готовы были восстать на супостата, но священные слова: «Умрем за веру
православную и святую
Русь!» — не раздавались еще на площадях городских; все сердца кипели мщением, но Пожарский, покрытый ранами, страдал на одре болезни, а бессмертный Минин еще не выступил из толпы обыкновенных граждан.
Благословляя его охладевшею уже рукою, он сказал: «Юрий! держись веры
православной; не своди дружбы с врагами нашего отечества и не забывай, что Милославские всегда стояли грудью за правду и святую
Русь!»
Быть может, ты поймешь тогда, что присяга, вынужденная обманом и силою, ничтожна пред господом и что умереть за веру
православную и святую
Русь честнее, чем жить под ярмом иноверца и носить позорное имя раба иноплеменных.
— Князь Димитрий! — сказал Мансуров, — и ты, Мурза Алеевич Кутумов! не забывайте, что вы здесь не на городской площади, а в совете сановников нижегородских. Я люблю святую
Русь не менее вас; но вы ненавидите одних поляков, а я ненавижу еще более крамолы, междоусобие и бесполезное кровопролитие, противные господу и пагубные для нашего отечества. Если ж надобно будет сражаться, вы увидите тогда, умеет ли боярин Мансуров владеть мечом и умирать за веру
православную.
Это тот, кто отдал бы тысячу жизней за то, чтоб воскликнуть вместе с другими: «Умрем за веру
православную и святую
Русь!» Несмотря на приглашение боярина Истомы, который, заливаясь слезами, кричал громче всех: «Идем к матушке Москве!» — Юрий не хотел подойти вместе с ним к Лобному месту.
Ну-с, расхаживал я, расхаживал мимо всех этих машин и орудий и статуй великих людей; и подумал я в те поры: если бы такой вышел приказ, что вместе с исчезновением какого-либо народа с лица земли немедленно должно было бы исчезнуть из Хрустального дворца все то, что тот народ выдумал, — наша матушка,
Русь православная, провалиться бы могла в тартарары, и ни одного гвоздика, ни одной булавочки не потревожила бы, родная: все бы преспокойно осталось на своем месте, потому что даже самовар, и лапти, и дуга, и кнут — эти наши знаменитые продукты — не нами выдуманы.
— Ну, ребята! — сказал сержант, — смотрите, стоять грудью за нашу матушку святую
Русь и веру
православную.
— Так за мной,
православные! — воскликнул отставной солдат. — Ура! за батюшку царя и святую
Русь!
Они-то именно, по выражению г. Устрялова, «коснели в старых понятиях, которые переходили из рода в род, из века в век; спесиво и с презрением смотрели на все чужое, иноземное; ненавидели все новое и в каком-то чудном самозабвении воображали, что
православный россиянин есть совершеннейший гражданин в мире, а святая
Русь — первое государство» (Устрялов, том I, «Введение», XXIX).
Схоронивши сие тяжеловесное и скучное создание, литераторы, бродившие как потерянные со времени смерти Белинского, как будто пришли в себя и повестили довольно громко на всю
Русь православную, — что они живы и здоровы.
Пожалели и стали к Рыжову милостивее. На
Руси все
православные знают, что кто Библию прочитал и «до Христа дочитался», с того резонных поступков строго спрашивать нельзя; но зато этакие люди что юродивые, — они чудесят, а никому не вредны, и их не боятся. Впрочем, чтобы быть еще обеспеченнее насчет странного исправления Рыжова «по касающему», отец протопоп преподал городничему мудрый, но жестокий совет, — чтобы женить Александра Афанасьевича.
Благословенно буди
Пришествие твое, спаситель
Руси!
Ты нам родной, тебя вспоила Волга,
Взрастил, взлелеял
православный мир,
Ты честь и слава русского народа.
Потоль велика русская земля,
Поколь тебя и чтить и помнить будет.
Друзья и братья!
Русь святая гибнет!
Друзья и братья!
Православной вере,
В которой мы родились и крестились,
Конечная погибель предстоит.
Святители, молитвенники наши,
О помощи взывают, молят слезно.
Вы слышали их слезное прошенье!
Поможем, братья, родине святой!
Что ж! Разве в нас сердца окаменели?
Не все ль мы дети матери одной?
Не все ль мы братья от одной купели?
Тем, кто больше терпит,
Кто перед Богом не кривил душой.
Когда народ за
Русь святую встанет —
И даст Господь победу над врагом.
Нам дороги родные пепелища,
Мы их не променяем ни на что.
Нам вера
православная да церковь
Дороже всех сокровищ на земле.
После царя одно духовенство могло бы иметь влияние на
православную Россию. Оно одно представляет в правительственных сферах старую
Русь; духовенство не бреет бороды и тем самым осталось на стороне народа. Народ с доверием слушает монахов. Но монахи и высшее духовенство, исключительно занятые жизнию загробной, нимало не заботятся об народе. Попы же утратили всякое влияние вследствие жадности, пьянства и близких сношений с полицией. И здесь народ уважает идею, но не личности.
«Надо быть, не русский, — подумал Алексей. — Вот, подумаешь, совсем чужой человек к нам заехал, а матушка русска земля до усов его кормит… А кровному своему ни места, ни дела!.. Ишь, каково спесиво на людей он посматривает… Ишь, как перед нехристем народ шапки-то ломит!.. Эх ты,
Русь православная! Заморянину — родная мать, своим детушкам — злая мачеха!..»
— Так-то оно и все идет у нас на
Руси православной, — протянул Капитон Феофилактович и, прищурившись на гостя, подзадоривающим тоном спросил: — Читал, как вас с дяденькой-то ловко отщелкали, ась?..
— Хотя мы и не москвитяне, не земляки твои, однако такие же русские, — сказал Назарий, — такие же
православные христиане, ходим с вами под одним небом, поклоняемся одному Богу, греемся почти одною кровью и баюкает нас одна мать —
Русь святая.
— Хотя мы не московитяне, не земляки твои, однако, такие же русские, — сказал Назарий, — такие же
православные христиане, ходим с вами под одним небом, поклоняемся одному Богу, греемся почти одной кровью и баюкает нас одна мать —
Русь святая.
— Князь! Одна наша просьба до него и вас: уймите мечи свои. За что ссориться нам и что делить единокровным сынам
Руси православной? — отвечал один из них.
— Князь! Одна ваша просьба до него и вас: уймите мечи свои. За что ссориться нам и что делить единокровным сынам
Руси православной? — отвечал один из них.
Так и доныне у нас на
Руси —
православный воин, идя на брань, почти всегда вооружается этим надежным щитом.
— Вот,
православные, идет воинство сатаны! — закричал бирюч громогласно. — Так государь наш, великий князь всея
Руси, наказывает еретиков, отступников от имени Христова.
Через несколько дней участь Холмского была решена. Образец прибегнул к ходатайству митрополита и других духовных властей. Такое посредничество должно было иметь успех тем более, что служебный князь отдавался сам в руки своего властелина. Ходатаи молили великого князя умилостивиться над воеводой, который был всегда верный слуга Ивана Васильевича, доставил ему и всему
православному краю столько добра и чести, который готов и ныне идти всюду, кроме Твери, куда только укажет ему господарь его и всея
Руси.