Неточные совпадения
Оба
разбойника молчали. Вдруг свистнули над ними крылья, — и бурый коршун
упал кувырком
к ногам старика. В то же время кречет Адраган плавно нырнул в воздухе и пронесся мимо, не удостоив спуститься на свою жертву.
Он засучил рукава, плюнул в кулаки и принялся катать правого и виноватого.
Разбойники не ожидали такого нападения. Те, которые были поближе, в один миг опрокинулись и сшибли с ног товарищей. Вся ватага отхлынула
к огню; котел
упал, и щи разлились на уголья.
Юрий, желая скорее узнать, чего хочет от них этот безотвязный прохожий, пошел вместе с Алексеем прямо
к нему навстречу; но лишь только они приблизились друг
к другу и Алексей успел закричать: «Берегись, боярин, это
разбойник Омляш!..» — незнакомый свистнул, четверо его товарищей выбежали из церкви, и почти в ту ж минуту Алексей, проколотый в двух местах ножом,
упал без чувств на землю.
Ну, значит, мы в шайку
попали,
к разбойникам.
— До площади, синьора! Вы послушайте, как хорошо я вел себя: сначала я вовсе не обращал внимания на их насмешки, — пусть, думаю, они сравнивают меня с ослом, я всё стерплю из уважения
к синьоре, —
к вам, синьора. Но когда они начали смеяться над моей матерью, — ага, подумал я, ну, это вам не пройдет даром. Тут я поставил корзину, и — нужно было видеть, добрая синьора, как ловко и метко
попадал я в этих
разбойников, — вы бы очень смеялись!
Трудность прохода под Молоковом заключается в следующем: водяная струя бьет прямо в скалу, делая здесь угол, и идет
к следующему бойцу,
Разбойнику; барка должна пересечь эту струю под Молоковом в самом углу, чтобы дальше
попасть в суводь.
— Ну, конечно, батюшка! подчас напляшешься. Не только губернатор, и слуги-то его начнут тебя пырять да гонять из угла в угол, как легавую собаку. Чего б ни потребовали
к его превосходительству, хоть птичьего молока, чтоб тут же родилось и выросло. Бывало, с ног собьют,
разбойники! А как еще, на беду, губернатор приедет с супругою… ну! совсем молодца замотают! хоть вовсе
спать не ложись!
Не знаю сам, какое чувство было во мне сильнее: радость ли, что я
попал к добрым людям вместо
разбойников, или стыд, что ошибся таким глупым и смешным образом. Я от всей души согласился на желание пана Селявы; весь этот день пропировал с ним вместе и не забуду никогда его хлебосольства и ласкового обхождения. На другой день…
— Ты говорил мне, — сказал он, — о семействе Григорьевых. Поедем
к ним. Я очень рад познакомиться с хорошими людьми. Да и тебе, по правде-то сказать, было бы гораздо полезнее
попасть под влияние таких людей вместо общества «соловья-разбойника».
— Ну, целься, батька, хорошенько! — говорили окружающие. И вслед за тем раздавался гром холостого, но двойного заряда, и приходилось тушить волосы неудачного стрелка, который вопил: «Сжег,
спалил,
разбойник! Сейчас еду
к преосвященному с жалобой!»
Последнее внимание
разбойников пало на один железный сундук, привернутый через медные шайбы винтами
к полу и запертый изнутри хитрою стальною пружиною.
Дом Плодомасовой посетил небольшой отдел разбойничьей шайки. Шайка эта, зная, что в доме Плодомасовой множество прислуги, между которой есть немало людей, очень преданных своей госпоже, не рисковала
напасть на дом открытой силой, а действовала воровски.
Разбойники прошли низом дома, кого заперли, кого перевязали и, не имея возможности проникнуть наверх
к боярыне без большого шума через лестницу, проникли
к ней в окно,
к которому как нельзя более было удобно подниматься по стоявшей здесь старой черной липе.
Разбойники становилось в тупик: ломать половицы,
к которым привинчен сундук, — их не выломишь из-под взбкрой положенного венца. Зажечь дом — нет прибыли, да и осветишь след ходящим по всей окружности войскам; сложить ее, старуху, на всю лучину,
спалить ей прежде спину, потом грудь и живот — страшно, что помрет, а не скажет.
— Пусть Бог милует от
разбойников! — говорила Пульхерия Ивановна. — И
к чему рассказывать эдакое на ночь.
Разбойники не
разбойники, а время темное, не годится совсем ехать. Да и ваш кучер, я знаю вашего кучера, он такой тендитный да маленький, его всякая кобыла побьет; да притом теперь он уже, верно, наклюкался и
спит где-нибудь.
— Послушай, — обратился он
к вознице. — Так ты говоришь, что здесь не опасно? Это жаль… Я люблю с
разбойниками драться… На вид-то я худой, болезненный, а силы у меня, словно у быка… Однажды
напало на меня три
разбойника… Так что ж ты думаешь? Одного я так трахнул, что… что, понимаешь, богу душу отдал, а два другие из-за меня в Сибирь пошли на каторгу. И откуда у меня сила берется, не знаю… Возьмешь одной рукой какого-нибудь здоровилу, вроде тебя, и… и сковырнешь.
Когда я сказал ему, чтоб он поосторожнее обращался с серной кислотой, — на руку
попадет, так всю руку разъест, — в глазах Павла мелькнуло что-то, что трудно описать; но я голову даю на отсечение, что поступил он
к нам в барак, как поступил бы… в шайку
разбойников.
Когда мы подросли, с нами стали читать обычные молитвы: на сон грядущий, «Отче наш», «Царю небесный». Но отвлеченность этих молитв мне не нравилась. Когда нам было предоставлено молиться без постороннего руководства, я перешел
к прежней детской молитве, но ввел в нее много новых, более практических пунктов: чтоб
разбойники не
напали на наш дом, чтоб не болел живот, когда съешь много яблок. Теперь вошел еще один пункт, такой...
В свою очередь, муж рассказал ей, как за несколько лет тому назад, в плавание его с караваном судов по Волге, в Кос — ой губернии,
напала на него шайка
разбойников, а атаманом у них был князь
К — ий.