Неточные совпадения
От этого она только сильнее уверовала в
последнее и убедилась, что — как далеко человек ни иди вперед, он не уйдет от него, если только не бросится с прямой дороги в сторону или не пойдет назад, что самые
противники его черпают из него же, что, наконец, учение это — есть единственный, непогрешительный, совершеннейший идеал жизни, вне которого остаются только ошибки.
Привалов ничего не отвечал. Он думал о том, что именно ему придется вступить в борьбу с этой всесильной кучкой. Вот его будущие
противники, а может быть, и враги. Вернее всего,
последнее. Но пока игра представляла закрытые карты, и можно было только догадываться, у кого какая масть на руках.
— Хороши и противники-то их — западники, — сказал своим грустным голосом Неведомов. — Какое высокое дарование — Белинский, а и того совсем сбили с толку;
последнее время пишет все это, видно, с чужого голоса, раскидался во все стороны.
Такое грозное вступление не обещало ничего доброго, и Родион Антоныч совсем съежился, как человек, поставленный на барьер, прямо под дуло пистолета своего
противника. Но вместе с тем у него мелькало сознание того, что он является козлом отпущения не за одни свои грехи.
Последнее придавало ему силы и слабую надежду на возможность спасения.
Но тут г-н фон Рихтер заметил Панталеоне, что ему, как старшему секунданту, следует, по правилам дуэли, прежде чем провозгласить роковое: «Раз, два! три!», обратиться к
противникам с
последним советом и предложением: помириться; что хотя это предложение не имеет никогда никаких последствий и вообще не что иное, как пустая формальность, однако исполнением этой формальности г-н Чиппатола отклоняет от себя некоторую долю ответственности; что, правда, подобная аллокуция [Речь, обращение (лат. allocutio).] составляет прямую обязанность так называемого «беспристрастного свидетеля» (unparteiischer Zeuge) — но так как у них такового не имеется — то он, г-н фон Рихтер, охотно уступает эту привилегию своему почтенному собрату.
Только что приятель господина Голядкина-старшего приметил, что
противник его, трясясь всеми членами, немой от исступления, красный как рак и, наконец, доведенный до
последних границ, может даже решиться на формальное нападение, то немедленно, и самым бесстыдным образом, предупредил его в свою очередь.
И вот между ними закипает тяжелый, бесконечный, оскорбительный, скучный русский спор. Какой-нибудь отросток мысли, придирка к слову, к сравнению, случайно и вздорно увлекают их внимание в сторону, и, дойдя до тупика, они уже не помнят, как вошли в него. Промежуточные этапы исчезли бесследно; надо схватиться поскорее за первую мысль
противника, какая отыщется в памяти, чтобы продлить спер и оставить за собою
последнее слово.
«Старайся примириться с твоим
противником, пока еще не дошли вы с ним до суда; а иначе отдаст тебя
противник судье, а судья отдаст тебя исполнителю приговоров, и будешь ты ввергнут в темницу и не выйдешь из нее, пока не расплатишься за все до
последней мелочи» (Матф., глава V, стих 25 и 26).
В Западной Европе уже несколько десятилетий ведется усиленная агитация против живосечений; в
последние годы эта агитация появилась и у нас в России. В основу своей проповеди
противники живосечений кладут положение, как раз противоположное тому, которое было мною сейчас указано, — именно, они утверждают, что живосечения совершенно не нужны науке.
Он хорошо понимал, что японцы взяли
последнее слово военной науки и техники, что к этому они прибавили чисто азиатскую хитрость и поразительную наблюдательность, и таким образом, в общей сложности, представляют из себя более чем серьёзного
противника.
Сражение выиграно исключительно храбростью русской армии. Граф Апраксин был тут ни при чем. И он, и
противник его, прусский фельдмаршал Левольд, соперничали друг с другом количеством наделанных ошибок, но пальма отрицательного первенства принадлежала все-таки графу Апраксину.
Последнего сменили и назначили Фермора.
Противники и их секунданты вежливо раскланялись друг с другом, и
последние тотчас же принялись за исполнение своих обязанностей.
Быстро отворенная Эрнестиной Ивановной дверь кабинета заставила вздрогнуть князя, внимательно следившего, какой решительный ход сделает его
противник, а
последнего заставила поднять его красивую голову от шахматной доски.
Отмерив шаги, секунданты установили
противников и в
последний раз обратились к ним с советом примирения.
В русской общественной мысли за
последние десятилетия наиболее решительным
противником народничества был всегда П. Б. Струве, и, быть может, в этом нужно искать причины враждебного к нему отношения в некоторых интеллигентских кругах.