Неточные совпадения
«Он холодный, злой, без сердца!» — заключил Райский. Между прочим, его поразило
последнее замечание. «Много у нас этаких!» — шептал он и задумался. «Ужели я из тех: с
печатью таланта, но грубых, грязных, утопивших дар в вине… „одна нога в калоше, другая в туфле“, — мелькнуло у него бабушкино живописное сравнение. — Ужели я… неудачник? А это упорство, эта одна вечная цель, что это значит? Врет он!»
Увы! нет для раба иного закона, кроме беззакония. С
печатью беззакония он явился на свет; с нею промаячил постылую жизнь и с нею же обязывается сойти в могилу. Только за пределами
последней, как уверяет Аннушка, воссияет для него присносущий свет Христов… Ах, Аннушка, Аннушка!
— Первое — это надо Сандуновские бани сделать такими, каких Москва еще не видела и не увидит. Вместо развалюхи построим дворец для бань, сделаем все по
последнему слову науки, и чем больше вложим денег, тем больше будем получать доходов, а Хлудовых сведем на нет. О наших банях заговорит
печать, и ты — знаменитость!
На «Чтениях о Богочеловечестве» лежит несомненная
печать влияния Шеллинга
последнего периода.
Последние времена наступили: хлеб, и тот весят на клейменых весах с
печатью антихриста.
— Я знаю, вашим превосходительствам угодно, вероятно, сказать, что в
последнее время русская
печать в особенности настаивала на том, чтоб всех русских жарили по суду 35.
— Одолжение, во-первых, состоит в том, что поелику вы, милостивый государь,
последним поступком вашим — не помню тоже в какой пьесе говорится — наложили на себя
печать недоверия и очень может быть, что в одно прекрасное утро вам вдруг вздумается возвратиться к прежней идиллической вашей любви, то не угодно ли будет напредь сего выдать мне вексель в условленных пятидесяти тысячах, который бы ассюрировал меня в дальнейших моих действиях?
Последние строчки особенно понятны, — постоянный сотрудник и редактор «Русской мысли» М.Н. Ремезов занимал, кроме того, важный пост иностранного цензора, был в больших чинах и пользовался влиянием в управлении по делам
печати, и часто, когда уж очень высоко ставил парус В.А. Гольцев, бурный вал со стороны цензуры налетал на ладью «Русской мысли», и М.Н. Ремезов умело «отливал воду», и ладья благополучно миновала бури цензуры и продолжала плыть дальше, несмотря на то, что, по словам М.Н. Ремезова...
По сему
последнему поводу Онуфрий Петрович Парамонов сообщил, что Перекусихин 1-й открылся ему в намерении принять малую
печать.
И, прежний сняв венок, — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него,
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело.
Отравлены его
последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его
печать.
Из семинарии Иван Афанасьевич, сверх приятной мифологической фамилии, вынес то прочное образование, которое обыкновенно сопровождает семинаристов до
последнего дня их жизни и кладет на них ту самобытную
печать, по которой вы узнаете бывшего семинариста во всех нарядах.
Когда потом Н. А. Лейкин, издатель «Осколков», укорял Пальмина, что он мог подвести журнал подобным стихотворением, то
последний ответил: уверен, что ничего за это не будет, потому что отвечает цензор, который разрешает, а если уж такое несчастье и случилось, то ни Главное управление по делам
печати, ни даже сам министр внутренних дел не осмелится привлечь цензора: это все равно, что признать, что царь — пустоголовый дурак. Таков был Пальмин.
Сведения о
последних днях Артура Бенни и о его кончине в
печати довольно долгое время останавливались на известии «Иллюстрированной газеты» г. Зотова, что «Артур Бенни, о котором ходили разноречивые и невыгодные слухи, убит при Ментане».
Вникните в самый дух литературы
последнего времени, поймите общность ее стремлений, уловите эту незримую струю, которая чувствуется в каждой журнальной повести, Те каждом фельетоне, в каждой газетной заметке, так же как и в специальных ученых исследованиях и в серьезных произведениях, отмеченных
печатью сильного таланта.
Комедия «Женатый жених» —
последнее произведение Загоскина, явившееся на сцене и в
печати.
В
последнее время и библиография переменила свой характер: она обратила свое внимание на явления, важные почему-нибудь в истории литературы, она старается в своих поисках по архивам и библиотекам отыскать что-нибудь действительно интересное и нередко сообщает читателям вещи, доселе бывшие вовсе неизвестными в
печати.
До сих пор в
печати известны были почти только те произведения
последних лет жизни Пушкина, в которых выражалось, более или менее ярко, направление, господствовавшее в нем в эти
последние годы.
В маленьком кабинете графини (в Карлове) я читал ей в
последнюю мою зиму и статьи, и беллетристику, в том числе и свои вещи. Тогда же я посвятил ей пьесу"Мать", которая явилась в
печати под псевдонимом.
Писательское настроение возобладало во мне окончательно в
последние месяцы житья в Дерпте, особенно после появления в
печати «Однодворца», и мой план с осени I860 года был быстро составлен: на лекаря или прямо на доктора не держать, дожить до конца 1860 года в Дерпте и написать несколько беллетристических вещей.
Про эту встречу и дальнейшее знакомство с Гончаровым я имел уже случай говорить в
печати — в
последний раз и в публичной беседе на вечере, посвященном его памяти в Петербурге, и не хотел бы здесь повторяться. Вспомню только то, что тогда было для меня в этой встрече особенно освежающего и ценного, особенно после потери, какую я пережил в лице Герцена. Тут судьба, точно нарочно, посылала мне за границей такое знакомство.
Напомню еще раз каждому читающему русскому, что только Тургеневу и возможно было провести в
печать замысел и подробности его
последнего романа.
Первым делом цейгмейстера было расстегнуть вьюк и осмотреть куверт:
печать была сломлена; крошки ее тут же находились; но самый куверт был невредим — и
последнее успокоило его.
За
последнее время старик Зарудин, хотя все еще держался молодцом, сравнительно, осунулся и одряхлел: вынесенные им служебные неприятности, неожиданная отставка, наложили свою
печать на этого привыкшего к власти человека.
Мальчик, уже собиравшийся идти, вдруг остановился. Слова отца снова напомнили ему то, о чем он было совсем забыл в
последние полчаса, — гнет ненавистной службы, опять ожидавшей его. До сих пор он не смел открыто высказывать свое отвращение к ней, но этот час безвозвратно унес с собою всю его робость перед отцом, а с нею сорвалась и
печать молчания с его уст. Следуя вдохновению минуты, он воскликнул и снова обвил руками шею отца.
Столичная жизнь, в которую он окунулся недавно, приехав из отдаленной провинции, сопутствуемый благословением родной матери, бедной вдовы-чиновницы, собравшей на поездку единственного сына в столицу за карьерой
последние крохи, не успела еще наложить на него свою
печать преждевременной зрелости. Окончив курс лишь гимназии, он не мог рассчитывать на многое и с помощью нескольких лиц, знавших его покойного отца, получил место вольнонаемного писца в одной из бесчисленных столичных канцелярий.
С этими словами Павел Кириллович обыкновенно отправлялся в свою шифоньерку красного дерева, стоявшую в углу его кабинета, и доставал из нее прошнурованную и за
печатью тетрадь, заключающую в себе письма к нему графа Аракчеева и копии с ответов
последнему. На обложке тетради крупным старческим почерком было написано: «Правда о моей отставке».
Князь Волконский, вспомнив, что император всегда носил на себе запечатанный пакет, которого содержание, может быть, было государственною тайною, отыскал этот таинственный пакет в кармане мундира, который был надет
последний раз на усопшем императоре. Императрица сломила
печать, и они увидели, что в конверте вложены две молитвы и несколько текстов Священного Писания.
В
последнее время (в 1861 г.) стали наконец появляться в
печати раскольнические сочинения [«История Выговской пустыни», «Житие Аввакума» и друг.].
В обширной и многосторонней полемике, возбужденной в
печати выходом в отставку бывшего министра народного просвещения и обер-прокурора святейшего синода, графа Толстого, далеко не
последнее место занимает спор о заслугах этого сановника по духовному ведомству.
С ранней молодости наслушался Гриша о нынешних
последних временах, о том, что народился антихрист и пустил по земле нечестие: стали люди брады брити, латинску одежду носити, чай, треклятую траву, пити, табачное зелие курити, пачпорты с бесовской
печатью при себе держати.
С козел раздалось громкое протяжное тпру-у и не дало нам услыхать
последних слов приговора листам гражданской
печати.