Неточные совпадения
Вронский был в эту зиму произведен в полковники, вышел из
полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и в пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им в
последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную роль на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
Но в
последнее время она узнала, что сын отказался от предложенного ему, важного для карьеры, положения, только с тем, чтоб оставаться в
полку, где он мог видеться с Карениной, узнала, что им недовольны за это высокопоставленные лица, и она переменила свое мнение.
Пошли толки о том, отчего пистолет в первый раз не выстрелил; иные утверждали, что, вероятно,
полка была засорена, другие говорили шепотом, что прежде порох был сырой и что после Вулич присыпал свежего; но я утверждал, что
последнее предположение несправедливо, потому что я во все время не спускал глаз с пистолета.
Шенбок пробыл только один день и в следующую ночь уехал вместе с Нехлюдовым. Они не могли дольше оставаться, так как был уже
последний срок для явки в
полк.
Последнее дело, задержавшее Нехлюдова в Петербурге, было дело сектантов, прошение которых на имя царя он намеревался подать через бывшего товарища по
полку флигель-адъютанта Богатырева.
Князь Сибирский, генерал кригс-комиссар, был сослан Павлом I в
последний или предпоследний год его царствования за то, что Преображенский
полк явился к разводу в мундирах, которых сукно было слишком светло или темнозеленого цвета.
Эти «
последние слова» повторены в приказе по гвардейским и гренадерским
полкам (там же, № 40 от 22 февраля).] вспомнившего нас и при гробе.
Такие дни бывали настоящей страдой, и о воскресном отдыхе с лишними часами сна мечтал, как о райском блаженстве, весь
полк, начиная с командира до
последнего затрепанного и замурзанного денщика.
— Ну, это еще надо посмотреть! — задорно, по адресу мужа воскликнула Шурочка. — Два раза с позором возвращались в
полк. Теперь уж в
последний.
Но вот уже
последняя траншея, вот и голос солдатика П.
полка, узнавшего своего прежнего ротного командира, вот и 3-й батальон стоит в темноте, прижавшись у стенки, мгновенно освещаемый выстрелами и слышный сдержанным говором и побрякиванием ружей.
Юнкера старшего класса уже успели разобрать, по присланному из Петербурга списку, двести офицерских вакансий в двухстах различных
полках. По субботам они ходили в город к военным портным примерить в
последний раз мундир, сюртук или пальто и ежедневно, с часа на час, лихорадочно ждали заветной телеграммы, в которой сам государь император поздравит их с производством в офицеры.
Да, конечно же, нет в русской армии ни одного порочного
полка. Есть, может быть, бедные, загнанные в непроходимую глушь, забытые высшим начальством, огрубевшие
полки. Но все они не ниже прославленной гвардии. Да, наконец… и тут перед Александровым встает давно где-то вычитанный древний греческий анекдот: «Желая посрамить одного из знаменитых мудрецов, хозяева на званом обеде посадили его на самое отдаленное и неудобное место. Но мудрец сказал с кроткой улыбкой: „Вот средство сделать
последнее место первым“.
Едва я доел
последнее яйцо, вырабатывая в голове, с чего и как начать мои исследования, как ко мне подошел сотник первого казачьего
полка, спортсмен, мой старый знакомый и сотрудник «Журнала спорта».
— В одну ночь я бредил, что вы придете меня убивать, и утром рано у бездельника Лямшина купил револьвер на
последние деньги; я не хотел вам даваться. Потом я пришел в себя… У меня ни пороху, ни пуль; с тех пор так и лежит на
полке. Постойте…
Начали мы предлагать старичку вопросы, но оказалось, что он только одно помнит: сначала родился, а потом жил. Даже об. Аракчееве утратил всякое представление, хотя, по словам большухи,
последний пригрозил ему записать без выслуги в Апшеронский
полк рядовым, ежели не прекратит тунеядства. И непременно выполнил бы свою угрозу, если б сам, в скором времени, не подпал опале.
Один убил по бродяжничеству, осаждаемый целым
полком сыщиков, защищая свою свободу, жизнь, нередко умирая от голодной смерти; а другой режет маленьких детей из удовольствия резать, чувствовать на своих руках их теплую кровь, насладиться их страхом, их
последним голубиным трепетом под самым ножом.
Пугачев следовал по течению Волги. Иностранцы, тут поселенные, большею частию бродяги и негодяи, все к нему присоединились, возмущенные польским конфедератом (неизвестно кем по имени, только не Пулавским;
последний уже тогда отстал от Пугачева, негодуя на его зверскую свирепость). Пугачев составил из них гусарский
полк. Волжские казаки перешли также на его сторону.
Послушай-ка лучше, что я скажу тебе, — произнес старичок, перевертывая
последнюю страничку письма, на которой находились только подпись да название
полка и губернии, куда следовало адресовать ответ.
Во вторую французскую кампанию
полк, в котором служил этот
последний, попал в число войск, которые должны были остаться до известного времени во Франции.
В
последний год жизни Феодора Алексеевича у нас было уже 63
полка, образованных по иностранному образцу (том I, стр. 184).
На другой день Петр по своему обещанию разбудил Ибрагима и поздравил его капитан-лейтенантом бомбардирской роты Преображенского
полка, в коей он сам был капитаном. Придворные окружили Ибрагима, всякой по своему старался обласкать нового любимца. Надменный князь Меншиков дружески пожал ему руку. Шереметев осведомился о своих парижских знакомых, а Головин позвал обедать. Сему
последнему примеру последовали и прочие, так что Ибрагим получил приглашений по крайней мере на целый месяц.
— Что такое? Что такое? — спрашивали мои товарищи, между которыми я шел, и вдруг Гульч, взглянув на меня, разразился гомерическим смехом: правая щека моя представляла подбородок негра. При вспышке
полка, находящаяся прямо против правой щеки, закоптила
последнюю и глубоко загнала в нее пороховые зерна.
‹…›В
последнее время мне не удалось побывать у Петковичей, но на походе чуть ли не всему
полку пришлось проходить мимо Федоровки и притом не далее полверсты от конца липовой аллеи, выходившей в поле.
В
последних числах августа, во время больших маневров, N-ский пехотный
полк совершал большой, сорокаверстный переход от села Больших Зимовец до деревни Нагорной. День стоял жаркий, палящий, томительный. На горизонте, серебряном от тонкой далекой пыли, дрожали прозрачные волнующиеся струйки нагретого воздуха. По обеим сторонам дороги, куда только хватал глаз, тянулось все одно и то же пространство сжатых полей с торчащими на нем желтыми колючими остатками соломы.
Приносят литографированный приказ по
полку, и Стебельков, прочитывая его от первой строчки до
последней, с удовольствием видит, что его очередь идти в караул еще далеко. «А это еще что за новости?» — думает он, читая...
Фленушка вышла из дому
последняя, и когда вошла в предбанник, Аксинья Захаровна с Парашей уже разделись и ушли в баню, где Матрена
полки и лавки подмывала. Настя еще раздевалась.
Лишь только он успел договорить
последнее слово, как все офицеры, сколько их было в избе, снова впились в лицо Игоря жадными, любопытными глазами. Даже самый молодой из них, по всей вероятности, только что выпущенный в
полк, безусый юноша-гусар, бросил писать бумагу и, покусывая карандаш, смотрел на Игоря горящим тем же любопытством взором.
Все гости столпились вокруг
последнего. В
полку знали Демона — лошадь Врельского, — и действительно никто еще не отваживался проскакать на нем. Все поэтому боялись, что затея моего папы может окончиться печально. Молодая баронесса подняла на отца умоляющие глазки и тихо просила его изменить его решение. Только взоры дедушки Магомета да юных Израила и Бэллы разгорались все ярче и ярче в ожидании отчаянно-смелого поступка отца.
За
последнее время могущества графа Орлицкий был объездным врачом в поселениях
полка короля Прусского. Этот
полк Алексей Андреевич по этой причине особенно любил и проживал по неделям в особо предназначенной для него связи в 3-й поселенной, роте у Ложитовского моста, выстроенного производителем работ Алексеем Федоровичем Львовым. Здесь граф разговаривал с бабами, слушал их сплетни, заходил к поселянкам в отсутствие хозяев.
— И как это ему все сходит с рук… Вот что значит независимое состояние… — вздохнул Николай Герасимович, вспомнив о своем положении в
последнее время в
полку.
К
последним принадлежал и Николай Павлович Зарудин и был всем сердцем привязан к Андрею Павловичу. Их даже в
полку в насмешку прозвали inseparables. Не было у них друг от друга тайн, они жили, что называется, душа в душу.
Последний привязался к ней так, что готов был на ней жениться, но от этого отклоняла его сама Катя да своевременное вмешательство старших офицеров того
полка, в котором он служил юнкером.
Это
последнее назначение имело особый смысл, потому что Измайловский
полк, обязанный своим бытием указу 22 сентября 1730 года, был создан, по мысли обер-камергера Бирона, служить ему оплотом против каких бы то ни было покушений гвардии Петра и в этих видах формировался исключительно из украинских ландмилицов, вверенных командованию графа Левенвольда, душой и телом преданного графу Эрнсту-Иоганну Бирону.
Наконец,
последний окончательно выздоровел и явился в свой
полк, пунктуально и аккуратно, как и прежде стал исполнять свои обязанности, но сдержанный и до своей болезни относительно большинства своих товарищей, он стал теперь окончательно от них отдаляться, перестал бывать в обществе и сидел дома, погруженный в чтение или в свои горькие думы.
Занимая уезды Новгородский и Старорусский, они разделялись на четырнадцать округов; в каждый округ входили поселения одного
полка, который делился на три батальона, а эти
последние дробились на роты, капральства и взводы.
Границей города в то время считалась река Фонтанка, левый берег которой представлял предместья, от взморья до Измайловского
полка — «Лифляндское», от
последнего до Невской перспективы — «Московское» и от Московского до Невы — «Александро-Невское». Васильевский остров по 13 линию входил в состав города, а остальная часть, вместе с Петербургскою стороною, по речку Карповку, составляла тоже предместье. Весь берег Фонтанки был занят садами и загородными дачами вельмож.
Первый
полк, отсалютовав царице знаменами и саблями, обскакивал весь фронт и другой
полк и останавливался за
последним; второй делал то же, и, таким образом, государыня видела неразрывную цепь
полков до Глухова. Войска были одеты заново, в синих черкесках, в широких шальварах, в разноцветных, по
полкам, шапках. Государыня выходила из коляски, пешком обходила все команды и ночевала в палатках под Ясманью.
У
последней был сын, юноша лет двадцати трех, служивший офицером в одном из расположенных в Белокаменной столице
полков. Муж Хрущевой, полковник, был убит во время Отечественной войны, оставив своей жене и сыну лишь незапятнанное имя честного воина и незначительную пенсию.
Границею считалась Фонтанка, левый берег которой представлял предместья от взморья до Измайловского
полка — Лифляндское, от
последнего до Невской перспективы — Московское и от Московского до Невы — Александро-Невское.
Над лавкой, около которой лежал труп, на стене была перекладина, видимо оставшаяся от
полки, на которой стояла серебряная посуда, украденная опричниками, сломавшими и самую
полку. С быстротой молодой девушки вскочила старуха на лавку, привязала бывшую у ней в руках веревку с петлей, просунула в
последнюю голову и, быстрым движением опрокинув лавку, повисла на веревке.
Он состоял на службе еще у отца Эдуарда, но далеко не жаловал сына — этого пьяницу и обжору, как, конечно за глаза, он честил бывшего своего господина, а потому с удовольствием перешел на службу в замок Гельмст, где все дышало довольством и богатством, тогда как в замке Вальден приходилось часто класть зубы на
полку вместе с своим господином с той разницей, что
последний раньше уже пристроился к хлебосолу фон-Ферзену.
Этот Пален в
последние годы царствования императрицы Екатерины был генерал-губернатором Курляндии, но с преобразованием, по вступлении на престол Павла Петровича, учрежденных императрицей генерал-губернаторств, лишен этого места и был назначен командиром кирасирского
полка, стоявшего в Риге.
Таковы были люди, окружавшие Николая Леопольдовича в Петербурге. В
полк его «клевретов-ищеек» записался и «дедушка» Милашевич.
Последнему вскоре посчастливилось.
Он состоял на службе еще у отца Эдуарда, но далеко не жаловал сына — этого пьяницу и обжору, как, конечно, за глаза, он честил бывшего своего господина, а потому с удовольствием перешел на службу в замок Гельмст, где все дышало довольством и богатством, тогда как в замке Вальден приходилось часто класть зубы на
полку вместе со своим господином, с той разницей, что
последний раньше уже пристроился к хлебосолу фон Ферзен.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом
полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митинька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в
последний раз потешить девчат.
На первые два вопроса немец, плохо понимавший по-французски, назвал свой
полк и своего начальника; но на
последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер
полка, и что ему велено от начальника занимать все дома под ряд.
Это та деятельность, которая заставляет в нынешнем голодном году в голодной местности, что я видел не раз, крестьянку, хозяйку дома, при словах: «Христа ради», слышных под окном, пожаться, поморщиться и потом все-таки достать с
полки последнюю, начатую ковригу и отрезать от нее с пол-ладони кусочек и, перекрестившись, подать его.
С вечера, на
последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть
полк на походе.
В Аустерлице он остается
последним у плотины Аугеста, собирая
полки, спасая чтò можно, когда всё бежит и гибнет, и ни одного генерала нет в ариергарде.
Знаю про таких же людей в Австрии, Венгрии, Сербии, Болгарии. В Болгарии их особенно много. Мало этого: отказы эти в
последнее время стали происходить, и на тех же основаниях, и в магометанском мире: в Персии среди бабидов, в России в секте божьего
полка, основанной в самое
последнее время в Казани Ваисовым.