«Pardon, Altesse [Извините, ваше высочество (франц.).], говорю, я занимаюсь теперь аферами!» Хотел, знаешь, объяснить им мое положение, потому что, как ты хочешь,
правительству следовало бы немножко поддерживать нас, хоть и безумцев, но все-таки людей, ему преданных: хоть бы службишку дали какую-нибудь или пенсьишку небольшую, а то ничего, никакого участия!..
Неточные совпадения
То ли ему было неловко, что он, потомок Рюрика, князь Облонский, ждал два часа в приемной у Жида, или то, что в первый раз в жизни он не
следовал примеру предков, служа
правительству, а выступал на новое поприще, но ему было очень неловко.
Прелат одного монастыря, услышав о приближении их, прислал от себя двух монахов, чтобы сказать, что они не так ведут себя, как
следует; что между запорожцами и
правительством стоит согласие; что они нарушают свою обязанность к королю, а с тем вместе и всякое народное право.
— Есть факты другого порядка и не менее интересные, — говорил он, получив разрешение. — Какое участие принимало
правительство в организации балканского союза? Какое отношение имеет к балканской войне, затеянной тотчас же после итало-турецкой и, должно быть, ставящей целью своей окончательный разгром Турции? Не хочет ли буржуазия угостить нас новой войной? С кем? И — зачем? Вот факты и вопросы, о которых
следовало бы подумать интеллигенции.
Он отвечал то, что ему
следовало отвечать:
правительству не может быть неприятно, чтоб генерал Гарибальди приехал в Англию, оно, с своей стороны, не отклоняет его приезда и не приглашает его.
Вообще поляков, сосланных на житье, не теснят, но материальное положение ужасно для тех, которые не имеют состояния.
Правительство дает неимущим по 15 рублей ассигнациями в месяц; из этих денег
следует платить за квартиру, одеваться, есть и отапливаться. В довольно больших городах, в Казани, Тобольске, можно было что-нибудь выработать уроками, концертами, играя на балах, рисуя портреты, заводя танцклассы. В Перми и Вятке не было и этих средств, И несмотря на то, у русских они не просили ничего.
— Да-с, Маркову, именно! — подтвердил Забоков. — Вы вот смеяться изволите, а, может быть, через ее не я один, ничтожный червь, а вся губерния страдает.
Правительству давно бы
следовало обратить внимание на это обстоятельство. Любовь сильна: она и не такие умы, как у нашего начальника, ослепляет и уклоняет их от справедливости, в законах предписанной.
Поэт того же мнения, что правда не годится, и даже разъяснял мне, почему правды в литературе говорить не
следует; это будто бы потому, что «правда есть меч обоюдоострый» и ею подчас может пользоваться и
правительство; честность, говорит, можно признавать только одну «абсолютную», которую может иметь и вор, и фальшивый монетчик.
Там эти герценовские бумаги без всяких хитростей были найдены убиравшим комнату сторожем, представлены по начальству, прочитаны и чрез кого
следует доставлены русскому
правительству.
Граф. Все вы одинаковы! Все!..
Правительству давно бы
следовало обратить на вас внимание и позажать вам рты!.. Как же вы говорите, что не вы писали статьи, когда вы сами признавались в том Андашевскому?
Буду ли я вообще все те мерзости проделывать, которые проделывают русские культурные люди, шлющиеся на теплых водах? Буду ли я уверять, что мы, русские, — свиньи, что
правительство у нас революционное, что молодежь наша не признает ни авторитетов, ни государства, ни семейства, ни собственности, что вообще порядочному человеку в России дышать нельзя и что поэтому
следует приобрести виллу в Бадене или в Ницце, а сношения с Россией ограничить получением оброков?
— А
следовало бы! Ей-ей,
следовало бы!
Правительство к вашему брату слишком снисходительно — вот что! Ведь какая тебе от того печаль, что ты под судом? Ровно никакой! Одно только, чай, досадно: теперь уж нельзя хабен зи гевезен, — и Михей Михеич представил рукой, как будто поймал что-то в воздухе и сунул себе в боковой карман. — Шалишь! Эх вы, народец, с борку да с сосенки!
Не нашел я в Мадриде за время, которое я провел в нем, ни одного туриста или случайно попавшего туда русского. Никто там не жил, кроме посольских, да и посольства-то не было как
следует. Русское
правительство после революции, изгнавшей Изабеллу в 1868 году, прервало правильные сношения с временным
правительством Испании и держало там только"поверенного в делах". Это был г. Калошин, и он представлял собою единственного россиянина, за исключением духовенства — священника и псаломщика.
Но мало-помалу желание устранить в Петербурге немецкое влияние и заменить его французским взяло верх над всеми прочими соображениями, тем более что в XVIII веке государства не придерживались еще современного принципа невмешательства в чужие дела. Французское
правительство поэтому пришло само к тому убеждению, что это дело вполне заслуживает внимания короля и что не
следует огорчать принцессу Елизавету отказом.
Торжество Елизаветы должно было быть торжеством Франции, а с восшествием на престол влияние немецкой партии в России должно было уступить французскому влиянию. Нанося удар
правительству, великой княжне
следовало, как говорил ей Шетарди, отделаться от всех своих врагов.
Обе выходки Фебуфиса, как и
следовало ожидать, не прошли даром: первая оскорбила
правительство его страны, и Фебуфису нельзя было возвратиться на родину, а вторая подняла против него страшную бурю в самом Риме и угрожала художнику наемным убийством.