Неточные совпадения
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил
по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево
гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
Ящики выскочили из своих мест, щетки,
гребни, бумаги, письма — все ездило
по полу вперегонку, что скорее скакнет в угол или оттуда на средину.
Она постояла минутку лишнюю. Он заметил это и, бросив
гребень, двинулся к ней. Но она в ту же минуту быстро повернулась и пошла своими обычно легкими и быстрыми шагами
по полосушке коридора.
— А как мы приехали с ним в номер, я хотела уходить, а он ударил меня
по голове и
гребень сломал. Я рассердилась, хотела уехать. Он взял перстень с пальца и подарил мне, чтобы я не уезжала, — сказала она.
Тут только я заметил, что
гребень хребта, видимый дотоле отчетливо и ясно, теперь имел контуры неопределенные, расплывчатые: горы точно дымились.
По их словам, ветер от хребта Кямо до моря доходит через два часа.
Поднявшись на ее
гребень, он увидел, что карниз,
по которому идет тропа, покрыт льдом.
Подъем у него был продолжительный, но некрутой. Внизу, у подножия хребта, растет смешанный лес, который
по мере приближения к
гребню становится жидким и сорным. Лиственные породы скоро уступили место хвойным, и на смену кустарнику и травяному подлесью явились мхи и багульник.
Поднявшись на хребет, мы повернули на север и некоторое время шли
по его
гребню. Теперь слева от нас была лесистая долина реки Фату, а справа — мелкие речки, текущие в море: Секуму, Одега Первая, Одега Вторая, Тания, Вязтыгни, Хотзе, Иеля и Шакира.
Печальную картину представляет собою этот хребет с чахлою растительностью
по склонам и с гольцами
по гребню.
От бивака сразу начинался крутой подъем. За эти два дня выпало много снега. Местами он был глубиной до метра. На
гребне мы остановились передохнуть.
По барометрическим измерениям высота перевала оказалась равной 910 м. Мы назвали его перевалом Терпения.
Я решил обойти его
по косогору и посмотреть с
гребня увала.
Отдохнув здесь немного, мы пошли снова к Сихотэ-Алиню.
По мере приближения к
гребню подъем становился более пологим. Около часа мы шли как бы
по плоскогорью. Вдруг около тропы я увидел кумирню. Это служило показателем того, что мы достигли перевала. Высота его равнялась 1190 м. Я назвал его Рудным. Отсюда начался крутой ступенчатый спуск к реке Тютихе.
Подъем на Сихотэ-Алинь крутой около
гребня. Самый перевал представляет собой широкую седловину, заболоченную и покрытую выгоревшим лесом. Абсолютная высота его равняется 480 м. Его следовало бы назвать именем М. Венюкова. Он прошел здесь в 1857 году, а следом за ним, как
по проторенной дорожке, пошли и другие. Вечная слава первому исследователю Уссурийского края!
Дорога к развалине вилась
по скату узкой лесистой долины; на дне ее бежал ручей и шумно прядал через камни, как бы торопясь слиться с великой рекой, спокойно сиявшей за темной гранью круто рассеченных горных
гребней.
В доме Румянцева была, например, квартира «странников». Здоровеннейшие, опухшие от пьянства детины с косматыми бородами; сальные волосы
по плечам лежат, ни
гребня, ни мыла они никогда не видывали. Это монахи небывалых монастырей, пилигримы, которые век свой ходят от Хитровки до церковной паперти или до замоскворецких купчих и обратно.
По неосторожности моей упал с вантов на палубу и выломил себе три пальца, что меня навсегда сделало неспособным управлять
гребнем.
В лесу слышалась тревожная перекличка мелких птиц, потом вдруг замолкли голоса пернатых, и все живое попряталось и притаилось. В движении тучи, медленном для неба и быстром для земли, было что-то грозное и неумолимое. Передний край ее был светлее остальных облаков и очень походил на пенистый
гребень гигантской волны, катившейся
по небосклону. Облака сталкивались и сливались, потом расходились и зарождались вновь, постоянно меняя свои очертания.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то на один, то на другой бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась в промежутки между волнами и зарывалась носом в воду. Чем сильнее дул ветер, тем быстрее бежала наша лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми
гребнями, вздымались
по сторонам. Они словно бежали вперегонки, затем опрокидывались и превращались в шипящую пену.
Выйдя на намывную полосу прибоя, я повернул к биваку. Слева от меня было море, окрашенное в нежнофиолетовые тона, а справа — темный лес. Остроконечные вершины елей зубчатым
гребнем резко вырисовывались на фоне зари, затканной в золото и пурпур. Волны с рокотом набегали на берег, разбрасывая пену
по камням. Картина была удивительно красивая. Несмотря на то, что я весь вымок и чрезвычайно устал, я все же сел на плавник и стал любоваться природой. Хотелось виденное запечатлеть в своем мозгу на всю жизнь.
Ветер срывал с их
гребней белую бахрому и мелким дождем разносил ее
по морю.
По всему водяному пространству, особенно посреди Волги, играли беляки: так называются всплески воды, когда
гребни валов, достигнув крайней высоты, вдруг обрушиваются и рассыпаются в брызги и белую пену.
Она
по обыкновению была расцвечена самыми пестрыми бантами, кольцами и перьями; на голове из кружев и лент образовалось что-то вроде радужного
гребня.
Верная служанка, видимо, была недовольна своей работой и сердито приводила в порядок рассыпавшуюся
по плечам Луши волну русых волос;
гребень ходил у ней в руках неровно и заставил девушку несколько раз сморщиться от боли.
Я долго, чуть не со слезами, смотрел на эти непоправимые чудеса, пытаясь понять, как они совершились. И, не поняв, решил исправить дело помощью фантазии: нарисовал
по фасаду дома на всех карнизах и на
гребне крыши ворон, голубей, воробьев, а на земле перед окном — кривоногих людей, под зонтиками, не совсем прикрывшими их уродства. Затем исчертил все это наискось полосками и отнес работу учителю.
Обливаясь потом, обессиленный зноем, он быстро добежал домой, разделся и зашагал
по комнате, расчёсывая бороду
гребнем, поглядывая в зеркало, откуда ему дружелюбно улыбалось полное, желтоватое лицо с отёками под глазами, с прядями седых волос на висках.
Сад и огород тоже обнесены высоким забором, с гвоздями
по гребню, за ним — сад монастыря; в густой зелени старых лип тонут голубые главы двух маленьких монастырских церквей — зимней и летней.
Предание, еще до сих пор свежее между казаками, говорит, что царь Иван Грозный приезжал на Терек, вызывал с
Гребня к своему лицу стариков, дарил им землю
по сю сторону реки, увещевал жить в дружбе и обещал не принуждать их ни к подданству, ни к перемене веры.
Стемнело, а я все шел и шел. Дорога большая, обсаженная еще при «матушке-Екатерине» березами; сбиться нельзя. Иногда нога уходила до колен в навитые
по колее
гребни снега.
Волга была неспокойная. Моряна развела волну, и большая, легкая и совкая костромская косовушка скользила и резала мохнатые
гребни валов под умелой рукой Козлика — так не к лицу звали этого огромного страховида.
По обе стороны Волги прорезали стены камышей в два человеческих роста вышины, то широкие, то узкие протоки, окружающие острова, мысы, косы…
Имя ерша, очевидно, происходит от его наружности: вся его спина, почти от головы и до хвоста, вооружена острыми, крепкими иглами, соединенными между собой тонкою пестрою перепонкою; щеки, покрывающие его жабры, имеют также
по одной острой игле, и когда вытащишь его из воды, то он имеет способность так растопырить свои жабры, так взъерошить свой спинной
гребень и загнуть хвост, что название ерша, вероятно, было ему дано в ту же минуту, как только в первый раз его увидел человек.
Дома поднимались
по горе густою, красивой толпой всё выше, на самом
гребне горы они вытянулись в ровную линию и гордо смотрели оттуда через реку.
Илья Макарович был на эту пору болен и не мог принять в торжестве никакого личного участия, но прислал девушкам
по паре необыкновенно изящно разрисованных венчальных свеч, белого петуха с красным
гребнем и белую курочку.
По вечерам, когда мама уходила в спальню рядом с нашей детскою, горничные, которым нельзя уже было через запертые сени нижнего этажа шнырять то на кухню за утюгом и кушаньем кормилице, то на дворню, то к приказчице за яблоками, охотно присаживались за
гребни возобновить свою болтовню шепотом.
Под Казанью села на камень, проломив днище, большая баржа с персидским товаром; артель грузчиков взяла меня перегружать баржу. Был сентябрь, дул верховый ветер,
по серой реке сердито прыгали волны, ветер, бешено срывая их
гребни, кропил реку холодным дождем. Артель, человек полсотни, угрюмо расположилась на палубе пустой баржи, кутаясь рогожами и брезентом; баржу тащил маленький буксирный пароход, задыхаясь, выбрасывая в дождь красные снопы искр.
Для исполнения этих епитимий каждый вечер, как только Марфа Андревна садилась перед туалетом отдавать повару приказание к завтрашнему столу, а за ее спиною за креслом становилась с
гребнем ее покоевая девушка и начинала чесать ей в это время голову «по-ночному», в комнату тихо являлось несколько пар лакеев и девушек.
Войдя в хату одной из вдовых казачек, у коих обыкновенно собираются вечерницы, мы увидели множество девок, сидящих за столом;
гребни с пряжей подле них, но веретена валялись
по земле, как и прочие работы, принесенные ими из домов, преспокойно лежали
по углам; никто и не думал о них, а девки или играли в дурачки или балагурили с парубками, которые тут же собирались также во множестве; некоторые из них курили трубки, болтали, рассказывали и тому подобно приятным образом проводили время.
Аян, стиснув зубы, работал веслами. Лодка ныряла, поскрипывая и дрожа, иногда как бы раздумывая, задерживаясь на
гребне волны, и с плеском кидалась вниз, подбрасывая Аяна. Свет фонаря растерянно мигал во тьме. Ветер вздыхал, пел и кружился на одном месте, уныло гудел в ушах, бесконечно толкаясь в мраке отрядами воздушных существ с плотью из холода: их влажные, обрызганные морем плащи хлестали Аяна
по лицу и рукам.
На другой день после раннего обеда они сволокли легкую, плоскодонную лодку
по откосу оврага к реке, спустили ее в воду и поплыли
по течению вниз. Так как река бежала необыкновенно быстро, то фельдшер пустил Астреина на
гребные весла, а сам сел на корму с рулевым веслом. Смирнов взял с собой на всякий случай шомпольную одностволку и даже зарядил ее. Друг, увязавшийся за лодкой, бежал
по берегу и весело лаял.
Наконец всем уже невтерпеж стало, и стали ребята говорить: ночью как-никак едем! Днем невозможно, потому что кордонные могут увидеть, ну а ночью-то от людей безопасно, а бог авось помилует, не потопит. А ветер-то все гуляет
по проливу, волна так и ходит; белые зайцы
по гребню играют, старички (птица такая вроде чайки) над морем летают, криком кричат, ровно черти. Каменный берег весь стоном стонет, море на берег лезет.
Действительно, туман совершенно рассеялся, воздух стал прозрачнее и несколько мягче. На севере из-за
гребня холмов, покрытых черною массой лесов, слабо мерцая, подымались какие-то белесоватые облака, быстро пробегающие
по небу. Казалось, кто-то тихо вздыхал среди глубокой холодной ночи, и клубы пара, вылетавшие из гигантской груди, бесшумно проносились
по небу от края и до края и затем тихо угасали в глубокой синеве. Это играло слабое северное сияние.
Вот, глядит, отворена
Дверь в покой; в покое том
Вьется лестница винтом
Вкруг столба;
по ступеням
Всходит вверх и видит — там
Старушоночка сидит;
Гребень под носом торчит...
По обе стороны дороги кучки елей и лиственниц взбегали кверху оживленной кудрявой зеленью. На
гребне холма они сдвинулись гуще, стали стеной тайги, но на склоне меж дерев и ветвей виднелась даль, расстилавшаяся лугами, сверкавшая кое-где полоской речной глади, затянутая туманами в низинах и болотах…
Они как будто поднимались все выше. Звезды становились все больше и ярче. Потом из-за
гребня возвышенности, на которую они поднялись, показался краешек давно закатившейся луны. Она как будто торопилась уйти, но Макар с попиком ее нагоняли. Наконец она вновь стала подыматься над горизонтом. Они пошли
по ровному, сильно приподнятому месту.
Как
по гребням волн лодка с парусом
Я проснулся, когда было еще почти темно. Бока болели невыносимо. Пули летали по-прежнему, но теперь уже очень высоко в воздухе, над нами. Огоньков на горе не было видно, но стрельба слышалась частая. «Значит, гора взята и софийцы держатся на
гребне», — подумал я.
Отец Никифора, Захар Колотухин, пряжу скупал
по Ячменской волости, где не только бабы да девки, но и все мужики
по зимам за
гребнем сидят.
— Значит, по-вашему: стакан жениху в церкви о́ пол бить да ногой черепки топтать… — сказал Сушило. — Бесчинно и нелепо, государь мой!.. Вы этак, пожалуй, захотите, чтоб после венца невесте в церкви и косу расплетали и
гребень в медово́й сыте мочили, да тем
гребнем волоса ей расчесывали.
— Ох, искушение!.. Ах вы, беспутные!.. Очумели вы, девицы, аль с ума спятили? — в источный голос кричала мать Виринея, изо всей силы стуча
по столу кленовым
гребнем. — Да перестаньте же, бесстыжие, перестаньте, непутные!.. Сейчас у меня перестаньте, не то возьму кочергу да всех из келарни вон.
В Осиповке еще огней не вздували.
По всей деревне мужички, лежа на полатях, сумерничали; бабы, сидя
по лавкам, возле
гребней дремали; ребятишки смолкли, гурьбой забившись на печи. На улицах ни души.
Все было исполнено
по условию: ходили посолонь и притом только «святии мученицы» пели, жених с невестой пили из стеклянного стакана, Василий Борисыч звонко разбил его ó пол и растоптал, после венчанья молодица в притворе расплела Прасковье Патаповне косу, расчесала ее смоченным в медовой сыте
гребнем и, убрав по-бабьему, шелковый повойник надела на молодую.