Неточные совпадения
Этот спасительный пример и увещательные грамоты, которые благочестивый архимандрит Дионисий и незабвенный старец Авраамий рассылали повсюду, пробудили наконец усыпленный дух народа русского; затлились в сердцах искры пламенной любви к отечеству, все готовы были восстать на супостата, но священные слова: «Умрем за веру
православную и святую
Русь!» — не раздавались еще на площадях городских; все сердца кипели мщением, но Пожарский, покрытый ранами, страдал на одре болезни, а бессмертный Минин еще не выступил из толпы обыкновенных граждан.
— Нет, — сказал он, — мы не для того целовали крест польскому королевичу, чтоб иноплеменные, как стая коршунов, делили по себе и рвали на части святую
Русь! Да у кого бы из
православных поднялась рука и язык повернулся присягнуть иноверцу, если б он не обещал сохранить землю Русскую в прежней ее славе и могуществе?
Быть может, ты поймешь тогда, что присяга, вынужденная обманом и силою, ничтожна пред господом и что умереть за веру
православную и святую
Русь честнее, чем жить под ярмом иноверца и носить позорное имя раба иноплеменных.
Темно-голубые небеса становились час от часу прозрачнее и белее; величественная Волга подернулась туманом; восток запылал, и первый луч восходящего солнца, осыпав искрами позлащенные главы соборных храмов, возвестил наступление незабвенного дня, в который раздался и прогремел по всей земле русской первый общий клик: «Умрем за веру
православную и святую
Русь!»
— Отдаем все наши имущества! Умрем за веру
православную и святую
Русь! — загремели бесчисленные голоса. — Нарекаем тебя выборным от всея земли человеком! Храни казну нижегородскую! — воскликнул весь народ.
Это тот, кто отдал бы тысячу жизней за то, чтоб воскликнуть вместе с другими: «Умрем за веру
православную и святую
Русь!» Несмотря на приглашение боярина Истомы, который, заливаясь слезами, кричал громче всех: «Идем к матушке Москве!» — Юрий не хотел подойти вместе с ним к Лобному месту.
Благословляя его охладевшею уже рукою, он сказал: «Юрий! держись веры
православной; не своди дружбы с врагами нашего отечества и не забывай, что Милославские всегда стояли грудью за правду и святую
Русь!»
— Князь Димитрий! — сказал Мансуров, — и ты, Мурза Алеевич Кутумов! не забывайте, что вы здесь не на городской площади, а в совете сановников нижегородских. Я люблю святую
Русь не менее вас; но вы ненавидите одних поляков, а я ненавижу еще более крамолы, междоусобие и бесполезное кровопролитие, противные господу и пагубные для нашего отечества. Если ж надобно будет сражаться, вы увидите тогда, умеет ли боярин Мансуров владеть мечом и умирать за веру
православную.
В полминуты отряд Милославского переправился через Москву-реку и при громких восклицаниях: «Умрем за веру
православную и святую
Русь!» — помчался на место сражения.
Впоследствии понял я высокий смысл этих простых слов, которые успокоивают всякое волненье, усмиряют всякий человеческий ропот и под благодатною силою которых до сих пор живет
православная Русь. Ясно и тихо становится на душе человека, с верою сказавшего и с верою услыхавшего их.
— Без религии, без авторитетов, без истинного знания куда же можно прийти, кроме… Но я не произношу этого страшного слова; я просто зажмуриваю глаза, и говорю: Dieu, qui mene toutes choses a bien, ne laissera pas perir notre chere et sainte Russie… [Бог, который направляет все к благу, не допустит гибели нашей дорогой святой Руси…] нашу святую,
православную Русь, messieurs!
Неточные совпадения
В каком же смысле русское народное
православное сознание верит в святую
Русь и всегда утверждает, что
Русь живет святостью, в отличие от народов Запада, которые живут лишь честностью, т. е. началом менее высоким?
— Верно говорю, все наше было. Сам покойный Михайло Петрович мне сказывал: поедешь, говорит, за границу, не забудь Королевцу поклониться: наш, братец, был! И Данциг был наш — Гданском назывался, и Лейпциг — Липовец, и Дрезден — Дрозды, все наше! И Поморье все было наше, а теперь немцы Померанией называют! Больно, говорит. Да что тут еще толковать! — и посейчас один рукав Мемеля
Русью зовется, и местечко при устье его — тоже
Русь! Вот она где, наша
Русь православная, была!
Народится ли вновь на святой
Руси // Та живая душа, тот великий дух, // Чтоб от моря до моря, по всем степям, // Вдоль широкой реки, в глубине лесной // По проселкам, по селам, по всем городам // Пронеслась эта песня, как божий гром, // И чтоб вся-то
Русь православная, // Откликаючись, встрепенулася!
— Да сгинут все враги святой
Руси и
православной Христовой веры! — продолжал князь.
— Не помню. Кажется, что-то было. Я, брат, вплоть до Харькова дошел, а хоть убей — ничего не помню. Помню только, что и деревнями шли, и городами шли, да еще, что в Туле откупщик нам речь говорил. Прослезился, подлец! Да, тяпнула-таки в ту пору горя наша матушка-Русь
православная! Откупщики, подрядчики, приемщики — как только Бог спас!