Неточные совпадения
И, заметив полосу света, пробившуюся с боку одной из суконных стор, он весело скинул ноги с дивана, отыскал ими шитые женой (подарок ко
дню рождения в
прошлом году), обделанные в золотистый сафьян туфли и
по старой, девятилетней привычке, не вставая, потянулся рукой к тому месту, где в спальне у него висел халат.
— Говорят, что это очень трудно, что только злое смешно, — начал он с улыбкою. — Но я попробую. Дайте тему. Всё
дело в теме. Если тема дана, то вышивать
по ней уже легко. Я часто думаю, что знаменитые говоруны
прошлого века были бы теперь в затруднении говорить умно. Всё умное так надоело…
Неправильный, небрежный лепет,
Неточный выговор речей
По-прежнему сердечный трепет
Произведут в груди моей;
Раскаяться во мне нет силы,
Мне галлицизмы будут милы,
Как
прошлой юности грехи,
Как Богдановича стихи.
Но полно. Мне пора заняться
Письмом красавицы моей;
Я слово дал, и что ж? ей-ей,
Теперь готов уж отказаться.
Я знаю: нежного Парни
Перо не в моде в наши
дни.
Теперь припомнил он, что видел в
прошлую ночь Андрия, проходившего
по табору с какой-то женщиною, и поник седою головою, а все еще не хотел верить, чтобы могло случиться такое позорное
дело и чтобы собственный сын его продал веру и душу.
Все эти последние
дни стояло яркое, высокое, весеннее солнце, и я все припоминал про себя то солнечное утро, когда мы,
прошлою осенью, шли с нею
по улице, оба радуясь и надеясь и любя друг друга.
— Я не знаю, выгнан ли, но он оставил полк в самом
деле по неприятностям. Вам известно, что он
прошлого года осенью, именно будучи в отставке, месяца два или три прожил в Луге?
Из коего
дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров
прошлого 18… года июня 9
дня взошел в сей суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов сын Троекуров в 17… году августа 14
дня, служивший в то время в ** наместническом правлении провинциальным секретарем, купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда
по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся
по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли
по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом все без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына
по наследству досталось и во владении его было, не оставляя из людей ни единыя души, а из земли ни единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же
день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й
день ** земским судом введен был во владение и учинен за него отказ.
Если аристократы
прошлого века, систематически пренебрегавшие всем русским, оставались в самом
деле невероятно больше русскими, чем дворовые оставались мужиками, то тем больше русского характера не могло утратиться у молодых людей оттого, что они занимались науками
по французским и немецким книгам. Часть московских славян с Гегелем в руках взошли в ультраславянизм.
Словом сказать, постепенно подкрадывается лето, а вместе с ним и бесконечный ряд
дней, в течение которых Арсению Потапычу,
по примеру
прошлого года, придется разрешать мучительную загадку, свершит он или не свершит, сведет ли концы с концами или не сведет.
Привожу слова пушкинского Пимена, но я его несравненно богаче: на пестром фоне хорошо знакомого мне
прошлого, где уже умирающего, где окончательно исчезнувшего, я вижу растущую не
по дням, а
по часам новую Москву. Она ширится, стремится вверх и вниз, в неведомую доселе стратосферу и в подземные глубины метро, освещенные электричеством, сверкающие мрамором чудесных зал.
Началось
дело о побеге, заглянули в статейный список и вдруг сделали открытие: этот Прохоров, он же Мыльников, в
прошлом году за убийство казака и двух внучек был приговорен хабаровским окружным судом к 90 плетям и прикованию к тачке, наказание же это,
по недосмотру, еще не было приведено в исполнение.
Не хочется уехать, не распорядившись
делами артели. Сегодня получил от Трубецкого письмо, в котором он говорит следующее: «В
делах артели я участвую на половину того, что вы посылаете Быстрицкому; а так как в
прошлом году я ничего не давал, то я это заменю в нынешнем; выдайте ему все суммы сполна, считая, как вы мне указали, к 26 августа, — следовательно, он будет обеспечен
по такое же число будущего 1859 года, а к тому времени, если будем живы, спишемся с вами…»
— Представьте себе, что в
прошлом году сделал Шепшерович! Он отвез в Аргентину тридцать женщин из Ковно, Вильно, Житомира. Каждую из них он продал
по тысяче рублей, итого, мадам, считайте, — тридцать тысяч! Вы думаете на этом Шепшерович успокоился? На эти деньги, чтобы оплатить себе расходы
по пароходу, он купил несколько негритянок и рассовал их в Москву, Петербург, Киев, Одессу и в Харьков. Но вы знаете, мадам, это не человек, а орел. Вот кто умеет делать
дела!
Вообще, хоть я не горжусь своими знаниями, но нахожу, что тех, какими я обладаю, совершенно достаточно, чтобы не ударить лицом в грязь. Что же касается до того, что ты называешь les choses de l'actualite, [злобой
дня (франц.)] то, для ознакомления с ними, я, немедленно
по прибытии к полку, выписал себе «Сын отечества» за весь
прошлый год. Все же это получше «Городских и иногородных афиш», которыми пробавляетесь ты и Butor в тиши уединения.
— Сделайте ваше одолжение! зачем же им сообщать! И без того они ко мне ненависть питают! Такую, можно сказать, мораль на меня пущают: и закладчик-то я, и монетчик-то я! Даже на каторге словно мне места нет! Два раза
дело мое с господином Мосягиным поднимали!
Прошлой зимой, в самое, то есть, бойкое время, рекрутский набор был, а у меня,
по их проискам, два питейных заведения прикрыли! Бунтуют против меня — и кончено
дело! Стало быть, ежели теперича им еще сказать — что же такое будет!
— А я, мой друг, так-таки и не читала ничего твоего. Показывал мне
прошлою зимой Филофей Павлыч в ведомостях объявление, что книга твоя продается, — ну, и сбиралась всё выписать, даже деньги отложила. А потом, за тем да за сем — и пошло
дело в длинный ящик! Уж извини, Христа ради, сама знаю, что не по-родственному это, да уж…
Сотрудники жили настоящим
днем, не заглядывая в
прошлое: приходили со статьями, за гонораром, собирались составлять номера
по субботам, видели тех, кто перед глазами, а в
прошлое не заглядывали.
Дяденька тоже наш на
прошлой неделе в остроге здешнем
по фальшивым деньгам скончались, так я,
по нем поминки справляя, два десятка камней собакам раскидал, — вот только и
дела нашего было пока.
— Ну вот. Я знаю, что ты малый понятливый. Так вот ты следующий свой фельетон и начни так:"в
прошлый, мол, раз я познакомил вас с"негодяем", а теперь, мол, позвольте познакомить вас с тою средой, в которой он, как рыба в воде, плавает". И чеши! чеши! Заснули, мол? очумели от страха? Да
по головам-то тук-тук! А то что в самом
деле! Ее, эту мякоть, честью просят: проснись! — а она только сопит в ответ!
Но и тут, среди безобразий актерского кочевья, Аннинька ревниво выделяла «святые
дни» и отыскивала в душе отголоски
прошлого, которые помогали ей по-детски умиляться и вздыхать.
В
прошлом докладе о кавказских
делах Чернышеву удалось вызвать неудовольствие Николая на Воронцова за то, что
по небрежности начальства был горцами почти весь истреблен небольшой кавказский отряд.
И была другая причина, заставлявшая держать Маркушу: его речи о тайных, необоримых силах, которые управляют жизнью людей, легко и плотно сливались со всем, о чём думалось
по ночам, что было пережито и узнано; они склеивали всё
прошлое в одно крепкое целое, в серый круг высоких стен, каждый новый
день влагался в эти стены, словно новый кирпичик, — эти речи усыпляли душу, пытавшуюся порою приподняться, заглянуть дальше завтрашнего
дня с его клейкой, привычной скукой.
— Кажись,
по муромской. Кабы знато да ведано, так я меж слов повыспросил бы у боярских холопей: они часто ко мне наезжают. Вот
дней пять тому назад ночевал у меня Омляш; его посылали тайком к боярину Лесуте-Храпунову; от него бы я добился, как проехать на Теплый Стан; хоть он смотрит медведем, а под хмельком все выболтает. В
прошлый раз как он вытянул целый жбан браги, так и принялся мне рассказывать, что у них на хуторе…
— Да и поляки-то, брат, не скоро его забудут, — сказал стрелец, ударив рукой
по своей сабле. — Я сам был в Москве и поработал этой дурою, когда в
прошлом марте месяце, помнится, в
день святого угодника Хрисанфа, князь Пожарский принялся колотить этих незваных гостей. То-то была свалка!.. Мы сделали на Лубянке, кругом церкви Введения божией матери, засеку и ровно двое суток отгрызались от супостатов…
Войницкий. Сейчас пройдет дождь, и все в природе освежится и легко вздохнет. Одного только меня не освежит гроза.
Днем и ночью, точно домовой, душит меня мысль, что жизнь моя потеряна безвозвратно.
Прошлого нет, оно глупо израсходовано на пустяки, а настоящее ужасно
по своей нелепости. Вот вам моя жизнь и моя любовь: куда мне их
девать, что мне с ними делать? Чувство мое гибнет даром, как луч солнца, попавший в яму, и сам я гибну.
Я рассказывал ей длинные истории из своего
прошлого и описывал свои в самом
деле изумительные похождения. Но о той перемене, какая произошла во мне, я не обмолвился ни одним словом. Она с большим вниманием слушала меня всякий раз и в интересных местах потирала руки, как будто с досадой, что ей не удалось еще пережить такие же приключения, страхи и радости, но вдруг задумывалась, уходила в себя, и я уже видел
по ее лицу, что она не слушает меня.
— Позвольте, господа, позволь, мой друг! — сказал я, мягко устраняя рукой Прокопа, который начинал уже подпрыгивать
по направлению к Кирсанову, —
дело не в пререканиях и не в том, чтобы воскрешать
прошлое.
Я в
прошлом году на два миллиона
дел выиграл:
по десяти процентов с рубля — сколько это денег-то будет!
Едва ли мои забавы ума, имевшие, однако, неодолимую власть над душой, были бы осуществлены в той мере, как это сделал
по моему желанию Дегуст, если бы не обещание, данное мной… одному лицу —
дело относится к
прошлому.
‹…› Когда
по окончании экзамена я вышел на площадку лестницы старого университета, мне и в голову не пришло торжествовать какой-нибудь выходкой радостную минуту. Странное
дело! я остановился спиною к дверям коридора и почувствовал, что связь моя с обычным
прошлым расторгнута и что, сходя
по ступеням крыльца, я от известного иду к неизвестному.
Первым
делом моим
по выходе из школы было оставить ту специальную службу, к которой я предназначался, чтобы все нити порвать, проклясть
прошлое и прахом его посыпать…
В продолжение этой недели я всякий
день вставала рано и, покуда мне закладывали лошадь, одна, гуляя
по саду, перебирала в уме грехи
прошлого дня и обдумывала то, что мне нужно было делать нынче, чтобы быть довольною своим
днем и не согрешить ни разу.
По-прежнему Ольга Ивановна искала великих людей, находила и не удовлетворялась и опять искала. По-прежнему она каждый
день возвращалась поздно ночью, но Дымов уже не спал, как в
прошлом году, а сидел у себя в кабинете и что-то работал. Ложился он часа в три, а вставал в восемь.
Я понимал, что Домна Платоновна не преследовала этого
дела в виде промысла, а принимала по-питерски, как какой-то неотразимый закон, что женщине нельзя выпутаться из беды иначе, как на счет своего собственного падения. Но все-таки, что же ты такое, Домна Платоновна? Кто тебя всему этому вразумил и на этот путь поставил? Но Домна Платоновна, при всей своей словоохотливости, терпеть не могла касаться своего
прошлого.
Поневоле пришлось вспомнить то недалекое
прошлое, когда неразумно проживалось отцовское добро, когда, будучи еще двадцатилетним молокососом, он дарил проституткам дорогие веера, платил извозчику Кузьме
по десяти рублей в
день, подносил из тщеславия актрисам подарки.
— Известно
дело, — согласилась Манефа. — Не
по ихним губам сладки кушанья… Им в перву перемену свекольник с коренной рыбой. Изведи смолокуровские пересеки, что
прошлым годом прислал. Что рыба-то?.. Не попортилась?
Ширялов. Да что! поминутно плачу за него, поминутно: тому сотню, тому две; портному тысячу рублей недавно заплатил. Легко ли
дело! да я в десять лет на тысячу-то рублей не изношу! А у него фрак — не фрак, жилет — не жилет. То есть истинно
по грехам бог наказывает! (Почти шопотом). Однех перчаток
прошлую зиму на триста рублей забрал — ей-богу, на триста!
Прошлое я помню, как вчерашний
день. Как в тумане, вижу я места и образы людей. Беспристрастно относиться к ним нет у меня сил; люблю и ненавижу я их с прежней силой, и не проходит того
дня, чтобы я, охваченный чувством негодования или ненависти, не хватал бы себя за голову. Граф для меня по-прежнему гадок, Ольга отвратительна, Калинин смешон своим тупым чванством. Зло считаю я злом, грех — грехом.
— Я прошу вас забыть все
прошлое, — трудно дыша, смущенным, но решительным тоном начал Бейгуш. — Я виноват пред общим
делом… виноват тем, что допустил себя увлечься своим личным чувством, но… теперь я приехал сказать вам, что с этой минуты я по-прежнему ваш… весь ваш!.. Забудьте и протяните мне честно вашу руку!
Властям отвечают, что им не верят, потому что они арестовали же третьего
дня ночью депутатов
прошлой сходки, тогда как,
по их же слову: «все равно высылайте», они были избраны.
— Нет, — молвила Марья Ивановна. — Видела я в
прошлом году у него большого его приятеля Доронина, так он где-то далеко живет, на волжских, кажется, низовьях, а сам ведет
дела по хлебной торговле. Нет близких людей у Смолокурова, нет никого. И Дуня ни про кого мне не говорила, хоть и было у нас с ней довольно об этом разговоров. Сказывала как-то, что на Ветлуге есть у них дальний сродник — купец Лещов, так с ним они в пять либо в шесть лет раз видаются.
«Не нажить
прошлых дней, — они жалобились, — не светить на нас солнышку по-старому».
Оба зятя Зиновья Алексеича с женами приехали на ярманку, с тестем и с тещею. Пристали они в той же гостинице Бубнова, где жили и
прошлого года. Сам Зиновий Алексеич рыбным
делом не занимался, не взглянул даже на караван, носивший имя его, а Меркулов с Веденеевым каждый
день с утра до сумерек
по очереди там бывали.
— Не Самоквасов ли Петр? Как величать
по отчеству — забыл, — сказал Патап Максимыч. — Петр-то он, Петр, — в
прошлом году на Петров
день в Комарове мы именины его справляли. И Марко Данилыч с нами был тогда.
А здесь, в Казани, в Рыбнорядском трактире третьего
дня виделся с Петром Степанычем Самоквасовым — может, не забыла, тот самый, что в
прошлом году у матери Манефы в обители с нами на Петров
день кантовал, а после того у Макарья нас с Дорониными в косной
по реке катал.
Через три
дня мы были около устья реки Гобилли, памятной нам
по маршруту на реке Хуту в
прошлом году, где мы едва не погибли с голоду.
Подобные предания сохраняются и
по другим местам: в некоторые женские монастыри, например, в Арзамасе, в Екатеринбурге, в Уфе, в Нижнем, в Костроме и других местах, с таинственностию привозили в
прошлом столетии женщин, принадлежавших к высшему сословию, и они в укромных обителях доживали свои
дни.
Серебряков. Всю жизнь работать для науки, привыкнуть к своему кабинету, к аудитории, к почтенным товарищам и вдруг ни с того ни с сего очутиться в этом склепе, каждый
день видеть тут пошлых людей, слушать ничтожные разговоры. Я хочу жить, я люблю успех, люблю известность, шум, а тут точно в ссылке. Каждую минуту тосковать
по прошлом, следить за успехами других, бояться смерти… не могу! Нет сил! А тут еще не хотят простить мне моей старости!
Войницкий. Сейчас пройдет дождь, и все в природе освежится и легко вздохнет. Одного только меня не освежит гроза.
Днем и ночью, точно домовой, душит меня мысль, что жизнь моя потеряна безвозвратно.
Прошлого нет, оно глупо израсходовано на пустяки, а настоящее ужасно
по своей нелепости. Вот вам моя жизнь и любовь: куда мне их
девать, что мне из них делать? Чувство мое гибнет даром, как луч солнца, попавший в яму, и сам я гибну…
— А вон
прошлое воскресенье ты весь
день с каким-то оборванцем пропутался.
По всему видно, — жулик, ночлежник, а ты ему пальто отдал!