Неточные совпадения
Прошло много лет.
В 1878 году, после русско-турецкой войны,
появился в Москве миллионер Малкиель — поставщик обуви на войска. Он купил и перестроил оба эти дома: гурьевский — на свое имя, и отделал его под «Пушкинский
театр» Бренко, а другой — на имя жены.
Вечером того дня, когда труп Жени увезли
в анатомический
театр,
в час, когда ни один даже случайный гость еще не
появлялся на Ямской улице, все девушки, по настоянию Эммы Эдуардовны, собрались
в зале. Никто из них не осмелился роптать на то, что
в этот тяжелый день их, еще не оправившихся от впечатлений ужасной Женькиной смерти заставят одеться, по обыкновению,
в дико-праздничные наряды и идти
в ярко освещенную залу, чтобы танцевать петь и заманивать своим обнаженным телом похотливых мужчин.
повторяла m-me Пиколова своим довольно приятным голосом. Губернатор при этом потрясал только ногой и лежащею на ней шляпой… Когда занавес опустили, он как-то судорожно подмахнул к себе рукою полицеймейстера, что-то сказал ему; тот сейчас же выбежал, сейчас поскакал куда-то, и вскоре после того
в буфетной кухне
театра появились повара губернатора и начали стряпать.
«У меня
появилось еще новое занятие: здесь затевается
театр, и я буду участвовать
в нем; ну, не живучий ли я и не резвый ли котенок после того: всякий вздор меня увлекает!»
Дело пошло. Деньги потекли
в кассу, хотя «Новости дня» имели подписчиков меньше всех газет и шли только
в розницу, но вместе с «пюблисите»
появились объявления, и расцвел А.Я. Липскеров. Купил себе роскошный особняк у Красных Ворот. Зеркальные стекла во все окно, сад при доме, дорогие запряжки, роскошные обеды и завтраки, — все время пьют и едят. Ложа
в театре, ложа на скачках, ложа на бегах.
В тот же день, вечером,
в новом,
в восточном вкусе отделанном
театре шла итальянская опера. Воронцов был
в своей ложе, и
в партере
появилась заметная фигура хромого Хаджи-Мурата
в чалме. Он вошел с приставленным к нему адъютантом Воронцова Лорис-Меликовым и поместился
в первом ряду. С восточным, мусульманским достоинством, не только без выражения удивления, но с видом равнодушия, просидев первый акт, Хаджи-Мурат встал и, спокойно оглядывая зрителей, вышел, обращая на себя внимание всех зрителей.
А на другой день
в «Московских ведомостях» у Каткова
появилась статья об открытии
театра и отдельная о Н. X. Рыбакове, заканчивающаяся словами: «Честь и слава Рыбакову!»
Зато верхи были шумливы и веселы. Истинные любители оперы, неудавшиеся певцы, студенты, ученики разных музыкально-вокальных школ, только что начавших
появляться тогда
в Москве, попадающие обыкновенно
в театр по контрамаркам и по протекции капельдинеров.
Можно судить, что сталось с ним: не говоря уже о потере дорогого ему существа, он вообразил себя убийцей этой женщины, и только благодаря своему сильному организму он не сошел с ума и через год физически совершенно поправился; но нравственно, видимо, был сильно потрясен: заниматься чем-нибудь он совершенно не мог, и для него началась какая-то бессмысленная скитальческая жизнь: беспрерывные переезды из города
в город, чтобы хоть чем-нибудь себя занять и развлечь; каждодневное читанье газетной болтовни; химическим способом приготовленные обеды
в отелях; плохие
театры с их несмешными комедиями и смешными драмами, с их высокоценными операми,
в которых постоянно
появлялись то какая-нибудь дива-примадонна с инструментальным голосом, то необыкновенно складные станом тенора (последних, по большей части, женская половина публики года
в три совсем порешала).
Повсюду: на улицах,
в ресторанах,
в театрах,
в вагонах конок, на вокзалах
появлялся этот маленький, черномазый, хромой офицер, странно болтливый, растрепанный и не особо трезвый, одетый
в общеармейский мундир со сплошь красным воротником — настоящий тип госпитальной, военно-канцелярской или интендантской крысы.
Хотя я не вдруг приобрел благосклонность петербургской публики, у которой всегда было какое-то предубеждение и даже презрение к московским актерам с Медоксова
театра, но я уверен, что непременно бы добился полного благоволения
в Петербурге, если б года через два не
появился новый дебютант на петербургской сцене, А. С. Яковлев, которого ты довольно знаешь.
И с Островским как писателем я как следует познакомился только тогда
в Большом
театре, где видел
в первый раз «Не
в свои сани не садись».
В Нижнем мы добывали те книжки «Москвитянина», где
появлялся «Банкрут»; кажется, и читали эту комедию, но она
в нас хорошенько не вошла; мы знали только, что ею зачитывалась вся Москва (а потом и Петербург) и что ее не позволили давать на сцене.
Я как Чацкий должен был идти
в театр репетировать. Но к четвертому акту, где
появляется Репетилов, прибежал гонец из"Вены"сообщить, что Григорьев уже лежит на бильярде мертвецки пьяный.
Глупая походка «утицей», придурковатое лицо, подсолнухи
в руке и во рту, и говор
в нос, подобающий глупышке Глаше, корчащей из себя богатую и знатную барышню, все, что требуется для роли, делают свое дело, и когда я
появляюсь на сцене, с первой фразой: «Мамаша, на полдни Еремей скотину пригнал», —
театр дружно и громко вздрагивает от смеха.
Наконец, наступил вечер спектакля,
в котором она должна была
появиться в первый раз на сцене кружка. Она выступила
в «Дикарке».
Театр был набит битком. При появлении ее на сцене, раздался довольно бестактный гром рукоплесканий. Это ее отчасти смутило, но она вскоре овладела собой и провела не раз уже игранную ее роль более, чем гладко.
В некоторых сценах она подкупала зрителей-мужчин реальностью исполнения.
Среди этих знакомых
в гостиной Строевых
появился столичный гастролер, артист петербургских
театров,
в некотором роде знаменитость на ролях трагиков — некто Албанов.
Благодаря этим советам и увещаниям, Савин начал
появляться в обществе, посещать
театр и Монте-Карло с его знаменитым «Казино» — этим царством рулеток.
Улучшая быт церковников, заставляли их поучать народ и рассылали им катехизис и вновь исправленное издание Библии. Наконец, помогли, как мы знаем, купцу Волкову завести русский
театр в Петербурге. При академии
появился первый русский журнал «Ежемесячные сочинения», а при университете — полная газета «Московские ведомости», существующие и теперь.