Неточные совпадения
— У нас ухо забито шумом каменных городов, извозчиками, да, да! Истинная, чистая музыка может возникнуть только из совершенной тишины. Бетховен был глух, но ухо Вагнера слышало несравнимо хуже Бетховена, поэтому его музыка только хаотически собранный материал для музыки. Мусоргский должен был оглушаться вином, чтоб слышать голос своего
гения в глубине души,
понимаете?
Маленькая знакомка Петра представляла в себе все черты этого типа, который редко вырабатывается жизнью и воспитанием; он, как талант, как
гений, дается в удел избранным натурам и проявляется рано. Мать слепого мальчика
понимала, какое счастье случай послал ее сыну в этой детской дружбе.
Понимал это и старый Максим, которому казалось, что теперь у его питомца есть все, чего ему еще недоставало, что теперь душевное развитие слепого пойдет тихим и ровным, ничем не смущаемым ходом…
— Пожалуй, что это так!.. — согласилась Мари. — И, знаешь, этого рода чинолюбцев и крестолюбцев очень много ездит к мужу — и, прислушиваясь к ним, я решительно недоумеваю, что же такое наша матушка Россия: в самом ли деле она страна демократическая, как
понимают ее нынче, или военная держава, как разумели ее прежде, и в чем состоит вкус и
гений нашего народа?
Они наполняют у него все рубрики журнала, производя каждого из среды себя, посредством взаимного курения, в
гении; из этого ты можешь
понять, что пускать им новых людей не для чего; кто бы ни был, посылая свою статью, смело может быть уверен, что ее не прочтут, и она проваляется с старым хламом, как случилось и с твоим романом».
Ну я
понимаю: талант,
гений, вдохновение свыше… это Шекспир, Гете, Байрон, Гомер, Пушкин, Сервантес, Данте, небожители, витавшие в облаках, питавшиеся амброзиею и нектаром, говорившие с богами, и так далее и тому подобное…
«Этот неуч, — в раздумье оглядывал его искоса Кармазинов, доедая последний кусочек и выпивая последний глоточек, — этот неуч, вероятно,
понял сейчас всю колкость моей фразы… да и рукопись, конечно, прочитал с жадностию, а только лжет из видов. Но может быть и то, что не лжет, а совершенно искренно глуп. Гениального человека я люблю несколько глупым. Уж не
гений ли он какой у них в самом деле, черт его, впрочем, дери».
Ибо они отлично
понимают, что сущность пушкинского
гения выразилась совсем не в «Пиковых дамах», а в тех стремлениях к общечеловеческим идеалам, на которые тогдашняя управа благочиния, как и нынешняя, смотрела и смотрит одинаково неприязненно.
Лебедев.
Понимаю,
понимаю… (Торопливо смотрит на часы.) Я
понимаю. (Целует Иванова.) Прощай. Мне еще на освящение школы ехать. (Идет к двери и останавливается.) Умная… Вчера стали мы с Шурочкой насчет сплетен говорить. (Смеется.) А она афоризмом выпалила: «Папочка, светляки, говорит, светят ночью только для того, чтобы их легче могли увидеть и съесть ночные птицы, а хорошие люди существуют для того, чтобы было что есть клевете и сплетне». Каково?
Гений! Жорж Занд!..
— Граф не может
понимать всю великость
гения преобразователя России — он не русской; так же как я, не будучи французом, никак не могу постигнуть, каким образом просвещение преподается помощию штыков и пушек.
Так спросите об этом у голландцев, у всего Рейнского союза; поезжайте в Швейцарию, в Италию; взгляните на утесистые, непроходимые горы, некогда отчаяние несчастных путешественников, а теперь прорезанные широкими дорогами, по которым вы можете, княгиня, прогуливаться в своем ландо [четырехместной карете (франц.)] спокойнее, чем по Невскому проспекту; спросите в Террачине и Неаполе: куда девались бесчисленные шайки бандитов, от которых не было проезда в южной Италии; сравните нынешнее просвещение Европы с прежними предрассудками и невежеством, и после этого не
понимайте, если хотите, какие бесчисленные выгоды влечет за собою присутствие этого
гения, колоссального, как мир, и неизбежного, как судьба.
После же вечерних классов все тот же благодетельный
гений мой, Василий Петрович Упадышевский, заставил меня твердить уроки возле себя и, видя, что я сам не
понимаю, что твержу, начинал со мною разговаривать о моей деревенской жизни, об моем отце и матери и даже позволял немного поплакать.
Другой правитель издал закон, имевший через сто или двести лет огромное влияние на состояние целого государства; мы и это позднее влияние относим к
гению правителя, который, по нашим предположениям, совершенно ясно
понимал все следствия, какие в будущем должны произойти от его закона, и т. п.
Против этого можно сказать: правда, что первообразом для поэтического лица очень часто служит действительное лицо; но поэт «возводит его к общему значению» — возводить обыкновенно незачем, потому что и оригинал уже имеет общее значение в своей индивидуальности; надобно только — и в этом состоит одно из качеств поэтического
гения — уметь
понимать сущность характера в действительном человеке, смотреть на него проницательными глазами; кроме того, надобно
понимать или чувствовать, как стал бы действовать и говорить этот человек в тех обстоятельствах, среди которых он будет поставлен поэтом, — другая сторона поэтического
гения; в-третьих, надобно уметь изобразить его, уметь передать его таким, каким
понимает его поэт, — едва ли не самая характеристическая черта поэтического
гения.
Понял горькую истину сразу Только юноша-гений тогда, Произнесший бессмертную фразу: «В настоящее время, когда…»] и пр.
Отношения к людям и в особенности к женщинам тоже имеют у всех обломовцев некоторые общие черты. Людей они вообще презирают с их мелким трудом, с их узкими понятиями и близорукими стремлениями; «Это все чернорабочие», — небрежно отзывается даже Бельтов, гуманнейший между ними. Рудин наивно воображает себя
гением, которого никто не в состоянии
понять. Печорин, уж разумеется, топчет всех ногами. Даже Онегин имеет за собою два стиха, гласящие, что
Впрочем, хоть я
понимаю возможность
гения, предупреждающего ум современников (например, Коперник) таким образом, что истина с его стороны в противность общепринятому мнению, но я не знаю ни одного великого человека, который сказал бы, что у всех людей ум сам по себе, а у него сам по себе.
Иван Петрович. Жалкие люди. Копошатся, хлопочут. И не
понимают — ничего не
понимают… Я не тебе. Я так, высказываю свои мысли. А что нужно для человечества? Очень мало: ценить своих
гениев, а они всегда казнили их, гнали, мучали. Нет. Я не буду вашей игрушкой. Я выведу вас на чистую воду. Не-е-ет. Лицемеры!
Иван Петрович. За твое… большое путешествие. Я ведь стою выше этого. Я не стану удерживать тебя. И жизнь и смерть для
гения безразличны. Я умираю в жизни и живу в смерти. Ты убьешь себя, чтобы они, два человека, жалели тебя. А я — я убью себя затем, чтобы весь мир
понял, что он потерял. И я не стану колебаться, думать. Взял (хватает револьвер) — раз, и готово. Но еще рано. (Кладет револьвер.) И мне писать нечего, они сами должны
понять… Ах, вы…
Иван Петрович. Что ж? что ты застрелиться хочешь. Можно, можно. Я тебя
понимаю. Они хотят тебя унизить. А ты им покажешь, кто ты. Себя убьешь револьвером, а их великодушием. Я
понимаю тебя. Я все
понимаю, потому что я
гений.
— Что? Благодарность? За вазу, что ли? — заболтал опять комик. — Ох вы, богачи! Что вы мне милостинку, что ли, подали? Хвалят туда же. Меня Михайло Семеныч [Михайло Семеныч — М.С.Щепкин (1788—1863), великий русский актер.] хвалил, меня сам
гений хвалил,
понимаете ли вы это? Али только умеете дурацкие комедии да драмы сочинять?
С иностранцами могла бы выйти прескверная история, и барин, стоя на почве,
понимал, что русское изобретение только один русский же национальный
гений и может преодолеть.
Призывая на дело, на труд,
Понял горькую истину сразу
Только юноша-гений тогда,
Произнесший бессмертную фразу:
«В настоящее время, когда...
И та, и другая стихия духа, — и гениальность, и талантливость, — потенциально присущи каждому человеку, образуют духовный его состав, однако с разной степенью явности и активности (ведь и для того, чтобы
понимать гениальные творения, надо находить в себе для них отзвук и как бы сопутствовать
гению в его восхождении).
— Ах, ну этим, которые приходят смотреть! Но самое смешное в этой истории не то, что дурак — дурак, а то, что
гений неуклонно обожает дурака под именем ближнего и страстно ищет его убийственной любви. Самым диким образом
гений не
понимает, что его настоящий ближний — такой же
гений, как и он, и вечно раскрывает свои объятия человекоподобному… который туда и лезет охотно, чтобы вытащить часы из жилетного кармана! Да, милый Вандергуд, это очень смешная история, и я боюсь…
Он умолк и задумался, тяжело глядя в пол: так, вероятно, смотрят люди в глубину собственной могилы. И я
понял, чего боялся этот
гений, и еще раз преклонился перед этим сатанинским умом, знавшим в мире только себя и свою волю. Вот Бог, который даже с Олимпом не пожелает разделить своей власти! И сколько презрения к человечеству! И какое открытое пренебрежение ко мне! Вот проклятая щепотка земли, от которой способен расчихаться даже дьявол!
— Что же здесь непонятного? В искусстве
гений начинает и
гений кончает. Вы
понимаете:
гений! Болван, подражатель или критик бессилен что-нибудь изменить или испортить в картинах Веласкеса, скульптуре Анджело или стихах Гомера. Он может их уничтожить, разбить, сжечь, сломать, но принизить их до себя не в силах — и оттого он так ненавидит истинное искусство. Вы
понимаете, Вандергуд? Его лапа бессильна!
Настолько нет, что даже не могу
понять, как бездарно то, что я написал?» Перед самим собой страшно было стать смешным «непризнанным
гением».
Он махнул рукою Меншикову; этот
понял его — и памятник, враждующий
гению, уже не существует! Железо блещет по кустарникам и роще; со стоном падают столетние деревья, будто не хотят расставаться с землею, столько лет их питавшею, — и через несколько часов весь Луст-Эланд обнажен. На ближнем острове Койво-сари возникает скромное жилище строителя, Петра Михайлова...
— Это талант! Нет, это — необыкновенный талант! Человечество многое теряет, что не старается
понять его! Но как мы, ничтожные, счастливы, что живем под одной крышей с таким
гением!
Слова́ случай и
гений не обозначают ничего действительно существующего, и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое-то явление; думаю, что не могу знать: потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не
понимаю, почему это происходит и говорю:
гений.