Неточные совпадения
Но этим дело не ограничилось. Не прошло часа, как на той же площади
появилась юродивая Анисьюшка. Она несла
в руках крошечный узелок и, севши посередь базара, начала ковырять пальцем ямку. И ее обступили старики.
В соседней бильярдной слышались удары шаров, говор и смех. Из входной двери
появились два офицера: один молоденький, с слабым, тонким лицом, недавно поступивший из Пажеского корпуса
в их полк; другой пухлый, старый офицер с браслетом на
руке и заплывшими маленькими глазами.
Уже совсем стемнело, и на юге, куда он смотрел, не было туч. Тучи стояли с противной стороны. Оттуда вспыхивала молния, и слышался дальний гром. Левин прислушивался к равномерно падающим с лип
в саду каплям и смотрел на знакомый ему треугольник звезд и на проходящий
в середине его млечный путь с его разветвлением. При каждой вспышке молнии не только млечный путь, но и яркие звезды исчезали, но, как только потухала молния, опять, как будто брошенные какой-то меткой
рукой,
появлялись на тех же местах.
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался
в голову. Как только
появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув
руки к высокому кораблю.
А ведь, пожалуй, и перемолола бы меня как-нибудь…» Он опять замолчал и стиснул зубы: опять образ Дунечки
появился пред ним точь-в-точь как была она, когда, выстрелив
в первый раз, ужасно испугалась, опустила револьвер и, помертвев, смотрела на него, так что он два раза успел бы схватить ее, а она и
руки бы не подняла
в защиту, если б он сам ей не напомнил.
Павла Петровича она боялась больше, чем когда-либо; он с некоторых пор стал наблюдать за нею и неожиданно
появлялся, словно из земли вырастал за ее спиною
в своем сьюте, с неподвижным зорким лицом и
руками в карманах.
Он сосчитал огни свеч: двадцать семь. Четверо мужчин — лысые, семь человек седых. Кажется, большинство их, так же как и женщин, все люди зрелого возраста. Все — молчали, даже не перешептывались. Он не заметил, откуда
появился и встал около помоста Захарий; как все,
в рубахе до щиколоток, босой, он один из всех мужчин держал
в руке толстую свечу; к другому углу помоста легко подбежала маленькая, — точно подросток, — коротковолосая, полуседая женщина, тоже с толстой свечой
в руке.
— Почему ты не ложишься спать? — строго спросила Варвара,
появляясь в дверях со свечой
в руке и глядя на него из-под ладони. — Иди, пожалуйста! Стыдно сознаться, но я боюсь! Этот мальчик… Сын доктора какого-то… Он так стонал…
Откуда-то
появился сонный мужик
в тулупе и, загораживая
рукой глаза от солнца, лениво смотрел на Обломова и на коляску.
После обеда, лишь только было он, лежа на диване, начал кивать головой, одолеваемый дремотой, дверь из хозяйской половины отворилась, и оттуда
появилась Агафья Матвеевна с двумя пирамидами чулок
в обеих
руках.
В это время из залы с шумом
появилась Полина Карповна,
в кисейном платье, с широкими рукавами, так что ее полные, белые
руки видны были почти до плеч. За ней шел кадет.
Почти
в то же мгновение
появился опять тот же лакей с теми же кредитками
в руках...
Через полчаса он
появился с двумя тарелками
в руках.
— Сюда, сюда… — командовал Веревкин лакею, когда тот
появился с двумя подносами
в руках. — Кружки барину, а нам с Сергеем Александрычем графинчик…
Появилось кофе
в серебряном кофейнике, а за ним вышла красивая мамка
в голубом кокошнике с маленьким Вадимом на
руках.
Утром спать нам долго не пришлось. На рассвете
появилось много мошкары: воздух буквально кишел ею. Мулы оставили корм и жались к биваку. На скорую
руку мы напились чаю, собрали палатки и тронулись
в путь.
Дерсу что-то закричал нерпе. Она нырнула, но через минуту опять
появилась. Тогда он бросил
в нее камень. Нерпа погрузилась
в воду, но вскоре поднялась снова и, задрав голову, усиленно смотрела
в нашу сторону. Это вывело гольда из терпения. Он схватил первую попавшуюся ему под
руку винтовку и выстрелил.
Под утро я немного задремал, и тотчас мне приснился странный сон: мы — я и Дерсу — были на каком-то биваке
в лесу. Дерсу увязывал свою котомку и собирался куда-то идти, а я уговаривал его остаться со мной. Когда все было готово, он сказал, что идет к жене, и вслед за этим быстро направился к лесу. Мне стало страшно; я побежал за ним и запутался
в багульнике.
Появились пятипальчатые листья женьшеня. Они превратились
в руки, схватили меня и повалили на землю.
Влажные жары сильно истомляют людей и животных. Влага оседает на лицо,
руки и одежду, бумага становится вокхою [Местное выражение, означающее сырой, влажный на ощупь, но не мокрый предмет.] и перестает шуршать, сахар рассыпается, соль и мука слипаются
в комки, табак не курится; на теле часто
появляется тропическая сыпь.
Он указал
рукой на клочья тумана, которые
появились в горах и, точно привидения, бродили по лесу.
И все сама, без служанки, и одевается сама, — это гораздо лучше. Сама, то есть, когда не продремлет срока, а если пропустит? тогда уж нельзя отделаться — да к чему ж и отделываться? — от того, чтобы Саша не исполнял должность горничной! Саша ужасно смешной! и может быть, даже прикосновение
руки шепчущей гостьи — певицы не заставит
появиться в воображаемом дневнике слова: «А ведь это даже обидно!» А, во всяком случае, милый взял на себя неизменную обязанность хозяйничать за утренним чаем.
Матушка уже встает, чтобы заглянуть
в переднюю, но
в эту минуту жених снова
появляется в дверях гостиной.
В руках у него большая коробка конфект.
Но это было несправедливо, потому что он не только не скрывался, а, напротив, открыто
появлялся среди белого дня
в самых людных местах и, держа
в руках книжку, выпрашивал подаяние.
И вместе с башней Троекуров начал строить свой дом, рядом с домом Голицына, чтобы «утереть ему нос», а материал, кстати, был под
рукой — от Сухаревой башни. Проведал об этом Петр, назвал Троекурова казнокрадом, а все-таки
в 1691 году рядом с домом Голицына
появились палаты, тоже
в два этажа. Потом Троекуров прибавил еще третий этаж со сводами
в две с половиной сажени, чего не было ни до него, ни после.
Тогда еще Большая Дмитровка была сплошь дворянской: Долгорукие, Долгоруковы, Голицыны, Урусовы, Горчаковы, Салтыковы, Шаховские, Щербатовы, Мятлевы… Только позднее дворцы стали переходить
в руки купечества, и на грани настоящего и прошлого веков исчезли с фронтонов дворянские гербы,
появились на стенах вывески новых домовладельцев: Солодовниковы, Голофтеевы, Цыплаковы, Шелапутины, Хлудовы, Обидины, Ляпины…
Сидит человек на скамейке на Цветном бульваре и смотрит на улицу, на огромный дом Внукова. Видит, идут по тротуару мимо этого дома человек пять, и вдруг — никого! Куда они девались?.. Смотрит — тротуар пуст… И опять неведомо откуда
появляется пьяная толпа, шумит, дерется… И вдруг исчезает снова… Торопливо шагает будочник — и тоже проваливается сквозь землю, а через пять минут опять вырастает из земли и шагает по тротуару с бутылкой водки
в одной
руке и со свертком
в другой…
Вахрушка молодцевато подтянулся и сделал налево кругом. Таинственный бродяга
появился во всем своем великолепии,
в длинной рубахе, с котомочкой за плечами, с бурачком
в одной
руке и палкой
в другой.
Несколько дней он был как-то кротко задумчив, и на лице его
появлялось выражение тревоги всякий раз, когда мимо комнаты проходил Максим. Женщины заметили это и просили Максима держаться подальше. Но однажды Петр сам попросил позвать его и оставить их вдвоем. Войдя
в комнату, Максим взял его за
руку и ласково погладил ее.
Марья Дмитриевна
появилась в сопровождении Гедеоновского; потом пришла Марфа Тимофеевна с Лизой, за ними пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына, маленькая, худенькая дама, с почти ребяческим, усталым и красивым личиком,
в шумящем черном платье, с пестрым веером и толстыми золотыми браслетами; приехал и муж ее, краснощекий, пухлый человек, с большими ногами и
руками, с белыми ресницами и неподвижной улыбкой на толстых губах;
в гостях жена никогда с ним не говорила, а дома,
в минуты нежности, называла его своим поросеночком...
Устинья Марковна стояла посреди избы, когда вошел Кожин. Она
в изумлении раскрыла рот, замахала
руками и бессильно опустилась на ближайшую лавку, точно перед ней
появилось привидение. От охватившего ее ужаса старуха не могла произнести ни одного слова, а Кожин стоял у порога и смотрел на нее ничего не видевшим взглядом. Эта немая сцена была прервана только появлением Марьи и Мыльникова.
На Крутяш Груздев больше не заглядывал, а, бывая
в Ключевском заводе, останавливался
в господском доме у Палача. Это обижало Петра Елисеича: Груздев точно избегал его. Старик Ефим Андреич тоже тайно вздыхал: по женам они хоть и разошлись, а все-таки на глазах человек гибнет.
В маленьком домике Ефима Андреича теперь особенно часто
появлялась мастерица Таисья и под
рукой сообщала Парасковье Ивановне разные новости о Груздеве.
Во всех трудных случаях обыкновенно
появлялась мастерица Таисья, как было и теперь. Она уже была
в сарайной, когда поднимали туда на
руках Васю. Откуда взялась Таисья, как она проскользнула
в сарайную раньше всех, осталось неизвестным, да никто про это и не спрашивал. Таисья своими
руками уложила Васю на кровать Сидора Карпыча, раздела, всего ощупала и сразу решила, что на молодом теле и не это износится.
На полатях лежал Заболотский инок Кирилл, который частенько завертывал
в Таисьину избушку. Он наизусть знал всю церковную службу и наводил на ребят своею подавляющею ученостью панический страх. Сама Таисья возилась около печки с своим бабьим делом и только для острастки
появлялась из-за занавески с лестовкой
в руках.
Но предостережение последовало поздно: паны уже выпили по рюмке. Однако, когда Ярошиньский
появился с дорожною фляжкою
в руках и с серебряною кружечкою с изображением Косцюшки, все еще попробовали и «польской старки».
Вдруг
рука его сделала чуть заметное движение, и
в графе
появилась красиво начерченная единица и точка; другое движение — и
в графе поведения другая единица и точка.
В это самое время из-под моста вдруг
появляется,
в одной грязной дырявой рубахе, какое-то человеческое существо с опухшим бессмысленным лицом, качающейся, ничем не покрытой обстриженной головой, кривыми безмускульными ногами и с какой-то красной глянцевитой культяпкой вместо
руки, которую он сует прямо
в бричку.
Старик Захаревский весь молебен стоял на коленях и беспрестанно кланялся
в землю, складывая
руки, и несколько раз даже слезы
появлялись на его глазах...
повторяла m-me Пиколова своим довольно приятным голосом. Губернатор при этом потрясал только ногой и лежащею на ней шляпой… Когда занавес опустили, он как-то судорожно подмахнул к себе
рукою полицеймейстера, что-то сказал ему; тот сейчас же выбежал, сейчас поскакал куда-то, и вскоре после того
в буфетной кухне театра
появились повара губернатора и начали стряпать.
Он замолчал и пытливо, с той же злобой смотрел на меня, придерживая мою
руку своей
рукой, как бы боясь, чтоб я не ушел. Я уверен, что
в эту минуту он соображал и доискивался, откуда я могу знать это дело, почти никому не известное, и нет ли во всем этом какой-нибудь опасности? Так продолжалось с минуту; но вдруг лицо его быстро изменилось; прежнее насмешливое, пьяно-веселое выражение
появилось снова
в его глазах. Он захохотал.
Старик поднял собаку на задние лапы и всунул ей
в рот свой древний, засаленный картуз, который он с таким тонким юмором назвал «чилиндрой». Держа картуз
в зубах и жеманно переступая приседающими ногами, Арто подошел к террасе.
В руках у болезненной дамы
появился маленький перламутровый кошелек. Все окружающие сочувственно улыбались.
В это мгновенье другая дверь гостиной быстро распахнулась, и на пороге
появилась девушка, которую я видел накануне
в саду. Она подняла
руку, и на лице ее мелькнула усмешка.
Я посмотрел на нее, и у меня отлегло от сердца. Слово «вексель», сказанное Филиппом, мучило меня. Она ничего не подозревала… по крайней мере мне тогда так показалось. Зинаида
появилась из соседней комнаты,
в черном платье, бледная, с развитыми волосами; она молча взяла меня за
руку и увела с собой.
Театральная суматоха была нарушена трагико-комическим эпизодом, который направлен был
рукой какого-то шутника против Сарматова. Именно, во время одной репетиции, когда все актеры были
в сборе, на сцене неожиданно
появилась Прасковья Семеновна, украшенная розовыми бантиками.
Когда у Луши
в руках появился букет из чайных роз, негодование дам перешло все границы, и они прямо поворачивались к ней спинами.
Непосредственным следствием этой встречи было то, что
в комнате Луши каждый день
появлялся новый роскошный букет живых цветов, а затем та же невидимая
рука приносила богатые бонбоньерки с конфетами.
— Взять их! — вдруг крикнул священник, останавливаясь посреди церкви. Риза исчезла с него, на лице
появились седые, строгие усы. Все бросились бежать, и дьякон побежал, швырнув кадило
в сторону, схватившись
руками за голову, точно хохол. Мать уронила ребенка на пол, под ноги людей, они обегали его стороной, боязливо оглядываясь на голое тельце, а она встала на колени и кричала им...
У постели матери
появился слободской полицейский Федякин и, приложив одну
руку к фуражке, а другою указывая
в лицо матери, сказал, сделав страшные глаза...
Но пота не
появлялось; напротив, тело становилось все горячее и горячее, губы запеклись, язык высох и бормотал какие-то несвязные слова. Всю остальную ночь Надежда Владимировна просидела у его постели, смачивая ему губы и язык водою с уксусом. По временам он выбивался из-под одеяла и пылающею
рукою искал ее
руку. Мало-помалу невнятное бормотанье превратилось
в настоящий бред. Посреди этого бреда
появлялись минуты какого-то вымученного просветления. Очевидно,
в его голове носились терзающие воспоминания.
А положение мое
в эту пору было совсем необыкновенное: я вам докладывал, что у меня всегда было такое заведение, что если нападет на меня усердие к выходу, то я, бывало,
появляюсь к князю, отдаю ему все деньги, кои всегда были у меня на
руках в большой сумме, и говорю; «Я на столько-то или на столько-то дней пропаду».
Курзал прибодряется и расцвечивается флагами и фонарями самых причудливых форм и сочетаний; лужайки около него украшаются вычурными цветниками, с изображением официальных гербов; армия лакеев стоит, притаив дыхание, готовая по первому знаку ринуться вперед;
в кургаузе, около источников,
появляются дородные вассерфрау 12; всякий частный дом превращается
в Privat-Hotel, напоминающий невзрачную провинциальную русскую гостиницу (к счастию, лишенную клопов), с дерюгой вместо постельного белья и с какими-то нелепыми подушками, которые расползаются при первом прикосновении головы; владельцы этих домов, зимой ютившиеся
в конурах ради экономии
в топливе, теперь переходят
в еще более тесные конуры ради прибытка; соседние деревни, не покладывая
рук, доят коров, коз, ослиц и щупают кур; на всяком перекрестке стоят динстманы, пактрегеры 13 и прочий подневольный люд, пришедший с специальною целью за грош продать душу; и тут же рядом ржут лошади, ревут ослы и без оглядки бежит жид, сам еще не сознавая зачем, но чуя, что из каждого кармана пахнет талером или банковым билетом.