Предательство шута

Кельта

Всегда ли путь придворного шута ведёт к предательству?

Часть 2 Подмастерье шута

Зима с её Детским балом давно прошла, за ней пролетела и большая часть весны, а с расстояния всего-то недели уже поглядывает лето. Милаши все эти месяцы старательно посещала все уроки, старательно занималась самостоятельно и наслаждаясь похвалами учителей. Вот и сейчас девочка сидела в своей комнате и конспектировала пухлую хронику, когда в дверь постучал и сразу вошел Мирк.

Шут оглядел комнату ученицы и отметил, как она изменилась с тех пор, как в ней поселилась Милаши.

Шторы девочка подвязала самодельными шнурами, но они все равно наполовину перекрывали окно. Сундук использовался и как столик, вот на нём и оказались две тарелки, графинчик с водой и кружка, изрядно присыпанные оставшимися крошками. Напротив стола теперь стоит шкаф, на чьих полках лежат и стоят книги, пачки чистых и исписанных листов, сшитые и разрозненные, тетради, коробочка с запасными перьями. А на рабочем столе, когда-то пустом, теперь царствовал беспорядок и ветерок шевелил края придавленных чернильницами листов с заметками.

— И не обидно тебе в такой теплый солнечный день сидеть за книгами? — удивился Мирк.

— Здравствуйте, дядя Мирк! — девочка радостно улыбнулась, обернувшись. — Но ведь завтра будет урок истории, а я ещё не успела выучить прошлый.

— Ну, так не пойдет, ты у меня совсем в пыли засиделась. Пойдем в парк, подышим воздухом, побеседуем.

Девочка заложила страницу, сложила исписанные листы и вышла вслед за учителем. Они спустились в парк и не спеша дошли до дальней аллеи, по которой редко кто гулял. Там, присев на скамейку и подставив лицо солнцу, Мирк продолжил разговор.

— Тебе нравится учиться? А жить в императорском замке?

— Геральдика и история очень нравятся, но я стараюсь не разочаровывать учителей. А замок… я скучаю по маме, — девочка села рядом. — Дома я бы сейчас бежала по улице или с друзьями, играла или выполняла мамины поручения.

— А здесь тебе не с кем поиграть?

— Нет, — Милаши уставилась на дорожку под своими ногами. — Со мной никто не хочет говорить.

— Почему? Хотя да, ученица шута. Для благородных ты простолюдинка, а для слуг выскочка. Забыл. — Мирк потрепал немного девочку по голове, извиняясь. — Но не переживай, скоро все поменяется. Что ты думаешь о моей работе?

— Ничего, — Милаши пожала плечами. — Я никогда не видела вашу работу и ничего не знаю о ней.

— Работа шута — веселить собравшихся. Это не сложно. Но императорский шут не только смешит императора и свиту, он должен уметь управлять толпой придворных, играть на их слабостях и желаниях. Для этого ты и учишься вместе с аристократами. Для этого ты была на балу. Для этого ты живешь здесь. Наблюдай, запоминай.

— Я стараюсь, дядя Мирк, — Милаши продолжила смотреть в землю. — Но не понимаю. Я не знаю тут ничего, кроме уроков.

— Да, без них никак. Но это мы с тобой сегодня исправим. Я начну брать тебя с собой, чтобы ты смогла посмотреть на шута за работой. Поэтому вместо изучения хроники тебе придется подготовится. Не будем откладывать. Сегодня и пойдем, Император как раз гостей принимает. Посидишь в углу за ширмой, понаблюдаешь. Иди собираться, я зайду за тобой через час после полудня.

Девочка, заинтересованная новым уроком, убежала к себе, а Мирк ещё немного погрелся, ухмыляясь, пошел и сам готовиться к встрече. Ему нужно было ещё зайти к Императору, позаботится об установке ширмы и переделать множество других мелких дел. Но в назначенное время придворный шут пришел за ученицей.

— Вот тебе первая уловка шута, — объяснял Мирк по дороге. — Посмотри внимательно на меня, ничего не замечаешь?

— Нет, учитель. Простите.

— Плохо, ты должна быть более внимательна к мелочам, — шут нахмурился. — А вот большинство легко заметит, что мой костюм мне маловат, — Мирк показал рукава, на три пальца короче, и попытался свести вместе полы жилетки, не застёгивающейся на объёмном животе. — Одежда не по размеру — удел юнцов, которые быстро вырастают из костюма, которых сложно воспринимать всерьёз. Вот и меня серьёзно не воспринимают, ровняя мои слова с «мудрыми» изречениями вчерашнего ребенка.

Оставшийся путь они прошли в молчании, пока не добрались до небольшой комнаты, заполненной слугами.

— Сегодня будешь наблюдать и слушать отсюда, — Мирк посадил Милаши на низкий стул и развернул ширму, отгораживая угол. — Сиди тихо, молчи и не выходи, пока я сам за тобой не приду. — Милаши кивнула и развернула на коленях набор для записей.

В щель между створками ширмы девочка видела, как слуги заканчивали сервировать к чаю стол посреди комнаты, как два писца разложили перья на столике у стены и отгородились такой же ширмой, как и она. И уже через несколько минут комната стала обманчиво пустой.

Вот из коридора раздался шум и голоса, и почти сразу в открытую дверь прошел Император с малой свитой. Милаши затаила дыхание, стараясь расслышать каждое слово. Чем сильнее она старалась, тем больше путалась в голосах — все пришедшие говорили чуть ли не одновременно. Но вот Император сел за стол, широким жестом отпустил часть людей, трое из оставшихся заняли свои места, а Мирк встал за спиной правителя. Ещё один человек остался стоять у дверей.

— Министр, ваши оценки не изменились? — обратился Император к одному из оставшихся.

— Да, Ваше Величество. Мы ещё раз посчитали размер их возможных потерь от пиратства, размеры портовых сборов и найма кораблей. Если мы опустим сбор пошлины для их капитанов до четверти, они перестанут работать с гильдией вольных капитанов.

— Советник, вы не смогли найти приличную причину отказать послу в аудиенции или в просьбе? — Император обратился к следующему присутствующему.

— Увы, Ваше Величество. Сейчас нам нужно их зерно. Засуха этой весной уничтожила в трёх провинциях все посевы. Наши запасы не могут быстро покрыть столько убытка — склады сильно опустели после прошлогодней военной кампании, а кочевники могут попытаться вновь захватить нашу степь.

— Тогда, секретарь Бегл, пригласите к нам посла Королевства Адох с помощником. И напомните им невзначай, что о переговорах во всех подробностях узнают и другие послы.

Милаши из своего укрытия видела, как ожидавший возле дверей секретарь поклонился и вышел, но вскоре вернулся с двумя одетым в цветастые халаты мужчинами. Гости раскланялись в приветствиях и, после приглашения Императора, заняли свои места за столом. Из-за очередной ширмы бесшумно вышел слуга и разлил чай присоединившимся. Собравшиеся начали длительный обмен любезностями, изредка делая вид, что пьют из своей чашки.

Мирк неспешно прохаживался вокруг стола, останавливаясь за спиной то одного, то другого человека. Он копировал жесты, строил рожицы и, раз за разом успевал вклиниться перед своей жертвой и говорил что-нибудь глупое или нелепое. Люди улыбались, но, как только Мирк замолкал, продолжали обсуждение. А шут продолжал шуточную перепалку сам с собой, но от лица сидящих за столом. И вот разговор перешел от погоды к политике, а Мирк в очередной раз замер за спиной посла и стал ждать.

— Нам бы хотелось услышать саму просьбу, из-за которой вы просили об этой встрече. В своём письме вы сетовали о разоряющих торговцев пошлинах, и о сложностях и опасностях морских путешествий, — заметил советник

— Я бы хотел понижение торговых пошлин для адохских торговцев в два раза и свободные порты для адохских кораблей, — с невозмутимым видом выпалил Мирк и пошел дальше.

Посол королевства Адох, уже было открывший рот, чтобы озвучить свои требования, замер. Дипломат попытался выиграть время, закашлялся и отпил чая. Когда он заговорил, он вновь был спокоен, но озвучил не совсем то, что собирался.

Разговор продолжался ещё около часа, пока стороны не пришли к общему решению и не раскланялись. Вскоре после того, как комната опустела, за Милаши вернулся довольный Мирк и начал расспрашивать о сделанных ей наблюдениях.

— Молодец, но всё равно мало, — покачал головой шут, когда они уже подошли к комнатам. — Зато теперь ты видишь, чего тебе не хватает. Занимайся. А я посмотрю, когда можно будет тебя опять на встречу провести. Ну иди, отдыхай.

Милаши, пожелав всего хорошего учителю, вернулась в комнату и разложила свежие заметки. Она достала пару свечей из ящика и, пристроив их у щитков, взялась за хронику. Но перед тем, как вернуться к конспектированию, добавила к списку на отложенном листочке несколько строк, чтобы не забыть поискать в библиотеке.

***

Милаши уже привычно устроилась на низком табурете за ширмой и перебирала записи, то и дело поглядывая на пухлую пачку листов возле ноги. Девочка нервничала — она уже опаздывала на урок. Всего месяц назад к её учителям добавился ещё один, и его уроки затмили не только риторику, но даже любимые историю и геральдику. И сейчас она уже опаздывала к началу урока, а Мирк ещё не разрешил ей выходить.

Две недели назад шут познакомил её с магистром Гороном — обаятельнейшим старичком — и, заговорщицески подмигнув, оставил на попечение и обучение. И уже первый урок настолько поразил девочку, что вечером Мирк с Гороном вдвоём уговаривали её не бежать в библиотеку искать книги, которых там нет, и не пытаться заниматься не под присмотром магистра. Да и о том, что она теперь будет осваивать магию, разумнее молчать.

Милаши выглянула в щель между створками ширмы, отметила, что в комнате уже почти не осталось просителей, а значит — скоро приём закончится. Да и лица людей уже выглядят уставшими, а из-за соседней ширмы уже слышался зевок. И не удивительно, приём сильно затянулся, а начался он рано-рано утром. И это девочка вечером легла пораньше, а у Его Высочества, сидящего в другом углу, были занятия фехтованием.

Но вот, наконец, вышел последний проситель, а сразу после в противоположную дверь удалился Император со свитой. Следом из-за своих столиков, тоже отгороженных ширмами, стали расходиться писцы, унося свои записи. Когда зал опустел, из своего укрытия выбрался и принц, а за Милаши Мирк всё не приходил. Девочка, волнуясь, ещё раз перебрала записи, сделанные за утро, сложила аккуратно листы, просмотрела конспекты к уроку. Но слишком долго переживать не вышло — учитель наконец-то пришел.

Мирк сиял улыбкой, словно отполированная бронзовая монета, и даже не замечал, что его жилетка сбилась, а волосы растрепались.

— Прости, задержался, — шут чуть ли не облизывался, предвкушая, как расскажет свою новость. — Поспешим к магистру, по дороге поговорим, — он за руку вывел свою ученицу из комнаты и молчал, пока они не прошли несколько коридоров. — Ты ведь знаешь, что на следующей неделе будет бал в честь объявления Его Высочества совершеннолетним?

— Да, дядя Мирк, — Милаши растерялась.

— Император разрешил мне привести тебя туда, чтобы ты смогла посмотреть на взрослый бал изнутри. Не из-за ширмы, а стоя в толпе гостей! — шут немного помолчал и продолжил. — Император и я очень довольны тем, как ты учишься, тебя хвалят все… И я принял решение брать тебя не только на мелкие встречи, но и на большинство приёмов и, по возможности, на прогулки. Если всё пойдет гладко, то скоро ты сможешь присоединиться и к подготовке… О, мы пришли. Керр Горон, я виноват, задержал свою девочку, — пророкотал довольный шут, без стука распахивая дверь в покои магистра.

— Керр Мирк, — Горон закрыл один из своих ларчиков и повернулся к двери. — Не переживай, я знаю, что ни ты, ни, тем более, Милаши не хотели опоздать. Сегодня занятие, наверное, затянется. Не жди девочку рано.

— Жаль, значит, обсуждение откладывается до завтра. Ну, занимайтесь.

Мирк, всё такой же довольный, ушел, а магистр жестом пригласил Милаши за столик, на котором были разложены несколько деревянных кубиков и пара листов, исписанных и изрисованных.

— Итак, сегодня мы попробуем создать самый простой амулет. Четверть более сложных амулетов, даже среди самых невероятных, содержат плетения из амулета, который сейчас будем делать. Смотри на эту схему — видишь, нить делает семь витков, но не пересекается сама с собой. Витки должны отделить как будто часть пространства внутри.

Маг продолжил объяснять, одновременно создавая нужное плетение внутри кубика. И урок потёк привычным руслом. Милаши пробовала повторить сама и под водительством магистра, внимательно слушая о возможностях плетения, способах заставить высвободить его. К тому времени, как у Милаши получилось, за окном уже стемнело. День закончился.

Утро следующего дня началось с разговора с учителем и… похода к швеям.

***

Платье пажа, законченное швеями только вчера, сидело на девочке идеально, превращая её в мальчика. Учитель, заглянувший к Милаши незадолго до начала празднеств, поправил рубашку, улыбнулся.

— Просто стой в сторонке и наблюдай. На объявлении о совершеннолетии и последующем балу не должно случиться ничего выдающегося. Ты видела работу шута на малых встречах и достаточно много всего замечаешь. Сегодня увидишь на большом празднике. И получишь шанс побывать на взрослом балу. — Шут ещё раз оглядел девочку со всех сторон. — Ты справишься. А когда справишься, я начну брать тебя с собой чаще.

— Дядя Мирк, я постараюсь. — Милаши улыбнулась, убрала со стола свои заметки и вышла вместе с Мирком.

Учитель оставил девочку в паре коридоров от зала приёмов и ушел, чтобы присоединиться к свите Императора. А девочка поспешила занять своё место в пока ещё почти пустом зале. Она постаралась незаметно обойти зал, присматривая укрытие. Но расставленные рядом с колоннами вазы с букетами хоть и позволяли спрятаться в их тени, но неудачно подобранные цветы пахли головокружительно. А если встать рядом со шторами, то тронное возвышение будет не разглядеть из-за колонн. Так как часто на замок в это время спускается туман, окна закрыли, но дверь в сад осталась приоткрыта и из неё тянуло сквозняком.

А зал тем временем заполнялся людьми. Женщины в платьях с многослойными юбками, мужчины в длиннополых кафтанах, пажи и слуги в коротких жилетках и курточках… Гости негромко разговаривали, выстраиваясь согласно знатности. Сначала пришедшие первыми и уже обсудившие свои дела дворяне низких званий выстроились вблизи входа в зал и рядом со стенами, потом начали спешно подтягиваться более родовитые гости и занимать места ближе к тронному возвышению, пока не осталось незанятым всего несколько пятачков, на которые встанут члены свиты.

Вот, после звона седьмого колокола, в дверях появились помощники распорядителя приёма, а значит, Император уже скоро появится. Зал притих.

— Его Величество Император Ногард девяносто седьмой, Их Высочество наследный принц Хар, — громко и четко объявили младшие распорядители, стоящие возле дверей. — Приветствуйте Императора!

Свита во главе с невысоким, но значительным мужчиной в белом и высоким мальчиком, шедшим по его правую руку, неспешно прошла сквозь собравшуюся толпу, понемногу тая, пока император не сел на трон. Принц, слегка поклонившись придворным, занял место наследника справа за троном. Зазвучали приветственные речи, ответы на них, благосклонные кивки и реплики сидящего на ступеньках шута. Милаши посматривала то на учителя, то на гостей, отмечая, как собравшиеся на мгновение ухмыляются и вновь принимают серьёзный вид. Они продолжали улыбаться и во время оглашения указов.

Милаши и сама улыбнулась — она знала, что на этом приёме не будет никаких важных заявлений, все объявления будут лишь о мелочах. Главное, что сообщалось двору, было не в словах очередного указа, а в том, что теперь наследник присутствует не на детском балу, а стоит среди взрослых людей. Он — совершеннолетний, теперь наследный принц в своём праве и вот-вот в честь этого начнется бал.

Мирк встретился с девочкой взглядом, подмигнул и кивнул ей. Как раз перед тем, как Император поднялся и объявил об окончании приёма и начале праздника. Дворяне расступились, освобождая центр зала, многие начали незаметно выходить в соседние комнаты, ведь в тронном зале уже было тяжело дышать из-за толпы, да и не было другого способа освободить место. А распорядители дали сигнал на балкон музыкантам.

Милаши засмотрелась на суету в зале и пропустила момент, когда начались танцы. Не было долгого ожидания сигнала колокольчика, или девочка его не заметила, занятая собственными мыслями, просто музыканты начали играть, а Император пригласил на танец одну из дам. Через несколько тактов к ним начали присоединяться и другие пары.

Девочка перевела дух и отправилась искать учителя. На маленького пажа не обращали внимания — он ничем не отличался от нескольких дюжин других таких же детей. Гости даже не приглушали голоса, когда она проходила мимо них, хоть и прерывали беседы рядом со слугами. «Наследный принц. Надо будет подойти к нему. Нужно обязательно представиться принцу.» Слышалось отовсюду, многие взгляды были направлены в одну сторону — на юного принца. А Хар уже отбивался от вереницы желающих поближе с ним познакомиться, и даже не имел возможности вырваться к танцующим, не обидев никого.

Мирк нашелся недалеко от принца развлекающим комплиментами нескольких дам почтенного возраста. Рядом хихикали в кулачки молодые девушки, украдкой обсуждающие млеющих от красивых слов напудренных старушек. Над самими же девушками посмеивались молодые мужчины, над которыми, в свою очередь, посмеивались вспомнившие собственную молодость старики.

Девочка долго наблюдала за ними, а потом решилась немного побродить среди гостей. Император уже не танцевал, он покинул центр зала сразу после первого танца. Ногард девяносто седьмой беседовал в стороне, лениво постукивая кубком о ладонь и поглядывая в сторону дверей. Собеседнику, похоже, было немного неуютно, учитывая попытки посмотреть снизу вверх, когда сам выше ростом, чем собеседник. Но даже рядом с Императором слышалось «Наследный принц. Надо будет подойти к нему. Нужно обязательно представиться принцу.» Милаши покрутилась возле Императора, понаблюдала и в другом углу, восхитилась тем, как танцуют в центре зала. И спустя два танца закончила обход зала, но Мирка на прежнем месте уже не было.

Учитель не обнаружился рядом со столиками со сладким, его не было видно и среди танцующих. Возможно, он вышел подышать в сад, ведь в зале воздух стал совсем тяжелым. Милаши выскользнула на улицу и быстрыми оббежала ближайшие аллеи — учителя не было, поэтому девочка снова вернулась в основной зал. А там не было ни Императора, ни Мирка, только принца нескончаемый поток приветствующих оттеснил к одной из ваз.

Милаши подошла ближе и присмотрелась. Принц, бледный и с едва заметными капельками пота на висках, вежливо улыбался и отвечал на приветствия. Да и густой запах цветов явно не добавлял сил.

— Если так пойдет дальше, то его Высочество окажется в неприятной ситуации, — буркнула Милаши себе под нос и поспешила выскользнуть из зала в коридоры. Она лихорадочно пыталась придумать, как помочь принцу, сворачивала наугад на поворотах.

Случай и причудливое сплетение ходов вывели девочку к дверям приёмной Императора одновременно с пришедшей в голову хорошей идеей. Она заглянула внутрь, убедилась, что внутри пусто и тихонько зашла. Всё, что ей было нужно, лежало на столе секретаря. Милаши вытащила из стопки чистый лист, сложила его, как складывают письма, и подписала, адресовав наследному принцу. Довольная девочка уже пошла к выходу, когда из закрытой двери кабинета она расслышала голоса и замерла на секунду, узнав их.

— Но хватит об этом, с послами мы сейчас ещё раз поговорим. Лучше расскажи, как дела у моей дочери? — весело спросил Император.

— Девочка учится, делает успехи. Не уверен, что те успехи, которые должна. — А вот учитель очень спокоен. — Я присмотрю.

«Принцесса? Никогда про неё не слышала.»

Милаши вздрогнула и поспешила уйти, пока её не заметили. Да и в зал уже было пора возвращаться, поэтому череда коридоров вновь начала сплетаться и разбегаться, пока не привела к дверям тронного зала. Милаши обошла зал в поисках принца, нашла его у той же самой вазы и протолкалась сквозь толпу.

— Ваше Высочество, — робко, но изображая уверенность, поклонилась, протягивая поддельное письмо, Милаши. — Просили передать, что это срочно.

— Хорошо, — кивнул принц, принимая чуть дрожащей рукой свернутый лист.

— Позвольте проводить, чтобы Вы смогли прочитать письмо спокойно.

— Да, веди.

Милаши ещё раз поклонилась и повела принца в сторону выхода в сад, где сразу свернула на боковую аллею, а с неё на тропинку к фонтану. Там редко кто бывал, и даже сейчас можно было почувствовать себя уединенно.

— Принц, принц, — Милаши осторожно потормошила мальчика за руку. — Вздохните, мы тут одни.

— А, да. Письмо, — наследник развернул конверт и удивленно посмотрел на пажа. — Но тут ничего нет. Кто отправитель?

— Я. Не смогла придумать другого способа избавить на время Вас от просителей. — Милаши присела на бортик фонтана. — Вы не против, что я сижу в Вашем присутствии?

— А? Да, нет, не против, — он присел рядом и вновь показал на письмо. — И всё же зачем и как ты додумался?

— В зале душно, а Вас ещё и к неудачным вазам оттеснили. Я боялась, что Вам станет совсем дурно, вот и вывела на воздух. Да и учитель бы рассердился…

— Учитель?

— Ваше Высочество, мне немного обидно, что Вы меня не узнали. — Милаши обернулась на тропинку. — Тогда я оставлю Вас тут. Немного времени до возвращения к гостям у Вас есть, — девочка поднялась и опять поклонилась.

— Подожди. Милаши?

— Ага. Ну, так я пойду?

— Нет, оставайся. Тебя в пажа Мирк нарядил?

Девочка в очередной раз поклонилась и широко улыбнулась, возвращаясь на край фонтана. Оставшееся до возвращения в зал время они с принцем полоскали руки в воде и смеялись о пустяках. Прохладный воздух, легкий ветерок — можно дышать свободно. Дышать, болтать и улыбаться до тех пор, пока прилично отсутствовать на празднике, устроенном в твою честь.

***

День выдался солнечный и ветреный, но ещё по весеннему прохладный. Деревья в саду уже покрылись зеленым кружевом распустившейся листвы, но земля всё ещё сиротливо чернела, не покрытая ковром травы. Весна в этом году вышла удивительно ясной и прохладной.

Милаши воспользовалась отсутствием уроков в этот день и хорошей погодой и устроилась с книгами и конспектами в саду, да так увлеклась, что не заметила приближающейся группы мальчишек.

— О, кто это выполз из тени. Наша восходящая звезда, будущий великий шут, — довольным, предвкушающим, вкрадчивым голосом начал один из них. — Можешь не стараться. Сколько бы книг ты не прочитала, благородной не станешь.

Девочка подняла удивленный взгляд от листов бумаги и посмотрела на дворянчиков. Она мыслями всё ещё витала между враждующими лагерями интриганов тысячелетней давности и бесконечных списков фамилий и регалий. Ей стоило видимого усилия увидеть перед собой вместо вершителей истории кучку тринадцатилетних мальчишек.

— Что, простите, вашество не видела, кто говорил. Повторите, пожалуйста, я прослушала, — не задумываясь, выпалила Милаши.

Отвлекший её дворянин вспыхнул, а стоящий за спинами своей свиты принц вдруг засмеялся.

— Лучше не лезьте к ней. Не знаю насчет стать одной из благородных, а в уроках она прилежней всех вас, вместе взятых. Не позорьтесь, приставая к ребенку. — Хар незаметно улыбнулся поклонившейся девочке и пошел дальше по аллее. — Нас уже ждут. Поспешим.

Большая часть свиты поспешила вслед за принцем, но один из них задержался. Милаши приветливо улыбнулась ему:

— Ваша светлость?

— Помнишь хронику, которую мы с тобой обсуждали? — Сайар дождался кивка. — Мне прислали из отцовской библиотеки её копию. Хочешь прочитать?

— Конечно! Вы её, как и в прошлый раз, оставите в библиотеке? — Милаши просияла, предвкушая интересное чтение.

— Договорились, вечером вышлю её туда. Не забудь потом рассказать, что интересного найдешь в ней. А я пойду догонять наше Высочество.

— Спасибо! — крикнула удаляющейся спине Милаши и, довольная, вернулась к своему занятию.

***

Милаши, полностью одетая к балу, сидела за столом и перебирала пустые амулеты. Чуть более семи лет назад она пришла во дворец маленькой, испуганной, глупой девочкой. И тогда для неё началась совсем другая жизнь: день за днём, учитель за учителем, книга за книгой превращали её из дочери трактирщицы в шутессу. И сегодня она будет наслаждаться последним днем в статусе подмастерья Мирка, последним Детским Балом, а завтра будет считаться уже взрослой. Ну что ж, геральдика, этикет, история, основы магического искусства, риторика, три языка, танцы, литература, основы дипломатии и многое другое — она выучила все, что ей позволили, а свободное от уроков время провела, сидя за ширмой и наблюдая за работой императорского шута. Да и случившееся несколько дней назад до сих пор казалось чем-то невероятным.

Семь с лишним лет тоски по маме, семь лет скучать по запахам с кухни и разговорам из трактирного зала. Семь лет заглушать воспоминания об играх на улице с друзьями книгами из библиотеки и занятиями в бальном классе, просыпаться от воспоминаний и прижимать к груди Сплюшу, чтобы успокоиться. Но уже менее чем через полчаса начнется Детский Бал, а утром после него она сможет вернуться домой.

Девочка вздохнула и вышла из комнаты. Она уверенно шла по привычным коридорам, поворот за поворотом приближаясь к бальному залу, стараясь скинуть с себя хандру, напавшую на неё в комнате, и настроиться на веселье, когда за очередным поворотом обнаружился прислонившийся к стене старший сын дворецкого. Девочка на мгновенье замешкалась, но продолжила свой путь, когда он окликнул её.

— Милаши, подожди, — окликнул молодой парень девочку, отлепившись от стены. — Мир. Я хотел извиниться.

— Фельют? — Милаши остановилась, но всё равно настороженно, недоверчиво смотрела на парня. За семь лет он выпил из неё немало крови.

— Прости за всё. Просто мои родители рассчитывали пристроить на твоё место мою младшую сестру. Вот я и сдурил, пытаясь выжить тебя из дворца. Но сейчас понимаю, что сестра бы не справилась ни со статусом подмастерья Мирка, ни с таким количеством уроков. Извини за испорченные тетради и прочее. Мне стыдно за это, — парень стоял, опустив руки и глядя в пол.

— Я постараюсь. Но я надеюсь, теперь и остальные перестанут мне мешать и на Балу мне не нужно ждать подвоха, — девочка улыбнулась, но ее настороженность никуда не делась.

— Конечно, — Фельют наконец-то посмотрел Милаши в глаза и улыбнулся. — Я со всеми поговорил ещё вчера.

— Тогда мир, — девочка улыбнулась в ответ.

Милаши и Фельют почти по-дружески попрощались и девочка с намного более легким сердцем поспешила в зал. А в зале уже почти все собрались и с балкончика музыкантов прозвучал сигнал о скором начале танца. Все проблемы подождут, а сейчас — просто наслаждаться балом.

Первые танцы, в которых принимают участие самые маленькие гости, и перерывы между ними ушли на то, чтобы поприветствовать всех знакомых и собрать последние новости. Малыши в своей части зала казались необычно шумными. Глядя на них, Милаши вспоминала себя и не верила, что была такой же шумной и так же, как и они, пыталась задержаться на балу подольше — она безропотно уходила с первых балов в положенное время…

Оставшиеся двенадцать взрослых танцев пролетели в один смеющийся миг, оставив чувство радостной грусти и яркого желания продолжения. Поэтому девочка решила немного задержаться. Она смотрела на спины гостей, выходящих из зала, на слуг, выносящих посуду через боковую дверь. Скоро начнут гасить свечи.

— Лучшая девушка бала грустит одна? — раздался из-за спины знакомый голос.

— Увы, но бал уже закончился, Ваше Высочество. А разве Вы ещё посещаете Детские балы? Вы ведь давно танцуете на взрослых. — Милаши улыбнулась, поворачиваясь лицом к принцу. — И разве сегодня Вы не должны быть на ужине у Императора?

— Должен. Но я сбежал и смог насладиться балом, наблюдая с балкона музыкантов, — засмеялся принц. — Завтра я не смогу тебя проводить, вот и решил попрощаться сейчас.

— Тогда, может, прогуляемся? — девочка поманила Хара по краю зала. — Увы, но выход в сад закрыт на зиму, поэтому придется ограничиться коридорами. Можем включить пару лестниц в наш путь и заглянуть в библиотеку.

— Звучит неплохо, но очень людно. Мы можем выйти в сад через восточную калитку.

— Звучит неплохо, но очень холодно. Ногам-то ничего — они за пятью слоями юбок, а голова замёрзнет, — засмеялась Милаши.

Так, обмениваясь шутками и дразня друг друга, они шли мимо спрятавшихся за тяжелыми шторами окон, когда девочка заметила что-то. Милаши приложила палец к губам, прося немного помолчать, тихо прокралась к краю шторы и осторожно отодвинула её. Около стены обнаружилась девочка лет четырёх-пяти, явно пробравшаяся сюда тайком.

— Ваше Высочество, можете узнать, в каких покоях расположили её родственников? — Милаши показала принцу герб на платье малышки и аккуратно подняла её с пола. — Вот и определился маршрут для нашей прогулки.

— Увы, но тогда прогулка получится очень длинной. Не знаю, как она сюда попала, но её семья остановилась в городе. Они почти никогда не пользуются гостевым крылом. — Хар задумался. — Возможно, её отец задержался на ужине и ещё не уехал. Я пошлю узнать, а пока пусть поспит в моих комнатах.

— Хорошо. Отправляйте посыльного и идемте. А то она хоть и маленькая, но не легкая. — Милаши по-тёплому улыбнулась и скомандовала. — Ведите!

Принц улыбнулся в ответ, жестом предложил взять девочку, получил такой же немой ответ «чуть позже» и пошел вперед. А Милаши замешкалась, смотря вслед, и отправилась следом. Они с принцем уже давно дружили, но случившееся недавно многое меняет.

***

Девочка постучалась и сразу вошла. Она уже привыкла так входить в комнату наставника, зная, что последние года три-четыре там не могло быть ничего неожиданного. Вот и в этот раз Мирк сидел в кресле, а перед ним на низком столике удобно расположились бутылка вина, нарезанные хлеб, сыр и немного овощей.

— А, девочка моя, молодец что пришла. — Мирк улыбнулся и, откупорив бутылку, налил себе вина. — Твои учителя всё не могут нарадоваться на подобную усердную ученицу… Жаль только не получилось с музыкой и рисованием. Увы, но не все согласились связаться с шутом. Но мы не за тем сегодня встретились! Я научил тебя почти всему, что знал, остальное зависит от тебя. Сегодня ты можешь узнать много нового и неожиданного о самых уважаемых людях Империи. — Мирк чуть ли не залпом выпил кружку вина и показал на сваленные кучей возле стола-конторки письма и дневники. — Ты можешь наблюдать за молодежью и делать собственные выводы, но такие старики, как я, пока для тебя не досягаемы. Их история, в которой спрятались их слабости, есть в переписке времен их молодости. Так что читай и, если что-то будет непонятно, спрашивай, я расскажу.

— Хорошо, дядя Мирк. Но не рано ли ты сегодня пить начал? А если Император позовёт? — укорила учителя девочка, устраиваясь возле горы бумаг и раскладывая принесенные листы, чернила, перья и амулеты.

— Не позовет. Он сегодня никого не принимает, кроме министров. Так что у меня выходной. Так что читай, а я пока позавтракаю, — и Мирк отправил в рот большой кусок хлеба с сыром, запив его очередной порцией вина.

Милаши неодобрительно покачала головой и раскрыла верхнее письмо, опечатанное сорванной печатью нынешнего великого генерала. Писем, коротких и длинных, деловых и любовных, было много. Некоторые из них девочка копировала почтовым амулетом, но большинство просматривала и откладывала в сторону. А время шло, и когда она добралась до пачки писем со следами императорского вензеля на сургуче, Мирк раскатисто храпел в своем кресле.

Письма нынешнего Императора своему другу редко были длинней, чем на полстраницы. Будущий Император не разменивался на витиеватые кружева, оставляя их для дипломатических посланий, он писал только по делу сначала другу, потом шуту, сначала от имени принца, потом от имени Императора. В письмах не было почти ничего интересного до тех пор, пока она не дошла до письма шестилетней давности. Едва она его прочла, как у неё опустились руки, такими шокирующими стали последние его строки.

«Спасибо за твои подробные отчеты. Мне намного спокойней, что ты обучаешь мою дочь.»

Фраза бы ничего не значила, если бы не одно, но — у Мирка была только одна ученица.

Милаши постаралась справиться с навалившимися эмоциями, сделав глубокий вдох, как её учили. Она скопировала письмо амулетом и попыталась продолжить читать архив Мирка, но строчки не складывались в текст. А учитель, напившийся вдрызг, не сможет ответить на её вопросы ещё много часов. Отсутствие ответов словно снежный ком создавало всё новые вопросы, которые опять требовали ответов.

В свете этой приписки в памяти всплыл случайно подслушанный разговор в день совершеннолетия принца. Тогда она обдумала и отбросила мысль о существовании незаконнорожденной принцессы, решив, что её это не касается. Но письмо императора многое меняет. И если Мирк сейчас не может ответить на вопросы, то кому ещё их можно задать, чтобы ничего не испортить. Да, Императору.

Император для Милаши не был так же недосягаем, как ещё несколько лет назад. Мирк брал её с собой не только наблюдать за своей работой, но и на обсуждения до и после встреч. Правда, на них ей разрешалось только слушать и смотреть, а все мысли можно было потом обсудить с учителем. Но знать, что Император такой же человек, как и все остальные, и пойти потребовать аудиенции — это требовало огромной наглости, требовало переступить воспитанное почитание и поднять голову, взглянув вверх.

Милаши попыталась разбудить учителя, но не смогла, и всё же отправилась к кабинету Императора. Долгий путь по коридорам пролетел, как три удара сердца, ни капли не остудив горячую голову. Первая отрезвляющая мысль смогла остановить Милаши только перед самой дверью приёмной — на каком основании, под каким предлогом можно пройти дальше, не объясняя секретарю истинную причину.

И пока девочка, замешкавшись, лихорадочно искала способ поговорить наедине, дверь приёмной открылась и Бегл вышел вместе с очередным посетителем. Взрослые, негромко переговариваясь, ушли в сторону лестницы, видимо, собираясь зайти в канцелярию, и коридор опустел. И Милаши поспешила воспользоваться так кстати подвернувшейся возможностью, стремительно проскользнув в приемную и, сжимая в руке копию письма, постучала в дверь Императорского кабинета.

***

Было уже за полночь, когда Милаши вернулась в свою комнату после Детского бала. Она засветила принесенной свечой три лампадки на столе и при их ещё неровном и робком свете оглядела окутанную причудливыми тенями комнату.

Вот на кровати одиноко пристроилась дорожная котомка, в руках с которой девочке предстоит покинуть утром дворец. Поместятся ли в такой маленькой сумке хотя бы самые важные для неё вещи? Нет.

На полках небольшого стеллажа вперемешку лежат книги, тетради и отдельные листы бумаги, стоят коробочки с тщательно сложенными письмами. И если выученные уроки из памяти не выжечь, то строки писем — это улыбки и слезы, привязанные к странице, часто чужие улыбки и чужие слёзы. Но адресаты переписки остаются в замке и в дворцовой жизни, поэтому было бы безответственно брать их имена на нижние улицы. Да и не унести одной хрупкой девочке столько.

Полки, занявшие почти все свободные стены, за прошедшие годы обросли ларчиками и шкатулочками, завернутыми в ткань амулетами, деревянными поделками, клубками нитей, моточками проволоки… Магистр часто вместо урока магии отводил её к мастерам, которые помогли освоить новые навыки, самые азы других профессий и научили творить многие мелочи. Увы, но с собой можно упаковать всего несколько маленьких подарков, а помнящие первые неудачи, знающие все её ошибки вещи останутся на широких полках.

Сундук, притаившийся в углу, прикинулся черным валуном. Он жил в этой комнате до того, как тут поселилась Милаши, и так же будет жить и после её ухода. И ему, наверное, повезло меньше всех. Он всегда был полупустым, ведь у девочки было не много одежды, а те платья, из которых она выросла, она не хранила. Но и одежда не получит права уйти из дворца. Будучи ученицей шута, Милаши носила платья, похожие на платья знати. Будет странно для дочери трактирщицы одеваться, словно знатная дама.

Девочка устало опустилась на стул возле письменного стола. Она собрала в шкатулку рассыпанные по нему амулеты, вернула на место упавшее перо, пожала руку сидящему возле карандашницы Сплюше и достала из тайника сундучок с сокровищами. Когда-то она сама сделала его, составила для него свой первый магический замок и заполнила самыми ценными вещами. Милаши легко улыбнулась, открыв сундучок. И под светом разгоревшихся лампадок заиграла россыпь хрустальных бусин — их дарил Хар, каждый раз, когда проигрывал спор, несколько украшений, полученных в подарок на различные праздники от учителя, свернутые в рулон копии некоторых писем из архива Мирка, камешки и веточки из дворцового сада, немного зачарованные, чтобы найти место, откуда были взяты… Даже когда в сундучок длиной в полторы ладони спрятался Сплюша, в нём осталось ещё много свободного места. Милаши, улыбнувшись вновь, закрыла его и первым бережно убрала в дорожную сумку.

Но сразу же достала его обратно и открыла. К памяткам добавился перстень с печаткой, подаренный накануне Императором. Правитель выслушал сбивчивую речь девочки, потребовавшей объяснить и доказать то, во что не хотелось верить. Тогда Император отвел её в Зал Крови в сокровищнице и показал Чашу, он рассказал, как с её помощью и узнали про девочку, что она указывает на ближайшего потомка рода Ногард… И попросил молчать, даря золотое кольцо, перед тем, как отпустить.

Ещё до рассвета девочка, переодевшаяся и собравшая всё, что решила забрать с собой, покинула комнату, оставила письмо учителю и ушла из дворца. В тот день она была первой, кто прошел сквозь замковые ворота, когда они открылись, и затерялась на укутанных морозной дымкой ещё пустых улицах. Те немногие обитатели дворца, кто хотел её проводить, не успели даже увидеть её спину с высоты стен.

А Милаши с легким сердцем быстрыми, размеренными шагами возвращалась домой, представляя, как постучит в дверь трактира, нет, лучше войдет без стука ещё до открытия, она успеет прийти примерно за час до обеда, и скажет выглянувшей женщине «Я так скучала, мама!» и оставит в прошлом Императора, его дворец и двор.

Уже ближе к вечеру Милаши сидела на верхней ступеньке лестницы в мамином, пропахшем выпечкой и вкусной едой трактире и, как когда-то в детстве, смотрела в зал. Смотрела, как немного постаревшая мама, счастливо улыбающаяся и с заплаканными глазами, проворно разносит тарелки и кружки, принимает плату, как она немного застенчиво рассказывает постоянным посетителям, что к ней приехала дочь и принимает их искренние поздравления. Слушала, как мама предупреждает, что пару дней трактир не будет принимать посетителей. Так под размеренный гомон уважаемого трактира девочка и задремала.

***

Утром, впервые за много месяцев, Милаши проснулась поздно. А снизу уже вовсю раздавался шум кухни. Спустившись, девочка увидела маму, заканчивающую накрывать просто королевский завтрак на двоих. И, глядя на керру Нежу, Милаши внезапно вздрогнула. Весь вчерашний день ей было так тепло и уютно, она наслаждалась ощущением возвращения домой, а сейчас ей стало неловко. Она не знала, о чем разговаривать — всё было рассказано ещё вчера, а повторять не хотелось.

— Доченька, — Нежа обернулась на звук скрипнувшей половицы. — Хорошо, что ты уже проснулась. Садись скорее кушать, я приготовила всё, что ты любишь.

— Спасибо, мама, — девочка села за стол, сжала черенок ложки и, смущенно улыбнувшись, спросила: — Чем сегодня хочешь заняться, мама?

— Не знаю. А чего бы хотелось тебе, доченька?

Милаши задумалась, оглядывая скромную обстановку. В детстве она не замечала, как странно смотрится зал их трактира, крошечный и пустой. А может, тогда он не был таким пустым.

— Может, сходим на рынок?

— Ты помнишь? — на глаза Неже неожиданно навернулись слезы. — Прости, но столько лет прошло, а ты помнишь…

Милаши замерла и мысленно выругалась — она не подумала, что в тот последний день вместе они так же собирались на базар, но слова, сказанные чтобы разбавить неловкую паузу, уже не вернуть. Да и всё равно нужно идти за покупками — купить одежду себе и маме, и не забыть что-нибудь присмотреть для трактира. И несколько амулетов не помешают, а для их изготовления нужны материалы.

Но семейный завтрак вдруг прервал стук в дверь и мальчишеский крик с улицы.

— Керра Нежа! Керра Нежа! Открывайте, я ваш заказ привез.

— Ох, совсем забыла. Подожди немного, я с посыльным рассчитаюсь. Совсем забыла, что сегодня мне из деревни мясо и овощи привезут, — захлопотала трактирщица. — А то у купцов дорого, да и померзшие и подгнившие часто. А тут по знакомству…

Женщина поспешила впустить гостя.

— Ой, да ты весь промерз, керри. Беги к печке на кухню, отогрейся. А короб пока у двери оставь. Ты во сколько выехал, что уже добрался? Поди, ночь не спал.

— Спасибо. Всё в порядке, керра. Я с попутным караваном. Вот от дяди продукты привёз, и к брату надо зайти. А что вы сегодня закрыты? Не заболели?

— Не волнуйся, что мне сделается. Милаши домой вернулась. Почти восемь лет в подмастерьях проучилась. Помнишь её? Вы же вместе по улицам носились.

Милаши слушала, как мама хлопочет и восторженно рассказывает о вернувшейся дочери, не поворачиваясь к двери. А ведь она, как ни скучала по дому, уже не помнила ни лиц детских друзей, ни их совместных игр — все воспоминания о доме вдруг оказались размытым миражом с лицом Сплюши и запахом вкусной еды. Сейчас в её голове нет ни на страницу знаний о маминой работе, только дворец, история, магия и труд шута.