Неточные совпадения
Но она, вдруг вспыхнув, как огонь в темноте, привлекла с
поразительной быстротой необыкновенное обилие утешительных
мыслей; они соскальзывали с полузабытых страниц прочитанных книг, они как бы давно уже носились вокруг, ожидая своего часа согласоваться.
— Ну да: ясно! — крикнула (это было
поразительное пересечение
мыслей: она — почти моими же словами — то, что я записывал перед прогулкой). — Понимаете: даже
мысли. Это потому, что никто не «один», но «один из». Мы так одинаковы…
Наконец,
мысль потерять обожаемую Софью Николавну представилась ему с
поразительною ясностью, ужаснула его и вызвала то мужество, ту энергию, к которой бывают способны на короткое время люди самого слабого, самого кроткого нрава.
Допустить, чтоб эта
мысль утвердилась в нем, — очень невыгодно, потому что, развивая, проверяя и дополняя ее, он может прийти к выводам поистине
поразительным.
На основании этих великих примеров и некоторых соображений, столько же
поразительных и оригинальных, г. Жеребцов произносит следующий приговор о мыслительных способностях русского народа: «Итак, русский народ щедро одарен умственными способностями, чтобы быть в состоянии хорошо
мыслить.
И, глядя на эти бушующие волны, среди которых метался корвет, молодому лейтенанту с какой-то
поразительной назойливостью лезли
мысли об отставке, и образ дорогой Наташи являлся перед ним, мучительно щемя его душу.
Просто и равнодушно, с
поразительным отсутствием чуткости, он говорит о Наташе, о зарождающейся любви между сестрою и Николаем Ростовым. Совсем так говорила всегда графиня Вера — старшая сестра Наташи: все правильно, верно, неоспоримо, а у всех
мысль: к чему это было говорить? «Одно объяснение только могло быть этому, — это то, что князю Андрею было все равно, и все равно от того, что что-то другое, важнейшее, было открыто ему».
Может быть, наибольшая упадочность человеческого рода сказывается именно в этой
поразительной неспособности его даже представить себе какое-нибудь счастье. «Лучше быть несчастным человеком, чем счастливой свиньей». Мы так усвоили этот миллевский афоризм, что не можем
мыслить счастье иначе, как в качестве предиката к свинье, и, выговаривая слова афоризма, понимаем под ними другое: «Лучше быть несчастным человеком, чем счастливым… человеком».
— Теперь наука, конечно, ушла далеко вперед, в нынешнее время трудно найти такую
поразительную диалектику, такое умение логически развить свою
мысль, ни на шаг не уклоняясь в сторону.
«Шекспиру название великого подходит само собой, если же прибавить, что независимо от величия он сделался еще реформатором всей литературы и, сверх того, выразил в своих произведениях не только явления жизни ему современные, но еще пророчески угадал по носившимся в его время лишь в зачаточном виде
мыслям и взглядам то направление, какое общественный дух примет в будущем (чему
поразительный пример мы видим в «Гамлете»), то можно безошибочно сказать, что Шекспир был не только великим, но и величайшим из всех когда-либо существовавших поэтов и что на арене поэтического творчества равным ему соперником была лишь та самая жизнь, которую он изобразил в своих произведениях с таким совершенством».