Неточные совпадения
Райский
по утрам опять начал вносить заметки в программу своего романа, потом шел навещать Козлова, заходил на минуту к
губернатору и еще к двум, трем лицам в городе, с которыми успел покороче познакомиться. А вечер проводил в саду, стараясь не терять из вида Веры,
по ее
просьбе, и прислушиваясь к каждому звуку в роще.
Оппер-баниос Ойе-Саброски захохотал, частью от удовольствия, частью от глупости, опять увидя всех нас. Кичибе по-прежнему приседал, кряхтел и заливался истерическим смехом, передавая нам
просьбу нагасакского
губернатора не подъезжать на шлюпках к батареям. Он также, на вопрос наш, не имеет ли
губернатор объявить нам чего-нибудь от своего начальства, сказал, что «из Едо… ответа… nicht erhalten, не получено».
И вот
губернатор начинает спроваживать гостей — нейдут; чуть он громко заговорит или не исполняет
просьб, не шлет свежей провизии, мешает шлюпкам кататься — ему грозят идти в Едо; если не присылает,
по вызову, чиновников — ему говорят, что сейчас поедут сами искать их в Нагасаки, и чиновники едут.
Каторжные в течение трех лет корчевали, строили дома, осушали болота, проводили дороги и занимались хлебопашеством, но
по отбытии срока не пожелали остаться здесь и обратились к генерал-губернатору с
просьбой о переводе их на материк, так как хлебопашество не давало ничего, а заработков не было.
27-го около полудня мы добрались до Лебедя. Наше появление порадовало их и удивило. Я не стану рассказывать тебе всех бедствий дороги. Почти трое суток ехали. Тотчас
по приезде я отправился к Милордову, в твой дом (с особенным чувством вошел в него и осмотрел все комнаты). Отдал
просьбы и просил не задерживать. Милордов порядочный человек, он правил должность тогда
губернатора за отсутствием Арцимовича.
По настоящим своим чувствованиям Вихров счел бы
губернатора за первого для себя благодетеля в мире, если бы тот отпустил его в отпуск, и он все сидел и обдумывал, в каких бы более убедительных выражениях изложить ему
просьбу свою.
— Вторая моя
просьба, — начал он, сам не зная хорошенько, зачем это говорит, и, может быть, даже думая досадить этим
губернатору, — вторая… уволить меня от производства следствий
по делам раскольников.
«На днях я узнал, — писал Зверев (он говорил неправду: узнал не он, а Миропа Дмитриевна, которая, будучи руководима своим природным гением, успела разнюхать все подробности), — узнал, что
по почтовому ведомству очистилось в Вашей губернии место губернского почтмейстера, который
по болезни своей и
по неудовольствию с
губернатором смещен. Столь много ласкаемый
по Вашему письму Александром Яковлевичем, решился я обратиться с
просьбой к нему о получении этого места».
— Помилуйте, мало ли дела теперь способному человеку, — отвечал мне, махнув рукою,
губернатор и сейчас же добавил: — но я ничего не имею и против этого места; и здесь способный человек мог бы, и очень бы мог кое-что делать, если бы только не эта вечная путаница всех слов, инструкций, требований и… потом эти наши суды-с!.. —
Губернатор зажмурил глаза и пожал плечами. — Вы здесь уже несколько дней, так вы должны были слышать о разбирательстве купца, избившего мещанина
по его якобы собственной
просьбе?
Так, в одной жалобе, посланной им в Петербург на местного
губернатора, он писал без запятых и точек: «в бытность мою в губернском городе на выборах я однажды встретился с господином начальником губернии и был изруган им подлецом и мошенником», а в другой раз, в
просьбе, поданной в уголовную палату, устроил, конечно с умыслом, в разных местах подчистки некоторых слов в таком порядке, что получил возможность в конце прошения написать следующую оговорку: «а что в сем прошении
по почищенному написано, что судившие меня, члены, уголовной, палаты, все, до, одного, взяточники, подлецы, и, дураки, то это все верно и прошу в том не сомневаться…»
А.И. Погонин, человек общества, хороший знакомый
губернатора, хлопотал об Инсарском, и нам командир батальона, сам ли или
по губернаторской
просьбе, разрешил не ночевать в казармах, играть в театре, только к 6 часам утра обязательно являться на ученье и до 6 вечера проводить день в казармах. Дней через пять Инсарский заболел и его отправили в госпиталь — у него сделалась течь из уха.
Вяземский, препятствовал ей в этом деле, «не присылая бумаг, которых она требовала, касательно определения границ между губерниями» («Совр.», 1845, № 1, стр. 28), и даже «задерживая те сведения, которые
губернаторы,
по ее
просьбе, препровождали в Академию» (ibid., стр. 31).
Свидание с его превосходительством было коротко.
Губернатором в то время был Лысогорский, прославившийся впоследствии суровостью своего режима
по отношению к ссыльным. Меня он почему-то принял любезно, согласился исполнить мои маленькие
просьбы относительно писем и телеграмм к родным, потом пошептался о чем-то с полицмейстером, то и дело поглядывая в мою сторону, как мне показалось, многозначительными взглядами… Наконец он сказал с благодушным видом...