Неточные совпадения
И глупая веселость его и французская фраза, которая шла к нему как к корове седло, сделали то, что я с чрезвычайным удовольствием выспался тогда у этого
шута. Что же до Васина, то я чрезвычайно был рад, когда он уселся наконец ко мне спиной за свою работу. Я развалился
на диване и,
смотря ему в спину, продумал долго и о многом.
Зато нынче порядочный писатель и живет порядочно, не мерзнет и не умирает с голода
на чердаке, хоть за ним и не бегают по улицам и не указывают
на него пальцами, как
на шута; поняли, что поэт не небожитель, а человек: так же глядит, ходит, думает и делает глупости, как другие: чего ж тут
смотреть?..
«Фортикультяпность» произвела некоторый эффект: многие засмеялись. Того только и надо было веселому толстяку, который, очевидно, был в казарме чем-то вроде добровольного
шута. Высокий арестант
посмотрел на него с глубочайшим презрением.
— Да ведь я только пожать ее у вас просил, батюшка, если только позволите, а не поцеловать. А вы уж думали, что поцеловать? Нет, отец родной, покамест еще только пожать. Вы, благодетель, верно меня за барского
шута принимаете? — проговорил он,
смотря на меня с насмешкою.
—
Шут их знает, чего они там замешкали! — говорил он обыкновенно в ответ
на скорбные возгласы баб, которые, выбежав за ворота и не видя Петра и Василия, обнаруживали всякий раз сильное беспокойство. — Ведь вот же, — продолжал он,
посматривая вдаль, — дня нет, чтобы с той стороны не было народу… Валом валит! Всякому лестно, как бы скорее домой поспеть к празднику. Наших нет только…
Шут их знает, чего они там застряли!
Он смеялся и говорил, а сам между тем пугливо и подозрительно
посматривал на Соломона. Тот стоял в прежней позе и улыбался. Судя по его глазам и улыбке, он презирал и ненавидел серьезно, но это так не шло к его ощипанной фигурке, что, казалось Егорушке, вызывающую позу и едкое, презрительное выражение придал он себе нарочно, чтобы разыграть
шута и насмешить дорогих гостей.
А мои знакомые при встречах со мною почему-то конфузились. Одни
смотрели на меня как
на чудака и
шута, другим было жаль меня, третьи же не знали, как относиться ко мне, и понять их было трудно. Как-то днем, в одном из переулков около нашей Большой Дворянской, я встретил Анюту Благово. Я шел
на работу и нес две длинных кисти и ведро с краской. Узнав меня, Анюта вспыхнула.
— Он не шпион, а он михрютка, не знающий, где раки зимуют, — сказал о нем однажды всей его компании один беллетрист, имевший одно время значение в некоторых кружках, примыкавших к «общежительной коммуне». — Оттого, — говорил беллетрист, — и все действия Бенни странные, оттого-де он и выходит таким
шутом. Это можно, мол, доказать и с физиологической точки зрения: посмотрите-де только
на старых девушек и монахинь, и т. п.
Часть их с первых же дней стала
смотреть на меня как
на забавного
шута, некоторые отнеслись с наивной любовью детей к человеку, который умеет рассказывать интересные сказки.
А я, старый
шут, стою
на улице и мерзну, и плачу, и все
смотрю…
— Не убегет. Да ён, ваше благородие — надо правду говорить — смирной… Кою пору все только лежит да в потолок
смотрит. Дрыхнет ли, так ли отлеживается,
шут его знает… Раз только и вставал-то: поесть бы, сказывает, охота. Покормил я его маленько, попросил он еще табачку
на цигарку да опять и залег.
— Коего
шута на конце лесованья они не видали здесь? — сказал дядя Онуфрий. — Опять же колокольцев не слыхать, а начальство разве без колокольца поедет? Гляди, лысковцы [Оптовые лесопромышленники из Лыскова. Их не любят лесники за обманы и обиды.] не нагрянули ль… Пусто б им было!.. Больше некому. Пойти
посмотреть самому, — прибавил он, направляясь к лесенке.
Старый
шут выговорил свою тираду не без гордости, и Магнус — да, — он слегка вздрогнул. Миллиарды, мой друг, миллиарды! Он долго и пристально
посмотрел на Меня...
И заплакал. Этот старый черт, все еще пахнущий мехом, этот
шут в черном сюртуке, этот пономарь с отвислым носом, совратитель маленьких девочек — заплакал! Но еще хуже то, что, поморгав глазами, заплакал и я, «мудрый, бессмертный, всесильный!». Так плакали мы оба, два прожженных черта, попавших
на землю, а люди — я счастлив отдать им должное! — с сочувствием
смотрели на наши горькие слезы. Плача и одновременно смеясь, я сказал...
Зашумели в Заборье, что пчелки в улье. Всем был тот день великого праздника радостней. Какие балы после того пошли, какие пиры! Никогда таких не бывало в Заборье. И те пиры не
на прежнюю стать: ни медведя, ни юродивых, ни
шутов за обедом; шума, гама не слышно; а когда один из больших господ заговорил было про ночной кутеж в Розовом павильоне, князь Алексей Юрьич так
на него
посмотрел, что тот хотел что-то сказать, да голосу не хватило.
Пасмурно, с злобною усмешкой
смотрел Бирон
на эту сцену и долго молчал, потом завел разговор то с
шутами, то с Мариорицей.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна-шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне,
посмотрела, чтó она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
Наташа с радостию
смотрела на знакомое лицо Пьера, этого
шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть
на бале и представить ей кавалеров.