Неточные совпадения
По его понятию, надо было перебить кретоном всю мебель, повесить гардины, расчистить
сад, сделать мостик у пруда и
посадить цветы; но он забыл много других необходимых вещей, недостаток которых потом измучал Дарью Александровну.
Он схватил Самгина за руку, быстро свел его с лестницы, почти бегом протащил за собою десятка три шагов и,
посадив на ворох валежника в
саду, встал против, махая в лицо его черной полою поддевки, открывая мокрую рубаху, голые свои ноги. Он стал тоньше, длиннее, белое лицо его вытянулось, обнажив пьяные, мутные глаза, — казалось, что и борода у него стала длиннее. Мокрое лицо лоснилось и кривилось, улыбаясь, обнажая зубы, — он что-то говорил, а Самгин, как бы защищаясь от него, убеждал себя...
Наконец обратился к
саду: он решил оставить все старые липовые и дубовые деревья так, как они есть, а яблони и груши уничтожить и на место их
посадить акации; подумал было о парке, но, сделав в уме примерно смету издержкам, нашел, что дорого, и, отложив это до другого времени, перешел к цветникам и оранжереям.
Он бродил по
саду. Потом стали
сажать овощи в огороде; пришли разные праздники, Троица, Семик, Первое мая; все это ознаменовалось березками, венками; в роще пили чай.
Райский и Вера бросились к ней и
посадили ее на диван. Принесли воды, веер, одеколону — и Вера помогала ей оправиться. Крицкая вышла в
сад, а Райский остался с Верой. Он быстро и злобно взглянул на нее.
Если нет у ней гостя, сидит себе моя Татьяна Борисовна под окном и чулок вяжет — зимой; летом в
сад ходит, цветы
сажает и поливает, с котятами играет по целым часам, голубей кормит…
Поселились они с матерью во флигеле, в
саду, там и родился ты, как раз в полдень — отец обедать идет, а ты ему встречу. То-то радовался он, то-то бесновался, а уж мать — замаял просто, дурачок, будто и невесть какое трудное дело ребенка родить!
Посадил меня на плечо себе и понес через весь двор к дедушке докладывать ему, что еще внук явился, — дедушко даже смеяться стал: «Экой, говорит, леший ты, Максим!»
В прошлом году некоторый садовод
посадил у себя в
саду две яблони, а в нынешнем ожидал получить от них плод.
Зинаида опять рассмеялась… Я успел заметить, что никогда еще не было у ней на лице таких прелестных красок. Мы с кадетом отправились. У нас в
саду стояли старенькие качели. Я его
посадил на тоненькую дощечку и начал его качать. Он сидел неподвижно, в новом своем мундирчике из толстого сукна, с широкими золотыми позументами, и крепко держался за веревки.
День он шел, а на ночь десятский отводил его на очередную квартиру. Хлеб ему везде давали, а иногда и
сажали за стол ужинать. В одной деревне Орловской губернии, где он ночевал, ему сказали, что купец, снявший у помещика
сад, ищет молодцов караульных. Василью надоело нищенствовать, а домой итти не хотелось, и он пошел к купцу-садовнику и нанялся караульщиком за пять рублей в месяц.
И вот, теперь он умирает, не понимая, зачем понадобилось оторвать его от дорогих сердцу интересов родины и
посадить за решеткой в берлинском зоологическом
саду.
— Вот эти липы, — говорила она, указывая на
сад, —
сажал твой отец.
Я отлично ее выдам за Маврикия Николаевича, которого, между прочим, вовсе не я у
саду посадил, не возьмите еще этого в голову.
— Во-первых, вы не туда, — залепетал Петр Степанович, — нам надо сюда, а не мимо
сада; а во-вторых, во всяком случае пешком невозможно, до вас три версты, а у вас и одежи нет. Если бы вы капельку подождали. Я ведь на беговых, лошадь тут на дворе, мигом подам,
посажу и доставлю, так что никто не увидит.
Буря воет в
саду, буря ломится в дом,
Я боюсь, чтоб она не сломила
Старый дуб, что посажен отцом,
И ту иву, что мать
посадила,
Эту иву, которую ты
С нашей участью странно связала,
На которой поблекли листы
В ночь, как бедная мать умирала…
Но большую часть дня я ничего не делал, а ходил по комнате, ожидая телеграмм, или
сажал во флигеле мальчика, а сам уходил в
сад и гулял, пока мальчик не прибегал сказать, что стучит аппарат.
Грозы уж он не боится и природы не любит, бога у него нет, все доверчивые девочки, каких он знал когда-либо, уже сгублены им и его сверстниками, в родном
саду он за всю свою жизнь не
посадил ни одного деревца и не вырастил ни одной травки, а живя среди живых, не спас ни одной мухи, а только разрушал, губил и лгал, лгал…
Начнешь парки разводить,
сады сажать — смотришь, ан из десяти дерев одно принялось, а прочие посохли.
Через четверть часа вошел к нему Савелий, который спас Анну Павловну от свидания с мужем тем, что выскочил с нею в окно в
сад, провел по захолустной аллее в ржаное поле, где оба они, наклонившись, чтобы не было видно голов, дошли до лугов; Савелий
посадил Анну Павловну в стог сена, обложил ее так, что ей только что можно было дышать, а сам опять подполз ржаным полем к усадьбе и стал наблюдать, что там делается. Видя, что Мановский уехал совсем, он сбегал за Анной Павловной и привел ее в усадьбу.
Зато
сад удивительно похорошел: скромные кустики сирени, акации, жимолости (помнишь, мы их с тобой
сажали) разрослись в великолепные сплошные кусты; березы, клены — всё это вытянулось и раскинулось; липовые аллеи особенно хороши стали.
Два больших зала, один — столовая, другой — общее помещение для спокойных больных, широкий коридор со стеклянною дверью, выходившей в
сад с цветником, и десятка два отдельных комнат, где жили больные, занимали нижний этаж; тут же были устроены две темные комнаты, одна обитая тюфяками, другая досками, в которые
сажали буйных, и огромная мрачная комната со сводами — ванная.
У меня были старые тутовые деревья в
саду. Еще дедушка мой
посадил их. Мне дали осенью золотник семян шелковичных червей и присоветовали выводить червей и делать шелк. Семена эти темно-серые и такие маленькие, что в моем золотнике я сосчитал их 5835. Они меньше самой маленькой булавочной головки. Они совсем мертвые: только когда раздавишь, так они щелкнут.
Тася сидела в пустой гостиной и дулась. M-lle Marie привела ее сюда,
посадила в кресло и, приказав сидеть так до её возвращения, вышла, оставив девочку одну. Тасе было нестерпимо скучно. Из
сада до неё долетали голоса детей.
— Ах, все равно, ты управлял им, дедушка, и я его считала как бы своим. А теперь туда приехали чужие дети. Они бегают по нашему
саду, рвут цветы, которые
посадил ты, дедушка. Ездят на наших лошадях, кормят голубков, моих голубков, которых я так любила кормить…
Старики рассказывали, что в его сапоги вмещалась целая мера овса. Бывало, он летом ляжет отдохнуть в своем
саду, где, с его же разрешения, всегда гуляли дети соседей. Ребятишки окружат его и начнут просить, чтобы он
посадил их к себе на живот. Он согласится, втянет живот в себя и задержит дыхание. Но лишь только несколько шалунов усядутся на его живот, он вдруг освободит дыхание, выпустит живот и ребятишки летят как мячики в разные стороны.
Луиза, пришед в себя, хотела говорить — не могла… казалось, искала кого-то глазами, рыдая, бросилась на грудь матери, потом на руки Бира, и, увлеченная им и Адольфом, отнесена через
сад к мельничной плотине, где ожидала их карета, запряженная четырьмя бойкими лошадьми. Кое-как
посадили в нее Луизу; Адольф и Бир сели по бокам ее. Экипаж помчался по дороге к Пернову: он должен был, где окажется возможность, поворотить в Ринген, где поблизости баронесса имела мызу.