Неточные совпадения
Вечерами Самгин гулял
по улицам города, выбирая наиболее
тихие, чтоб не встретить знакомых; зайти в «Наш край» ему не хотелось; Варавка сказал о газете...
Проводив ее, чувствуя себя больным от этой встречи, не желая идти домой, где пришлось бы снова сидеть около Инокова, — Самгин пошел в поле. Шел
по тихим улицам и думал, что не скоро вернется в этот
город, может быть — никогда. День был
тихий, ясный, небо чисто вымыто ночным дождем, воздух живительно свеж, рыжеватый плюш дерна источал вкусный запах.
Тихими ночами мне больше нравилось ходить
по городу, из
улицы в
улицу, забираясь в самые глухие углы. Бывало, идешь — точно на крыльях несешься; один, как луна в небе; перед тобою ползет твоя тень, гасит искры света на снегу, смешно тычется в тумбы, в заборы. Посредине
улицы шагает ночной сторож, с трещоткой в руках, в тяжелом тулупе, рядом с ним — трясется собака.
Вечерами приходил ее жених — маленький, бойкий человечек, белобрысый, с пушистыми усами на загорелом круглом лице; он, не уставая, смеялся целый вечер и, вероятно, мог бы смеяться целый день. Они уже были обручены, и для них строился новый дом в одной из лучших
улиц города — самой чистой и
тихой. Горбун никогда не был на этой стройке и не любил слушать, когда говорили о ней. Жених хлопал его
по плечам маленькой, пухлой рукой, с кольцами на ней, и говорил, оскаливая множество мелких зубов...
Всегда возбужденные статьями газет, выводами только что прочитанных книг, событиями в жизни
города и университета, они
по вечерам сбегались в лавочку Деренкова со всех
улиц Казани для яростных споров и
тихого шепота
по углам.
На
улице — тихо и темно.
По небу быстро летели обрывки туч,
по мостовой и стенам домов ползли густые тени. Воздух был влажен, душен, пахло свежим листом, прелой землёй и тяжёлым запахом
города. Пролетая над садами, ветер шелестел листвой деревьев —
тихий и мягкий шёпот носился в воздухе.
Улица была узка, пустынна и подавлена этой задумчивой тишиной, а глухой грохот пролётки, раздававшийся вдали, звучал оскорбительно-нахально.
Тот же вечер. Конец
улицы на краю
города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку.
По обеим сторонам моста дремлют
тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями. В воздухе порхает и звездится снег.
— Дело непривычное, — улыбаясь на дочь, молвил Марко Данилыч. — Людей-то мало еще видала.
Город наш махонький да
тихой, на
улицах ни души, травой поросли они. Где же Дунюшке было людей видеть?.. Да ничего, обглядится, попривыкнет маленько. Согрешить хочу, в цирк повезу,
по театрам поедем.
По обе стороны горы —
город в
тихих, мало оживленных
улицах, чистых и уютных.
В сумерках шел я вверх
по Остроженской
улице. Таяло кругом, качались под ногами доски через мутные лужи. Под светлым еще небом черною и
тихою казалась мокрая
улица; только обращенные к западу стены зданий странно белели, как будто светились каким-то
тихим светом. Фонари еще не горели. Стояла тишина, какая опускается в сумерках на самый шумный
город. Неслышно проехали извозчичьи сани. Как тени, шли прохожие.