Неточные совпадения
Его вызвали сюда
по делу о
наследстве, но Женя говорит, что нарочно затягивают
дело, ждут, чтоб он помер.
В приемной Самгина Марина объяснила, что вот Всеволод Павлович предлагает взять на себя его
дело по утверждению в правах
наследства.
Но Нехаева как-то внезапно устала, на щеках ее, подкрашенных морозом, остались только розоватые пятна, глаза потускнели, она мечтательно заговорила о том, что жить всей душой возможно только в Париже, что зиму эту она должна бы провести в Швейцарии, но ей пришлось приехать в Петербург
по скучному
делу о небольшом
наследстве.
— «И хлопочи об
наследстве по дедушке Василье, улещай его всяко, обласкивай покуда он жив и следи чтобы Сашка не украла чего. Дети оба поумирали на то скажу не наша воля, бог дал, бог взял, а ты первое
дело сохраняй мельницу и обязательно поправь крылья к осени да не дранкой, а холстом. Пленику не потакай, коли он попал, так пусть работает сукин сын коли черт его толкнул против нас». Вот! — сказал Пыльников, снова взмахнув книжкой.
Отец его, провинциальный подьячий старого времени, назначал было сыну в
наследство искусство и опытность хождения
по чужим
делам и свое ловко пройденное поприще служения в присутственном месте; но судьба распорядилась иначе. Отец, учившийся сам когда-то по-русски на медные деньги, не хотел, чтоб сын его отставал от времени, и пожелал поучить чему-нибудь, кроме мудреной науки хождения
по делам. Он года три посылал его к священнику учиться по-латыни.
С прямотой и решительностью молодости он не только говорил о том, что земля не может быть предметом частной собственности, и не только в университете писал сочинение об этом, но и на
деле отдал тогда малую часть земли (принадлежавшей не его матери, а
по наследству от отца ему лично) мужикам, не желая противно своим убеждениям владеть землею.
Стороной я слышал о вашем
деле по наследству, так вот и приехал предложить свои услуги.
Из коего
дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18… года июня 9
дня взошел в сей суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов сын Троекуров в 17… году августа 14
дня, служивший в то время в ** наместническом правлении провинциальным секретарем, купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда
по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся
по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли
по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом все без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына
по наследству досталось и во владении его было, не оставляя из людей ни единыя души, а из земли ни единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же
день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й
день ** земским судом введен был во владение и учинен за него отказ.
Андрей Гаврилович, изумленный неожиданным запросом, в тот же
день написал в ответ довольно грубое отношение, в коем объявлял он, что сельцо Кистеневка досталось ему
по смерти покойного его родителя, что он владеет им
по праву
наследства, что Троекурову до него
дела никакого нет и что всякое постороннее притязание на сию его собственность есть ябеда и мошенничество.
По учинении ж ** земским судом
по сему прошению исследований открылось: что помянутый нынешний владелец спорного имения гвардии поручик Дубровский дал на месте дворянскому заседателю объяснение, что владеемое им ныне имение, состоящее в означенном сельце Кистеневке, ** душ с землею и угодьями, досталось ему
по наследству после смерти отца его, артиллерии подпоручика Гаврила Евграфова сына Дубровского, а ему дошедшее
по покупке от отца сего просителя, прежде бывшего провинциального секретаря, а потом коллежского асессора Троекурова,
по доверенности, данной от него в 17… году августа 30
дня, засвидетельствованной в ** уездном суде, титулярному советнику Григорью Васильеву сыну Соболеву,
по которой должна быть от него на имение сие отцу его купчая, потому что во оной именно сказано, что он, Троекуров, все доставшееся ему
по купчей от канцеляриста Спицына имение, ** душ с землею, продал отцу его, Дубровского, и следующие
по договору деньги, 3200 рублей, все сполна с отца его без возврата получил и просил оного доверенного Соболева выдать отцу его указную крепость.
— Надо помогать матери — болтал он без умолку, — надо стариково
наследство добывать! Подловлю я эту Настьку, как пить дам! Вот ужо пойдем в лес
по малину, я ее и припру! Скажу: «Настасья! нам судьбы не миновать, будем жить в любви!» То да се… «с большим, дескать, удовольствием!» Ну, а тогда наше
дело в шляпе! Ликуй, Анна Павловна! лей слезы, Гришка Отрепьев!
Широко и весело зажила Вера Ивановна на Пречистенке, в лучшем из своих барских особняков, перешедших к ней
по наследству от отца. У нее стали бывать и золотая молодежь, и модные бонвиваны — львы столицы, и дельные люди, вплоть до крупных судейских чинов и адвокатов. Большие коммерческие
дела после отца Вера Ивановна вела почти что лично.
Дело о задушенном индейце в воду кануло, никого не нашли. Наконец года через два явился законный наследник — тоже индеец, но одетый по-европейски. Он приехал с деньгами, о
наследстве не говорил, а цель была одна — разыскать убийц дяди. Его сейчас же отдали на попечение полиции и Смолина.
Дня два после странного приключения на вечере у Настасьи Филипповны, которым мы закончили первую часть нашего рассказа, князь Мышкин поспешил выехать в Москву,
по делу о получении своего неожиданного
наследства.
Зимою madame Мечникова, доживая последнюю сотню рублей, простудилась, катаясь на тройке, заболела и в несколько
дней умерла. Сестре ее нечего было делать в этой квартире. Она забрала доставшуюся ей
по наследству ветхую мебелишку и переехала в комнату, нанятую за четыре рубля в одном из разрушающихся деревянных домов Болотной улицы.
— Конечно, — на это есть суд, и вы, разумеется, в этом не виноваты. Суд разберет, имела ли Ольга Сергеевна право лишить,
по своему завещанию, одну дочь законного
наследства из родового отцовского имения. Но теперь
дело и не в этом. Теперь я пришел к вам только затем, чтобы просить вас от имени Лизаветы Егоровны, как ее родственника и богатого капиталиста, ссудить ее, до
раздела, небольшою суммою.
На другой
день, впрочем, пани Вибель эту сторону жизни успела на время обеспечить себе кредитом в съестных и бакалейных лавках, придя в которые, она с гонором объявила сидельцам, что будет присылать свою девушку Танюшу, составлявшую единственное крепостное достояние ее шляхетского
наследства, и та будет брать запасы на книжку,
по которой сама пани как-нибудь зайдет и расплатится.
Отрадина. Что тут мудреного? Самое обыкновенное
дело: деньги ей достались
по наследству от богатых родственников.
Из посторонних у нее бывал только Елпидифор Мартыныч, наблюдавший за ее здоровьем, и барон, который ей необходим был тем, что устраивал ее
дела по наследству от мужа, в чем княгиня, разумеется, ничего не понимала да и заботиться об этом много не хотела, потому что сама думала скоро пойти вслед за князем.
Янсутский успел схлопотать, чтобы
по делам умерших Олуховых учредился в Сибири конкурс, и сам, будучи выбран председателем сего конкурса, уведомил о том Домну Осиповну официальным письмом, прося ее вместе с тем объяснить ему, что приняла ли она
наследство после мужа или нет.
— Да вы не отказались от
наследства, а приняли его, — возразил Грохов. «Конечно… — вертелось было у него на языке, — существуют и другие статьи закона
по этому предмету…» Но он не высказал этого из боязни Янсутского, зная, какой тот пройдоха, и очень возможно, что, проведав о советах, которые бы Грохов дал противной стороне, он и его, пожалуй, притянет к суду. — Обратитесь к какому-нибудь другому адвокату, а я умираю, — мне не до
дел! — заключил он и повернулся к стене.
— «Почтеннейший Григорий Мартынович! Случилась черт знает какая оказия: третьего
дня я получил от деда из Сибири письмо ругательное, как только можно себе вообразить, и все за то, что я разошелся с женой; если, пишет, я не сойдусь с ней, так он лишит меня
наследства, а это штука, как сам ты знаешь, стоит миллионов пять серебром. Съезди, бога ради, к Домне Осиповне и упроси ее, чтобы она позволила приехать к ней жить, и жить только для виду. Пусть старый хрыч думает, что мы делаем
по его».
— О, нет, нет, это еще не все!.. Я, как писала вам, пригласила вас
по двум
делам, за которые и заплачу вам с удовольствием две тысячи рублей, если только вы устроите их в мою пользу, — а если нет, так ничего!.. Дед умирает и оставляет мужу все
наследство, то как же мне от мужа получить пятьсот тысяч?
Всю светлую неделю провел я невесело: мать была нездорова и печальна, отец молчалив; он постоянно сидел за бумагами
по тяжебному
делу с Богдановыми о каком-то
наследстве, — это
дело он выиграл впоследствии.
После смерти отца, когда братья стали делиться, оказалось, что долгов было так много, что поверенный
по делам советовал даже, оставив за собой именье бабки, которое ценили в 100 тысяч, отказаться от
наследства.
Зоркий и опытный в этих
делах его взгляд скоро отличил тут даже нечто особенное:
по слишком любезному приему родителей,
по некоторому особенному виду девиц и их наряду (хотя, впрочем,
день был праздничный) у него замелькало подозрение, что Павел Павлович схитрил и очень могло быть, что внушил здесь, не говоря, разумеется, прямых слов, нечто вроде предположения об нем как о скучающем холостяке, «хорошего общества», с состоянием и который, очень и очень может быть, наконец, вдруг решится «положить предел» и устроиться, — «тем более что и
наследство получил».
Эту женщину, покойную Наталью Васильевну, жену «этого Трусоцкого», он любил и был ее любовником, когда
по своему
делу (и тоже
по поводу процесса об одном
наследстве) он оставался в Т. целый год, — хотя собственно
дело и не требовало такого долгого срока его присутствия; настоящей же причиной была эта связь.
— Получил от родного брата
по наследству, с которым отец имел
дела.
Уже
по снятии печатей совсем незнакомый мне человек, присяжный поверенный, ведший
дело о вводе в
наследство, обратил случайно на них внимание, пристыдил вдову и на свой страх перевел мне прямо на театр пятьсот рублей.
Какая сладость в мысли: я отец!
И в той же мысли сколько муки тайной —
Оставить в мире след и наконец
Исчезнуть! Быть злодеем, и случайно, —
Злодеем потому, что жизнь — венец
Терновый, тяжкий, — так
по крайней мере
Должны мы рассуждать
по нашей вере…
К чему, куда ведет нас жизнь, о том
Не с нашим бедным толковать умом;
Но исключая два-три
дня да детство,
Она, бесспорно, скверное
наследство.
Все хозяйке про свои
дела рассказывает: «Вот, говорит, собрала я пожитки, дом-то,
по наследству который достался, продала и поехала к моей голубке.
По геометрии, говорил он, достаточно знать настолько, чтобы при случае быть в силах правильно измерить кусок земли, который продаешь или покупаешь, или чтобы
разделить на части
наследство, или чтоб суметь распределить работу рабочим.
Марья Гавриловна приезжала на похороны и в тот же
день, как зарыли ее мужа, уехала в Самару, а оттуда
по скорости в Казань к своим родным. Лохматов не оставил никакого духовного завещанья; Марье Гавриловне
по закону из ее же добра приходилось получить только одну четвертую долю, остальное поступало в семью Трифона Лохматова. Но Трифон, зная, какими путями досталось богатство его сыну, отступился от нежданного
наследства, и таким образом Марье Гавриловне возвратился весь ее капитал.
Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее мужем, он действительно усерднее всякого родного отца хлопотал об усыновлении себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические книги; он свидетельствовал под присягой о сумасшествии старика Фигурина и отвез его в сумасшедший дом, где потом через месяц один распоряжался бедными похоронами этого старца; он потом завел
по доверенности и приказанию жены тяжбу с ее братом и немало содействовал увеличению ее доли
наследства при законном
разделе неуворованной части богатства старого Фигурина; он исполнял все, подчинялся всему, и все это каждый раз в надежде получить в свои руки свое произведение, и все в надежде суетной и тщетной, потому что обещания возврата никогда не исполнялись, и жена Висленева, всякий раз
по исполнении Иосафом Платоновичем одной службы, как сказочная царевна Ивану-дурачку, заказывала ему новую, и так он служил ей и ее детям верой и правдой, кряхтел, лысел, жался и все страстнее ждал великой и вожделенной минуты воздаяния; но она, увы, не приходила.
В кармане его сюртука находилась дорогая старинная фарфоровая табакерка, наполненная нюхательным табаком, и два раза в
день — утром, встав с постели, и вечером, ложась спать, — добрый немец открывал табакерку, доставшуюся ему
по наследству от матери, с нарисованным на крышке
по фарфору ее портретом, и, погрузив в нее свой маленький шарообразный носик, он наслаждался некоторое время ароматным запахом табака.
Первое время Василий Васильевич, согласно инструкции, данной Князеву Гиршфельдом, аккуратно присылал писанные под диктант Александра Алексеевича письма к Николаю Леопольдовичу с выражением любви, благодарности, неограниченного доверия и полной заранее санкции его действий
по делу о
наследстве.
Антон Михайлович в коротких словах рассказал о загадочной смерти отца князя Владимира, князя Александра Павловича Шестова, о том, что в настоящее время княгиня с княжнами находится в Т., а
по окончании
дела о
наследствах, которое ведет Николай Леопольдович Гиршфельд, они переедут на жительство в Москву.
— Она много путешествует… Ей нужно, как она мне говорила, привести в порядок запутанные
дела по наследству, а так как ей со времени смерти моего отца, которого я не знала, приходится одной ими заниматься, то она и не может меня взять к себе… Я стесню ее…
— Она вдова, — продолжала вопросительным тоном Ирена, — потому одна должна хлопотать
по делу громадного
наследства…
Андрей Андреевич Сидоров получил в
наследство от своей мамаши четыре тысячи рублей и решил открыть на эти деньги книжный магазин. А такой магазин был крайне необходим. Город коснел в невежестве и в предрассудках; старики только ходили в баню, чиновники играли в карты и трескали водку, дамы сплетничали, молодежь жила без идеалов, девицы день-деньской мечтали о замужестве и ели гречневую крупу, мужья били своих жен, и
по улицам бродили свиньи.
Служебные
дела по докладам в комитете, в связи с
делом об утверждении в правах
наследства и получения денег, задержали Марью Петровну и Сабирова до конца октября.
Приняв
наследство, Волгин поехал в губернский город познакомиться с властями, с которыми имел
дела по своим имениям, повеселиться и повидаться с своим бывшим товарищем, вышедшим уже в отставку.
По прошествии шести недель со
дня смерти княжны Лиды, Николай Леопольдович начал хлопотать об утверждении Маргариты Дмитриевны в правах
наследства после сестры.
Жизнь Кости, от полученного
наследства, ничуть не изменилась, если не считать, что
по праздникам он, в сопровождении слуги, был посылаем на поклон к «власть имущей особы», которая дарила его изредка мелкими суммами «на гостинцы». Купленные на эти деньги гостинцы, он по-братски
делил с Машей, к которой был привязан чисто братской привязанностью, и без которой не мог съесть кусочка.
Марья Петровна Толстых была утверждена в правах
наследства после своего отца, и Гладких
по прежнему продолжал приисковое
дело.
— Да, но
по ее доверенности я утверждал лишь ее два раза в правах
наследства, после ее отца и сестры, и был ее представителем, как гражданской истицы, в
деле банка. Денежными же ее
делами я не заведывал, кроме некоторых переводов в Париж ее поставщикам, которые я делал
по ее поручению.
В это время умер мой отец, и мне осталось после него небольшое именьице в Кременном уезде Волынской губернии. Эта смерть отца и отъезд мой из Одессы меня немного отрезвили. Я понял, что возвращаться мне в Одессу и в ту среду, в которой я погряз, не следует, так что
по ликвидации моих
дел и продажи имения доставшегося мне от отца, я уехал жить в Киев. Но в Киеве вместо того, чтобы остепениться и начать новую жизнь, я снова предался кутежам и разгулу, так что отцовского
наследства хватило мне не на долго.
Предстояла масса хлопот
по утверждению в правах
наследства, которые Маслов передал одному из петербургских присяжных поверенных, но в перспективе виделась все же неизбежность продолжительного отсутствия из Петербурга для приведения в ясность и порядок
дел его золотых промыслов, фабрик и имений, которые были запущены стариком и администрация которых и управление требовало перемен, как в личном составе, так и в системе.