Анна Корф и писатель на закуску

Олеся Григорьева, 2022

Это роман о приключениях Анны Корф – дочери знаменитого русского писателя. События происходят во второй половине XIX века. Отец героини исчезает во время охоты на волков. Анна – единственный человек, который не верит в несчастный случай. Она начинает расследование, которое выводит ее на убийство 20-летней давности. Вы сможете погрузиться в атмосферу жизни дворянства XIX века. А также разгадать старые тайны и подумать над вопросом «Кто же убийца?»

Глава 2. Десять лет спустя. Потайная дверь. Ужин

Сегодня был особенный день, вернее, особенное утро. Аня проснулась в четыре утра, она с трудом разлепила глаза. Было холодно и неуютно, хотелось нырнуть под одеяло, там еще сохранилось нагретое местечко.

Однако на сегодня было намечено важное дело, и осуществить его можно было только в те часы, когда в доме все спали. Жизнь в огромном доме Александра Корфа затихала только в четыре часа утра, тогда расходились последние гости, а те, кто оставался, укладывались спать. К семи утра жизнь здесь снова возрождалась, просыпались слуги и приступали к своим ежедневным обязанностям.

Аня могла привести свой план в действие только с четырех до семи утра. А план был такой: найти потайную дверь, которая ведет в секретную часть дома.

Аня жила в доме Корфа почти десять лет, но только две недели назад узнала о том, что в особняке есть потайная комната. Она выяснила это случайно, когда разбирала старые бумаги отца. Среди писем, заметок к романам, выписок из книг и счетов, Аня нашла чертеж дома. Судя по чертежу, в восточной части особняка, прямо за библиотекой был небольшой коридор и комната без окон, которых Аня никогда не видела. Но на карте не было указано, как попасть в ту часть дома.

По этой причине домочадцы на протяжении двух недель видели Анну, без дела слонявшуюся в восточном крыле. При встрече с ними она сразу же прятала записную книжку за спину и быстро ретировалась.

Как-то раз она столкнулась с отцом. Даже не так: она врезалась в огромный живот Корфа, когда выходила из библиотеки и при этом на ходу что-то писала в книжечке. Отец потребовал показать, что она пишет, но Аня заупрямилась, и дело чуть не закончилось ссорой.

В другой раз Евгений Евгеньевич Кожухов, управляющий графа, застал ее за странным занятием: Аня вытаскивала из книжного шкафа книгу за книгой, а после ставила их на место. Она перебирала их по порядку, слева направо, не пропуская ни одного экземпляра. Когда Кожухов спросил, что она делает, Аня от неожиданности чуть не свалилась с лестницы, на которой стояла.

— Ничего. Какое тебе дело? — огрызнулась Аня, недовольная, что ее застали врасплох.

Кожухов оперся плечом о дверной косяк, скрестил руки и остался наблюдать за Аней. Он не улыбался, ничего не говорил, но во всей его позе читалась насмешка. Девушка пыталась продолжить свое занятие, но это было невозможно. Она ощущала себя неуютно в присутствии Кожухова. С того самого дня как на пристани он взял ее за руку и увел от матери, между ними установились отношения, похожие на противостояние. Аня хоть и боялась его до смерти, но всегда находила в себе силы спорить с ним и во всем перечить.

Аня знала, как сильно нуждался в этом расчетливом и холодном человеке ее отец, который не умел вести дела и считать деньги. Что и говорить, если бы не Кожухов, Александр Корф давно бы разорился. Евгений Евгеньевич был управляющим, поверенным, советником, литературным агентом. Одним словом, в этом доме он занимал место визиря.

— Долго ты будешь там стоять? — Аня повернулась к Кожухову и заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Пока ты не скажешь, что задумала.

— Ну и стой, сколько тебе угодно, — Аня спустилась с лестницы, убрала ее в угол и вышла из библиотеки.

Так стало понятно, что вести расследование, когда дюжина человек путается у тебя под ногами, невозможно. Но сегодня все должно было пройти отлично. Все спят, и никто не помешает ей прошерстить этот треклятый шкаф.

В помощницы Аня взяла свою горничную Зоечку. Это была расторопная смышленая девушка. Если они будут работать вдвоем, то дело пойдет куда быстрее. И к семи часам утра они управятся со шкафом. Тогда станет понятно, были Анины догадки верными или нет.

Аня просидела за картой не один день и была абсолютно уверена, что единственное место, где может быть потайная дверь — это библиотека. А проще всего спрятать дверь за книжным шкафом. Массивный шкаф занимал всю стену. Аня решила, что дверь механическая и открывается, когда достаешь одну из книг. Вопрос в том: какую.

У этой фантазии имелось обоснование. Дело в том, что в одном из романов ее отца, как раз была такая потайная дверь. Она находилась в библиотеке и открывалась, как вы уже догадались, при помощи книги.

После того как Зоечка помогла Ане одеться, они на цыпочках отправились в библиотеку. Аня шла первой и несла канделябр с пятью свечами. Спальни располагались на втором этаже, а библиотека на первом. Чтобы попасть туда, нужно было пройти через красную лестницу, которую охраняли позолоченные львы.

Зоя, хоть и была умницей, львов все-таки побаивалась. Говорят, они следят за домом и видят все, что происходит. Львы стояли у подножия лестницы по обе стороны. Проходя мимо них, Зоя ускорила шаг и зацепилась кончиком башмака за красный ковер. Она потеряла равновесие и схватилась за плечо Ани, та, в свою очередь, от неожиданности чуть не уронила канделябр.

— Фух, — выдохнула Аня, когда все трое: она, Зоя и канделябр восстановили равновесие. Девочки переглянулась и беззвучно засмеялись.

— А вот было бы, если мы дом подожгли, — прошептала Зоя, и они снова засмеялись.

На первом этаже Аня и Зоя пошли быстрым шагом, нужно было торопиться. Работы было много, а между тем часы показывали 4.30.

Аня любила библиотеку, в ней все казалось таинственным и важным. Мебель из ореха, выкрашенная в черный. И даже массивные ставни на единственном в комнате окне были из того же материала и того же цвета. У окна стоял огромный стол, в нескольких шагах от него диван, такой же величественный и строгий, как и все остальное в этой комнате. Но особого внимания заслуживал небольшой секретер, стоявший рядом с высокими книжными полками. Секретер был выполнен в стиле «буль», с завиточками, позолотой.

Аня уже проверила верхнюю полку, где стояли пудовые тома с историей России, Рима и Греции, так что она начали сразу со второй полки сверху. Зоя же взяла на себя самую нижнюю. Нужно было снять книгу с полки, а затем поставить ее на место.

Принялись за работу. К шести часам управились с тремя верхними полками и тремя нижними. Остались две последние полки. Девушки до того устали, что легли прямо на пол, благо библиотеку застилал толстый персидский ковер. Они пролежали без движения минут десять, потом Аня сказала:

— Нужно продолжать, иначе не успеем.

— Я рук не чую, — пожаловалась Зоя, — и как же сложно книжки-то на место ставить.

На книжной полке и в самом деле было очень тесно. Огромные фолианты прижимали друг друга, и чтобы вытащить один из них, приходилось использовать обе руки и невероятные усилия. Однако это было не самое сложное. Вернуть заупрямившуюся книгу на место — вот что было действительно трудно.

Две оставшиеся полки занимали книги Александра Корфа. Это был необыкновенно плодовитый писатель. Он писал много. Все вокруг подозревали, что на него работает штат неизвестных писателей. В год Корф выдавал по пять-десять томов. Казалось, это не только написать, но даже и прочитать невозможно.

Как-то раз Аня решила провести опыт и прочитать за год все книги, которые выпустил ее отец за предыдущие двенадцать месяцев. С задачей она справилась, но каких усилий ей это стоило! Читать приходилось по многу часов в день. Она почти забросила свои занятия фортепиано, мало гуляла, на ужин неизменно являлась с книгой. Аня бы продолжала читать и во время еды, но графиня Строганова приходила от этого в бешенство. Аня делала вынужденный перерыв на время ужина. Но затем снова бралась за книгу.

Как отец умудрялся столько писать, оставалось для нее загадкой. Говоря честно, она и сама хотела стать писательницей. Правда, Александр Корф относился к этому неодобрительно. Поэтому писать приходилось втайне, чтобы не вызвать отцовский гнев и насмешки остальных жителей дома.

Аню в ее литературных начинаниях поддерживал только доктор Стасюлевич, который жил в особняке Корфа вот уже больше семи лет. Он считал, что если Аня всерьез решила стать писательницей, так нечего слушать остальных.

Тут стоит сказать, что доброе отношение в этом доме Аня видела только от доктора и от отца, хотя с последним они часто ссорились. Однако девочка знала, что отец ее любит, и даже после самых яростных сцен эти двое всегда быстро мирились.

Александр, человек добрый и отходчивый, приходил к дочери с повинной. А та всегда прощала его, хотя отличалась характером упрямым и с остальными могла «вести военные действия» годами.

Взять хотя бы Строганову, хоть она и пыталась ластиться к девочке и занять место матери, Аня сторонилась ее с малых лет. Конечно, она не могла заменить маму. Тоска по матери до сих пор, даже спустя десять лет, жила в ее сердце.

Отец получил опекунство над девочкой в суде. Произошло это из-за неточностей в ее свидетельстве о рождении. Дело в том, что ребенок, рожденный вне брака, считался незаконнорожденным. Чтобы узаконить его рождение, мать или отец должны были его усыновить или удочерить. Все, что требовалось — поставить подпись. Но бедная Луиза, простая белошвейка, не знала об этих юридических тонкостях.

После того как Аню отправили жить в дом отца, Луиза поселилась у баронессы. Она тяжело заболела, и не умерла только лишь потому, что Штольц и Ренц боролись за ее жизнь, не жалея денег на врачей и лекарства.

Наконец-то с книгами отца было покончено, но радости ни Аня, ни Зоя не испытывали. Тайная дверь не открылась.

— Неужели я ошиблась? — сказала Аня. — Но если не здесь, то где?

Понурые они вернулись в комнату Ани. На часах было только 7.30, а девочки валились с ног от усталости. Но Аня, у которой всегда был запасной план, достала роман Александра Корфа, где описывалась потайная дверь, и тут же начала его перечитывать.

— Я просто что-то упустила, — сказала она Зое.

Завтракали, как обычно, в малой столовой. На завтрак собиралась от силы половина семьи, не было смысла накрывать большой стол.

Аня думала, что сегодня она точно придет на завтрак первой. Еще бы: встать в четыре утра и опоздать на завтрак! Однако за столом уже сидел Кожухов, более того, он уже заканчивал завтракать.

«Завтракать с ним вдвоем! Вот не повезло! Скорее бы кто-нибудь пришел», — подумала Аня и села на свое место. Ей принесли овсянку, никто, кроме нее, в доме не ел эту кашу. Так что овсянку варили специально для Ани.

Кожухов, не поднимая глаз от газеты, сказал:

— Доброе утро.

«Наверняка, он даже не видел, кто зашел», — подумала Аня.

Но Евгений Евгеньевич видел. Он вообще был человеком крайне внимательным. Когда он увидел Аню, он тоже внутренне весь сжался, и, хоть это не было заметно, Кожухову было неловко наедине с Аней так же, как и ей с ним.

Вскоре пришел Александр Корф, который завтракал всегда рано и быстро. А потом сразу отправлялся в кабинет работать. Десять томов в год сами себя не напишут.

Тут же явился секретарь графа Платон Стрельцов. Они завтракали вчетвером. Среди них разговорчивостью отличался только Корф, но утром он всегда был строг, собран и серьезен. Кожухов никогда не говорил без надобности. А Стрельцов был скромным молодым человеком, привыкшим иметь дело с пером, а не с людьми.

Но Аню распирало от вопросов. К завтраку она закончила перечитывать ту главу, где говорилось о тайной комнате. И у нее закралось сомнение. Раньше она думала, что дверь открывается при помощи одной книги. Но сейчас, внимательно перечитав отрывок, поняла, что из текста не совсем ясно, сколько книг вытянул герой: одну, две, три.

— Папа, я перечитываю «Секрет старой аптеки», — начала Аня.

— Мм, — промычал Александр, занятый яйцами всмятку и своими мыслями.

— Интересная книга.

— Мм, — Корф даже не поднял взгляд.

— Но мне не все понятно, — продолжала Аня.

И вот тут Корф перестал ковырять яйцо и с интересом посмотрел на Аню.

Александр Корф славился тем, что мог запутывать события в своих приключенческих романах очень изящно. И распутывал их он тоже мастерски. Мысль о том, что у кого-то после того как он прочитал развязку, остался даже самый незначительный вопрос, больно задел Корфа.

— Что ж ты не поняла, милая?

— Не поняла про дверь.

Теперь уже все присутствующие оторвались от тарелок и смотрели на Анну.

— Про дверь? — переспросил писатель. — А что с ней?

— Не понятно, как она открывается.

— Книгами.

— У тебя непонятно написано. Нужно потянуть одну книгу?

— Ты невнимательно читаешь, Аня. У меня там ясно написано. «Стояло два тома». Вот их и нужно потянуть.

— Папа, там ничего не было про два тома.

— А вот и было, — Корф поднялся из-за стола. — Пойдем-ка, посмотрим.

В вопросах своего творчества Корф был щепетилен до крайности. И когда под сомнение ставилось его мастерство, было не до завтрака. Аня точно знала, на какие слабые места давить, чтобы выведать правду.

Поднимаясь из-за стола, она увидела на лице Кожухова ухмылку. Этот умный черт наверняка обо всем догадался.

Александр, пыхтя, ввалился в свой кабинет, до кабинета он шел быстро, почти бежал. А при его 117 кг это было нелегко. Следом зашла Анна. Корф достал с полки книгу в красном переплете и начал листать, нашел нужную страницу и принялся внимательно читать.

— Вот, где-то здесь, — бормотал он себе под нос.

Дочитав последнее предложение, Корф с удивлением посмотрел на Аню. Потом снова в книгу. Пробежался по тексту еще раз. Когда он поднял глаза на Аню, его взгляд был виноватым. Он положил книгу.

— Ты же знаешь, дорогая, с какой скоростью я пишу. Всего не упомнишь. Этот роман я написал за неделю.

Аня терпеливо ждала. Все, что ей нужно было узнать, сколько книг открывают секретную дверь. Но она держалась изо всех сил, чтобы не спросить. Иначе отец мог что-то заподозрить.

— Значит, я только подумал, что написал. Это были две книги — два томика Шекспира.

Потом он хлопнул себя по бокам.

— Нет, а Платон-то куда смотрел! Это его ошибка. Он знает, что я ни точек, ни запятых не ставлю, чтобы писать как можно скорее. Путаю имена, даты и даже города. Как же он не заметил?!

— Не ругайся на него, папа, — попросила Аня.

Она поцеловала отца в щеку и довольная вышла из кабинета. Все-таки ее теория была верна, просто в ней была небольшая ошибка. Нужно вытаскивать ни одну книжку, а две. Не в силах ждать, она отправилась в библиотеку.

Как только Аня вошла в библиотеку, ей захотелось развернуться и убежать. И она даже сделала попытку попятиться к двери, но Кожухов сказал:

— Подожди-ка.

Он сидел на диване с раскрытой книгой.

— Подойди.

Аня повиновалась.

— Я знаю, что ты ищешь.

«Как? — подумала Аня. — Как ему каждый раз это удается?»

— И что же я ищу? — спросила девочка с вызовом.

— Тайную дверь, конечно. Ты нашла старые чертежи дома и решила, что часть дома скрыта.

Кожухов сидел, закинув ногу на ногу. Аня стояла перед ним.

— Не хочу тебя разочаровывать, но нет никаких потайных комнат и секретной двери. Чертеж, который ты нашла, был всего лишь черновиком. Дом строился по другому плану. Да, твой отец хотел сделать потайной выход и засекретить часть дома. Но стройка и так стоила целое состояние. Тайный ход обошелся бы нам в лишние сто тысяч. Я отговорил его. Вот и вся история. Поняла?

Аня упрямо молчала. Кожухов медленно поднялся и подошел к ней.

— Ты поняла меня? — спросил он еще раз, глядя ей в глаза.

Аня кивнула. Евгений Евгеньевич вернул книгу на место и вышел.

— А вот и нет! — прошептала девушка с обидой. — Тайная дверь существует, и я ее найду.

В доме Корфа обедали всегда поздно — около пяти вечера. До этого времени хозяин был занят работой. К пяти вечера он обычно ставил точку в конце предложения и шел обедать. При этом он никогда не заканчивал работу раньше. Даже если Александр дописал последнюю строчку романа в 4.50, он доставал чистый лист и начинал писать новый роман.

На обед собирались все жители дома. Это была единственная трапеза, на которую попадали и те, кто поздно вставал и пропускал завтрак, и те, кто рано ложился и пропускал поздний ужин.

Аня пришла на обед в плохом расположении духа. Она не выспалась, не нашла потайную дверь, ее отчитал Кожухов. День был прожит зря.

В голубой столовой, самой большой из трех столовых в доме, уже собралось несколько человек. Но за стол еще не сели. Аня направилась к Строгановой, нужно было соблюсти все ритуалы и поприветствовать мачеху. Она подошла к Надежде Сергеевне и поклонилась, та сделала вид, что поцеловала падчерицу в щеку. На этом их приветствие было кончено. Рядом с княгиней стояла ее младшая сестра Ольга Ахматова. Ольга была девушкой редкой красоты. Настоящая русская красавица, холодная и величественная. Аня кивнула ей и направилась в другой конец столовой, где в одиночестве стоял старый доктор. Никто не знал, сколько лет Михаилу Артемьевичу. Аня думала, что не меньше семидесяти пяти. Однако сам доктор на это предположение говорил:

— Вы мне льстите, маленький хитрый лисенок.

— Михаил Артемьевич! — поприветствовала его Аня.

— Анечка, добрый день. Вас сегодня не видно. Были заняты?

— Да, немного, — неохотно ответила Аня.

Доктор подмигнул ей. Он подумал, что она весь день писала.

Вскоре в столовую вошли Корф, Стрельцов и Кожухов. Они подошли к дамам. Александр звонко поцеловал жену, потом наклонился к руке Ольги. Теперь была очередь Кожухова. Он поднес руку Надежды Сергеевны к губам, но так и не дотронулся до нее. Потом проделал то же самое с Ольгой. А между тем, Ольга была его невестой.

«Можно было бы проявить чуть больше чувств», — Аня усмехнулась про себя.

Тут лакей доложил, что прибыл генерал Иван Петрович Зыков с сыном Андреем. Аня обрадовалась, будет с кем поговорить. Андрей был старше ее на год, и они очень дружили.

В столовую ввалился генерал Зыков, красный с мороза, запыхавшийся и, как всегда, в бодром расположении духа. Андрей шел за ним, он сразу же глазами отыскал Аню и улыбнулся ей. Аня улыбнулась в ответ.

Встретились два громких человека: Корф и Зыков. Их приветствия были похожи на раскаты грома. В столовой стало так шумно, что Аня оставила доктора, а сама вышла в маленькую гостиную, которая примыкала к столовой.

Голубую гостиную украшал огромный портрет Александра Корфа, лежащего на оттоманке, само собой разумеется, с задумчивым видом. Та оттоманка и сейчас исправно служила в гостиной. Она стояла на своих изогнутых ножках недалеко от камина и была укрыта голубой тканью.

Сейчас на этой самой оттоманке сидел никем не замеченный в тишине и спокойствии граф Гагарин, он читал книгу, быстро перелистывая страницу за страницей.

— Моя девочка, — увидев Аню, он проворно вскочил и направился к ней. Легко, словно юноша, он пролетел через всю гостиную и крепко обнял девушку.

— Что вы читали? — спросила Аня, указывая глазами на книгу, которую он держал в руке, заложив указательный палец между страниц. У графа Гагарина была привычка читать всегда и везде. Как-то раз Аня видела его за чтением на улице. А между тем он шел быстрым шагом по неровной булыжной мостовой.

— Гюго, моя дорогая. Он все так же хорош, как двадцать лет назад.

Они сели на диван. Граф рассказал Ане последние сплетни из жизни петербуржской богемы. Среди которых была и такая:

— Ты слышала про графиню Валуеву? Нет? Дорогая моя, в каком мире ты живешь! О ее богатстве и красоте знает весь Санкт-Петербург. Так вот, неделю назад ее задушили пятиметровым жемчужным ожерельем. Кто это сделал — неизвестно. Хотя весь город уверен, что сделать подобное мог лишь один человек — ее муж. Она сбежала от него, но он нашел ее и хотел вернуть домой. Какая же это была красавица!

У Гагарина, который сам не любил богемную жизнь и не участвовал в ней, всегда в запасе были подобные истории. Аня думала, что он сочиняет их сам, чтобы тренировать воображение. Ведь граф Гагарин, как и ее отец, был писателем. Но все истории оказывались правдивыми.

Аня поинтересовалась, как поживает его жена и сын. Они еще немного поговорили о пустяках. И как только Аня решила, что уже можно завести разговор о своем творчестве с великим писателем, в гостиную вошел Андрей.

Он поклонился Ане и графу.

— Александр Николаевич просил найти вас, сейчас будем садиться за стол.

Аня вскочила с дивана, простым естественным движением просунула свою тонкую ручку под руку Андрея, и они отправились в столовую. Следом за ними пошел граф.

Начали рассаживаться. Место Ани было между Ольгой и доктором. Когда все наконец-то заняли свои места, оказалось, что один стул пустует.

Корф недовольно посмотрел на пустое место, потом на жену. Аня услышала, как он прошипел:

— Опять?

— Он сейчас придет, милый. Ты же знаешь его. Мальчишка. Брось, mon ami, не злись.

И в самом деле, вскоре в дверях столовой показался молодой человек. Он стремительно вошел в залу, не замедляя шаг, подошел к Строгановой и поцеловал ее руку. В его одежде, манерах и даже взгляде была небрежность. Но какая небрежность! Это было своего рода искусство, которое непонятно в чем проявлялось: то ли в ослепительной белизне рубашки, то ли в идеальном крое костюма, а может быть в том, как запросто он носил дорогие вещи.

— Тетушка, — он произнес тихо, но глубина его голоса заставила всех замолчать. Когда он проходил мимо, Аня почувствовала, что от него пахнет мятой.

— А вот и наш князь Дмитрий, — с облегчением сказала Строганова.

Она ужасно боялась, что если он задержится еще хоть на пять минут, настроение Александра испортится, и тогда можно ждать чего угодно.

Сначала подавали холодные закуски. В доме Корфа было принято подавать их уже за столом. Нарезанная ломтиками ветчина, сыр, салат, паштет. Затем принесли вазу с супом. После — прекрасно приготовленная буженина. Такую буженину мог приготовить только повар Корфа. Стерлядь сурская, жареный поросенок, печеный картофель. Аня знала, что сегодня на обед должны подать девять блюд. К холодным закускам она почти не притронулась. От каждого блюда пробовала понемногу, основные же силы берегла для своего любимого печеного картофеля.

Весь вечер Аня разговаривала с доктором. Ведь с другой стороны сидела Ольга, а с ней говорить было ровным счетом не о чем. Когда тема разговора с доктором исчерпала себя, Аня прислушалась, о чем говорили за столом.

А говорили вот о чем. Генерал предлагал Корфу отправиться на масленицу в его имение и устроить там охоту на волков. Строганова возражала, она говорила, что это опасное предприятие и глупо рисковать понапрасну. Однако было видно, что в глазах Корфа поселился озорной огонек. Это значило только одно: охоте быть.

Аня уже слышала о том, как проходит охота на волков. Это и в самом деле было опасное развлечение. В прошлом году волки разорвали на части графа Давыдова и его братьев, когда они отправились на охоту. Кучер не справился с управлением, повозка с охотниками перевернулась и с полсотни голодных зверей набросились на них. На следующий день нашли лишь обглоданные кости.

Аня с беспокойством посмотрела через стол на Андрея, было видно, что он хоть сейчас готов отправиться на страшную охоту.

Поместье генерала находилось под Петербургом. Корф, который всегда принимал решение спонтанно, пообещал ехать на следующей неделе, как только допишет роман. Остаток вечера говорили только о предстоящей охоте: что взять с собой, что подготовить.

Распаленный Корф обратился к князю Дмитрию:

— Дмитрий, ты обязательно возьми то ружье. Помнишь, тебе его тот пучеглазый швейцарец подарил. Как его там…

— Бюлер, — голос князя прозвучал резко и снова все замолчали, его голос всегда производил на людей странное впечатление.

— Да-да, точно. Бюлер, — продолжил Корф. — Чудесная штука. Двуствольное.

— Я не еду, — сказал князь.

— Как это не едешь? — голос Александра дрогнул.

— Вот так. Не еду.

Дмитрий говорил и не глядел на Корфа.

— Нет уж, голубчик, мы все едем. Это решено.

— Я не еду, — повторил князь.

Молчание стало тягостным, никто не решался его нарушить. Было ясно, что на этом не закончится. Строганова тихо вздохнула, она не стала вмешиваться. Знала, что теперь ничего не поможет, и ссора случится.

— Будь добр, пока ты живешь в моем доме, принимать мои правила, — Александр побагровел и даже отодвинул стул от стола, намереваясь в любой момент вскочить.

— Не кричите, Александр Николаевич, — князь тоже отодвинулся от стола. — Это вредно для здоровья. А оно у вас слабое. К тому же я уезжаю от вас.

Тут Надежда Сергеевна потянула кончиком пальца корсет, стараясь изо всех сил набрать воздуха в легкие.

«Вот это поворот», — подумала Аня. Она прекрасно знала, что Строганова и Корф распоряжаются громадным состоянием князя. Отсюда такая расточительная жизнь. Если уйдет князь, за ним рекой утекут его деньги. А вот что останется — неизвестно.

— Ты никуда не уйдешь! Сколько лет я терпел твои выходки, — Александр поднялся со стула, тяжело уперся правой рукой о стол. — И что взамен? И что взамен? Я тебя спрашиваю!

Князь встал и также быстро направился к выходу, как часом ранее, он вошел в этот зал.

В дверях он обернулся и сказал:

— А взамен, дорогой дядюшка, я пришлю вам поверенного и бухгалтера, которые проверят все счета и выяснят, на что вы тратили состояние моих покойных родителей.

Князь вышел.