Неточные совпадения
— Ничего особенного, — сказал Грэй, присаживаясь на
трап мостика.
Не помня — как, она поднялась по
трапу в сильных руках Грэя.
Прежде чем Грэй, несколько удивленный таким быстрым практическим результатом своих слов, успел что-либо сказать, Пантен уже загремел вниз по
трапу и где-то отдаленно вздохнул.
Наконец 10 марта, часу в шестом вечера, идучи снизу по
трапу, я взглянул вверх и остолбенел: гора так и лезет на нас.
Сначала вошли на палубу переводчики. «Оппер-баниосы», — говорили они почтительным шепотом, указывая на лодки, а сами стали в ряд. Вскоре показались и вошли на
трап, потом на палубу двое японцев, поблагообразнее и понаряднее прочих. Переводчики встретили их, положив руки на колени и поклонившись почти до земли. За ними вошло человек двадцать свиты.
Раздалось такое дружное щелканье соломенных сандалий по
трапу, какого еще, кажется, не было.
Едва станешь засыпать — во сне ведь другая жизнь и, стало быть, другие обстоятельства, — приснитесь вы, ваша гостиная или дача какая-нибудь; кругом знакомые лица; говоришь, слушаешь музыку: вдруг хаос — ваши лица искажаются в какие-то призраки; полуоткрываешь сонные глаза и видишь, не то во сне, не то наяву, половину вашего фортепиано и половину скамьи; на картине, вместо женщины с обнаженной спиной, очутился часовой; раздался внезапный треск, звон — очнешься — что такое? ничего: заскрипел
трап, хлопнула дверь, упал графин, или кто-нибудь вскакивает с постели и бранится, облитый водою, хлынувшей к нему из полупортика прямо на тюфяк.
Теперь беспрестанно слышишь щелканье соломенных подошв, потом визг свиньи, которую тащат на
трап, там глухое падение мешка с редькой, с капустой; вон корзинку яиц тащат, потом фруктов, груш, больших, крепких и годных только для компота, и какисов, или какофиг.
«Это-то секретари?» На
трап шли, переваливаясь с ноги на ногу, два старика, лет 70-ти каждый, плешивые, с седыми жиденькими косичками, в богатых штофных юбках, с широкой бархатной по подолу обшивкой, в белых бумажных чулках и, как все прочие, в соломенных сандалиях.
С лодок налезло на
трапы и русленя множество голых, полуголых и оборванных гребцов.
Цепляясь за
трапы и веревки, я выбрался на палубу и стал в уголок.
Приставать в качку к борту — тоже задача. Шлюпку приподнимает чуть не до борта, тут сейчас и пользуйтесь мгновением: прыгайте на
трап, а прозевали, волна отступит и утащит опять в преисподнюю.
Мы подъехали к фрегату; мой спутник взял ее за руку, а я пошел уже на
трап.
Нейдут в лодки, да и только, все стоят у
трапа; упрашивают.
Я сначала, как заглянул с палубы в люк, не мог постигнуть, как сходят в каюту: в
трапе недоставало двух верхних ступеней, и потому надо было прежде сесть на порог, или «карлинсы», и спускать ноги вниз, ощупью отыскивая ступеньку, потом, держась за веревку, рискнуть прыгнуть так, чтобы попасть ногой прямо на третью ступеньку.
«Соленый, скучный, безобразный и однообразный! — прибавил я к этому списку, сходя по
трапу вниз, — заладил одно — и конца нет!» Внизу везде вода, сырость; спали кое-как, где попало.
Оба гроба пристали к парадному
трапу и стали рядом.
Вот идут по
трапу и ступают на палубу, один за другим, и старые и молодые японцы, и об одной, и о двух шпагах, в черных и серых кофтах, с особенно тщательно причесанными затылками, с особенно чисто выбритыми лбами и бородой, — словом, молодец к молодцу: длиннолицые и круглолицые, самые смуглые, и изжелта, и посветлее, подслеповатые и с выпученными глазами, то донельзя гладкие, то до невозможности рябые.
Я зачерпнул воды-то, уж и на
трап пошел, а он откуда-то и подвернулся, вырвал кувшин, вылил воду назад да как треснет по затылку, я на
трап, а он сзади вдогонку лопарем по спине съездил!» И опять засмеялся.
По
трапам еще стремились потоки, но у меня ноги уж были по колени в воде — нечего разбирать, как бы посуше пройти. Мы выбрались наверх: темнота ужасная, вой ветра еще ужаснее; не видно было, куда ступить. Вдруг молния.
Один занес было ногу на
трап, чтобы сойти, да и остался на несколько секунд с поднятой ногой.
Но не знать петербургскому жителю, что такое палуба, мачта, реи, трюм,
трап, где корма, где нос, главные части и принадлежности корабля, — не совсем позволительно, когда под боком стоит флот.
Наконец стало светать. Вспыхнувшую было на востоке зарю тотчас опять заволокло тучами. Теперь уже все было видно: тропу, кусты, камни, берег залива, чью-то опрокинутую вверх дном лодку. Под нею спал китаец. Я разбудил его и попросил подвезти нас к миноносцу. На судах еще кое-где горели огни. У
трапа меня встретил вахтенный начальник. Я извинился за беспокойство, затем пошел к себе в каюту, разделся и лег в постель.
Когда пароход остановился против красивого города, среди реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному
трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься на палубу. Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками.
Одного арестанта сопровождала пятилетняя девочка, его дочь, которая, когда он поднимался по
трапу, держалась за его кандалы.
Бой, рюмку коньяку!» Потом подошел вельбот; гребли каторжные, наряженные матросами, и у руля сидел окружной начальник И. И. Белый, который, когда вельбот подходил к
трапу, скомандовал по-военному: «Суши весла!»
И оттого я могу еще что-то делать, куда-то торопиться, отвечать на вопросы, взбираться по
трапу вверх на «Интеграл».
Кают-компания. Над инструментами, картами — объезженные серой щетиной головы — и головы желтые, лысые, спелые. Быстро всех в горсть — одним взглядом — и назад, по коридору, по
трапу, вниз, в машинное. Там жар и грохот от раскаленных взрывами труб, в отчаянной пьяной присядке сверкающие мотыли, в не перестающей ни на секунду, чуть заметной дрожи — стрелки на циферблатах…
Таков неумолимый закон судеб! Как часто человек, в пылу непредусмотрительной гордыни, сулит содрать шкуру со всего живущего — и вдруг — открывается
трап, и он сам проваливается в преисподнюю… Из ликующего делается стенящим, — а те, которые вчера ожидали содрания кожи, внезапно расправляют крылья и начинают дразниться: что, взял? гриб съел! Ах, господа, господа! а что, ежели…
Сын молча взял цеп, и работа пошла в четыре цепа:
трап, та-па-тап,
трап, та-па-тап…
Трап! — ударял после трех раз тяжелый цеп старика.
— Я взошел по
трапу, — ответил я дружелюбно, без внимания к возможным недоразумениям с его стороны, так как полагал, что моя внешность достаточно красноречива в любой час и в любом месте. — Я вас окликнул, вы спали. Я поднялся и, почему-то не решившись разбудить вас, хотел пойти вниз.
Я постучал на голос; каюта находилась против
трапа, и я в ней не был ни разу.
— Гарвей! — раздался свежий, как будто бы знакомый голос неизвестной и невидимой женщины. — Подайте шлюпку к
трапу, он будет спущен сейчас. Я еду с вами.
Колеблясь разбудить его, я медленно прошел к
трапу кормовой рубки, так как из ее приподнятых люков шел свет.
Он произнес это вежливым ледяным тоном вынужденного усилия. Его жест рукой по направлению к
трапу был точен и сух.
Среди экипажей, родственников, носильщиков, негров, китайцев, пассажиров, комиссионеров и попрошаек, гор багажа и треска колес я увидел акт величайшей неторопливости, верности себе до последней мелочи, спокойствие — принимая во внимание обстоятельства — почти развратное, так неподражаемо, безупречно и картинно произошло сошествие по
трапу неизвестной молодой девушки, по-видимому небогатой, но, казалось, одаренной тайнами подчинять себе место, людей и вещи.
Я не повторил окрика. В этот момент я не чувствовал запрета, обычного, хотя и незримого, перед самовольным входом в чужое владение. Видя, что часовой неподвижен, я ступил на
трап и очутился на палубе.
Она, отталкивая меня одной рукой, крепко притягивала другой. Я усадил ее, ставшую покорной, с бледным и пристыженным лицом; последний взгляд свой она пыталась скрасить улыбкой. Не стерпев, в ужасе я поцеловал ее руку и поспешно вышел. Наверху я встретил поднимающихся по
трапу Тоббогана и Проктора. Проктор посмотрел на меня внимательно и печально.
Вскоре после этого к навесному
трапу, опущенному по той стороне корабля, где находилась моя каюта, подплыла лодка, управляемая наемным лодочником.
Встав, я подошел к
трапу и громко сказал...
Ничего не понимая, я между тем сообразил, что, судя по голосу, это не могла быть кто-нибудь из компании Геза. Я не колебался, так как предпочесть шлюпку безопасному кораблю возможно лишь в невыносимых, может быть, угрожающих для жизни условиях.
Трап стукнул: отвалясь и наискось упав вниз, он коснулся воды. Я подвинул шлюпку и ухватился за
трап, всматриваясь наверх до боли в глазах, но не различая фигур.
Шагов я не слышал. Внизу
трапа появилась стройная, закутанная фигура, махнула рукой и перескочила в шлюпку точным движением. Внизу было светлее, чем смотреть вверх, на палубу. Пристально взглянув на меня, женщина нервно двинула руками под скрывавшим ее плащом и села на скамейку рядом с той, которую занимал я. Ее лица, скрытого кружевной отделкой темного покрывала, я не видел, лишь поймал блеск черных глаз. Она отвернулась, смотря на корабль. Я все еще удерживался за
трап.
Он сказал, что скоро начнут грузить, и действительно, прошло около получаса, как буксир подвел к нам четырехугольный тяжелый баркас, из трюма которого носильщики стали таскать по
трапу крепкие деревянные ящики.
Лишь утолив голод, я заметил, что против харчевни швартуется пароход, и, обождав, когда пассажиры его начали сходить по
трапу, я погрузился в созерцание сутолоки, вызванной желанием скорее очутиться дома или в гостинице.
— Все потонули, кроме вас? — сказал долговязый шкипер, в то время как я ступал на спущенный веревочный
трап.
Над водой склонилась неясная фигура. Это был агент, который после недолгих переговоров, приправленных интересующими его намеками благодарности, позвал матроса и спустил
трап.
Мы вышли. Я ждал, куда она поведет меня, с волнением — и не ошибся: Биче остановилась у
трапа.
Мне так понравилось это красивое судно, что я представил его своим. Я мысленно вошел по его
трапу к себе, в свою каюту, и я был — так мне представилось — с той девушкой. Не было ничего известно, почему это так, но я некоторое время удерживал представление.
Не давая мне заговорить, она подошла к
трапу и крикнула вниз...
Я сошел по
трапу во внутренность судна. Здесь было четыре двери; не зная, в которую постучать, я остановился.