Неточные совпадения
— С тех пор, государь мой, — продолжал он после некоторого молчания, — с тех пор,
по одному неблагоприятному случаю и
по донесению неблагонамеренных
лиц, — чему особенно способствовала Дарья Францовна, за то будто бы, что ей в надлежащем почтении манкировали, — с тех пор дочь моя, Софья Семеновна, желтый билет принуждена была
получить, и уже вместе с нами
по случаю сему не могла оставаться.
— Еду охранять поместье, завод какого-то сенатора, администратора, вообще —
лица с весом! Четвертый раз в этом году. Мелкая сошка, ну и суют куда другого не сунешь. Семеновцы — Мин, Риман, вообще — немцы, за укрощение России
получат на чаишко… здорово
получат! А я, наверное,
получу колом
по башке. Или — кирпичом… Пейте, французский…
«Какой отвратительный, фельетонный умишко», — подумал Самгин. Шагая
по комнате, он поскользнулся, наступив на квашеное яблоко, и вдруг обессилел, точно
получив удар тяжелым, но мягким
по голове. Стоя среди комнаты, брезгливо сморщив
лицо, он смотрел из-под очков на раздавленное яблоко, испачканный ботинок, а память механически, безжалостно подсказывала ему различные афоризмы.
И мыслью пробежав
по всем тем
лицам, на которых проявлялась деятельность учреждений, восстанавливающих справедливость, поддерживающих веру и воспитывающих народ, — от бабы, наказанной за беспатентную торговлю вином, и малого за воровство, и бродягу за бродяжничество, и поджигателя за поджог, и банкира за расхищение, и тут же эту несчастную Лидию за то только, что от нее можно было
получить нужные сведения, и сектантов за нарушение православия, и Гуркевича за желание конституции, — Нехлюдову с необыкновенной ясностью пришла мысль о том, что всех этих людей хватали, запирали или ссылали совсем не потому, что эти люди нарушали справедливость или совершали беззакония, а только потому, что они мешали чиновникам и богатым владеть тем богатством, которое они собирали с народа.
И к
лицу ли ему, земскому доктору, умному, солидному человеку, вздыхать,
получать записочки, таскаться
по кладбищам, делать глупости, над которыми смеются теперь даже гимназисты?
— Видите ли, мы к этому старцу
по своему делу, — заметил строго Миусов, — мы, так сказать,
получили аудиенцию «у сего
лица», а потому хоть и благодарны вам за дорогу, но вас уж не попросим входить вместе.
Многие из «высших» даже
лиц и даже из ученейших, мало того, некоторые из вольнодумных даже
лиц, приходившие или
по любопытству, или
по иному поводу, входя в келью со всеми или
получая свидание наедине, ставили себе в первейшую обязанность, все до единого, глубочайшую почтительность и деликатность во все время свидания, тем более что здесь денег не полагалось, а была лишь любовь и милость с одной стороны, а с другой — покаяние и жажда разрешить какой-нибудь трудный вопрос души или трудный момент в жизни собственного сердца.
Николай раз на смотру, увидав молодца флангового солдата с крестом, спросил его: «Где
получил крест?»
По несчастью, солдат этот был из каких-то исшалившихся семинаристов и, желая воспользоваться таким случаем, чтоб блеснуть красноречием, отвечал: «Под победоносными орлами вашего величества». Николай сурово взглянул на него, на генерала, надулся и прошел. А генерал, шедший за ним, когда поравнялся с солдатом, бледный от бешенства, поднял кулак к его
лицу и сказал: «В гроб заколочу Демосфена!»
Я стал объяснять им, что окружной начальник хотя и большой человек, но сидит на одном месте и потому
получает только двести, а я хотя только пиши-пиши, но зато приехал издалека, сделал больше десяти тысяч верст, расходов у меня больше, чем у Бутакова, потому и денег мне нужно больше. Это успокоило гиляков. Они переглянулись, поговорили между собой по-гиляцки и перестали мучиться.
По их
лицам видно было, что они уже верили мне.
Получают они за свой труд
по 10 руб. в месяц; платить дороже администрация находит невозможным и не приглашает
лиц свободного состояния, потому что этим пришлось бы платить не меньше 25 руб.
Володя возвращается. Все с нетерпением спрашивают его: «Что? хорошо? сколько?», но уже
по веселому
лицу его видно, что хорошо. Володя
получил пять. На другой день с теми же желаниями успеха и страхом провожают его, и встречают с тем же нетерпением и радостию. Так проходит девять дней. На десятый день предстоит последний, самый трудный экзамен — закона божьего, все стоят у окна и еще с большим нетерпением ожидают его. Уже два часа, а Володи нет.
Феденьку, младшего брата, он в душе презирал и даже боялся, что он когда-нибудь непременно или казенные деньги украдет, или под суд попадет, или
получит неприятность
по лицу.
— Потом-с, — продолжал Дубовский, у которого озлобленное выражение
лица переменилось на грустное, — потом напечатали… Еду я
получать деньги, и вдруг меня рассчитывают
по тридцати пяти рублей, тогда как я знаю, что всем платят
по пятидесяти. Я, конечно, позволил себе спросить: на каком праве делается это различие? Мне на это спокойно отвечают, что не могут более назначить, и сейчас же уезжают из дома. Благороден этот поступок или нет? — заключил он, взглянув вопросительно на Калиновича.
Интересовались ею только самые злополучные люди, справлявшиеся о том, какого числа будет продаваться за долги их обстановка, да еще интересовались собачьи воры, чтобы узнать,
по какому адресу вести украденную ими собаку, чтоб
получить награду от публикующего о том, что у него пропала собака. Эти
лица, насколько я знаю, читали газету, а кто были остальные читатели, если только они были, — неизвестно.
Обо всем этом я упоминаю потому, что такого рода крутые распорядки коснулись одного из выведенных мною
лиц, а именно гегелианца Терхова, которому предстояла возможность
получить кафедру философии; но ему ее не дали
по той причине, что он был последователем Гегеля — философа, казалось бы, вовсе не разрушавшего, а, напротив, стремившегося все существующее оправдать разумом.
Теперь в амбаре он был главным
лицом, но по-прежнему ему не было известно, как велико его состояние, хорошо ли идут его дела, сколько
получают жалованья старшие приказчики и т. п.
Часто случается мне
получать письма от неизвестных
лиц с изложением бесспорно интересных фактов всякого рода неурядицы; однако ж я не могу воспользоваться сообщаемыми фактами
по той простой причине, что в виде общих положений, иллюстрированных и подтвержденных, они уж не раз были мной заявляемы.
Он часто бил Климкова, и хотя не больно, но его удары были особенно обидны, точно он бил не
по лицу, а
по душе. Особенно нравилось ему бить
по голове перстнем, — он сгибал палец и стукал тяжёлым перстнем так, что получался странный, сухо щёлкавший звук. И каждый раз, когда Евсей
получал удар, Раиса, двигая бровями, пренебрежительно говорила...
— Это за любовь-то мою, ока-янный… за любовь-то мо… Караул, убили! — еще громче завопила она,
получив новый удар сапогом
по лицу, на этот раз от мальчишки-полового.
Княгиня его сейчас к себе потребовала и долго молча на эти его рубцы и шрамы, что
по всему
лицу шли, смотрела, точно сосчитать их хотела: сколько он, талагай, их в смертном бою за дединьку
получил, а потом тихо его спрашивают...
— У меня просьба к вам есть… — начал он, и
лицо его мгновенно при этом покрылось румянцем. — Вы, может быть, слышали… что я… собственно… в разводе с женой, и что она даже… уехала за границу с одним господином. И вдруг теперь я…
получаю из Парижа, куда они переехали, письмо… которым… уведомляют меня, что княгиня до такой степени несчастлива
по милости этого человека, что вконец даже расстроила свое здоровье… Вы видели отчасти их жизнь: скажите, правда это или нет?
На другой день часу в 12-м,
лица, долженствующие участвовать в крещении, собрались. Князь, впрочем,
по предварительному соглашению с Еленой, не пришел совсем, Елпидифора Мартыныча тоже не было: не
получая до сих пор от князя ни полушки, он, наконец, разобиделся и дня два уже не был у Елены.
И вот, в тот самый вечер, камердинер Семен,
получивши от Прокопа затрещину за то, что, снимая с него на ночь сапоги, нечаянно тронул баринову мозоль, не только не стерпел,
по обыкновению, нанесенного ему оскорбления, но прямо так-таки и выпалил Прокопу в
лицо...
— Не знаю-с, по-моему, вы сполна их
получили, — сказал Грохов и на
лице своем весьма ясно изобразил желание, чтобы клиентка его поскорее убиралась от него; но Домна Осиповна не поднималась с своего места.
«Чтоб подобных дел много могло проходить сквозь строгое рассматривание трех апелляций, — рассуждает он, — и в присутствии тяжущихся, тому верить не можно; ибо не много таких людей, которые бы захотели лихо творити в
лице почти целого света и оставить на бумаге писанные свидетельства своего плутовства, за которое подобные им
получили возмездие
по достоинству своему».
— Вон ишь, какие мужичьи руки-то грязные, — сказал наш избавитель и провел еще раз
по лицу брата ладонью в другую сторону, — отчего грязь не убавилась, а только
получила растущовку в другую сторону.
— Я! — слишком громко крикнул Артем, отступая; хозяин покачнулся к нему, но вперед вышел Осип и
получил удар кулаком
по лицу.
Прекрасные белокурые густые волосы лежали у него почти
по плечам; красивые усы, эспаньолка довершали перемену; все черты
лица получили совсем другое значение; особенно в глазах, когда он говорил, выражались доброта, веселость и любовь ко всем; когда же он молчал или задумывался, то сейчас изображалось в них серьезное устремление к чему-то высокому.
1) Нельзя в начале апреля, при необыкновенном продолжении зимы, ездить целиком (стр. 8): глубокие снега около Нижнего того не позволят, разве
по насту, но этого не объяснено. Жестоких метелей в сие время не бывает: снег
получил осадку, и ветер не может взрывать его (стр. 9). Нехороша фраза: на бесчувственном
лице изобразилась радость (стр. 17).
Я писал и читал бойко и скоро сделался нужным
лицом при театре; я переписывал роли, за что
получал по три копейки медью с листа, и когда суфлер бывал пьян или нездоров, то я занимал его место.
Первый,
по обыкновению, с своим немного подергивающимся, бабьим
лицом, в невычищенном вицмундире, с непричесанными клочковатыми волосами, с грязными ногтями, но зато в звезде и во всех крестиках и медалях, какие когда-либо
получал.
Мы часто знаем
по именам отдельных песнословцев, художников и зодчих, приносивших сюда свои творческие дары, но иератическое значение эти дары
получали лишь после того, как в огне молитвы сплавлялись с общим массивом религиозного культа, утеривая свое индивидуальное
лицо.
Окончательно ошалевшие, оба боцмана юркнули из каюты с красными
лицами и удивленно выкаченными глазами. Они торопливо прошли кают-компанию, осторожно и на цыпочках ступая
по клеенке, и вновь
получили дар слова только тогда, когда прибежали на бак.
— Целковых тысячи
по полторы, а были годы, что и
по две
получал, — отирая платком раскрасневшееся
лицо, ответил Чубалов и опять понурил голову.
Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее мужем, он действительно усерднее всякого родного отца хлопотал об усыновлении себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым
лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические книги; он свидетельствовал под присягой о сумасшествии старика Фигурина и отвез его в сумасшедший дом, где потом через месяц один распоряжался бедными похоронами этого старца; он потом завел
по доверенности и приказанию жены тяжбу с ее братом и немало содействовал увеличению ее доли наследства при законном разделе неуворованной части богатства старого Фигурина; он исполнял все, подчинялся всему, и все это каждый раз в надежде
получить в свои руки свое произведение, и все в надежде суетной и тщетной, потому что обещания возврата никогда не исполнялись, и жена Висленева, всякий раз
по исполнении Иосафом Платоновичем одной службы, как сказочная царевна Ивану-дурачку, заказывала ему новую, и так он служил ей и ее детям верой и правдой, кряхтел, лысел, жался и все страстнее ждал великой и вожделенной минуты воздаяния; но она, увы, не приходила.
Среди самых цветущих дел он
получил смертельный удар, заключавшийся в том, что убогонькая жена моего дяди внезапно подавилась куриною косточкою и умерла, — а дядя мой, от которого,
по выражению
лица, у которого служил Пенькновский, «взятками пахло», чтобы отбить от себя этот дурной запах, сделал предложение Марье Ильинишне и
получил ее руку быстро и бесповоротно.
По приготовлениям высоких бокалов и
по поглядываниям княгини на часы мы заключили, что торжественно-официальная минута приближается, что,
по всей вероятности, Чайхидзев в 12 часов
получит позволение поцеловать Олю. Нужно было действовать. В половине двенадцатого я попудрился, чтоб казаться бледным, своротил в сторону галстух и с озабоченным
лицом и с всклокоченными волосами подошел к Оле.
Вошел господин Злыбин и дети. Девочка с ужасом ждала, что они сейчас же потребуют обед и, не
получив его, примутся за нее. Но ничего подобного не случилось.
Лицо старого фокусника было очень сосредоточенно и серьезно. Очевидно, что-то важное произошло с ним в это утро. Так,
по крайней мере, предполагала Тася и не ошиблась.
— Послушай, Лидочка, ведь это, в сущности, ужасно! — говорит Сомов, вдруг останавливаясь перед женой и с ужасом глядя на ее
лицо. — Ведь ты мать… понимаешь? мать! Как же ты будешь детей учить, если сама ничего не знаешь? Мозг у тебя хороший, но что толку в нем, если он не усвоил себе даже элементарных знаний? Ну, плевать на знания… знания дети и в школе
получат, но ведь ты и
по части морали хромаешь! Ты ведь иногда такое ляпнешь, что уши вянут!
А четверка считалась плохим баллом в поведении. И ее
получил студент, который
по своему образу жизни, особенно на втором курсе, мог считаться примерно благонравным. Но, вероятно, инспектор (как бывало и в гимназии) усмотрел в выражении моего
лица и тоне недостаточно благонамеренный дух.
В Дерпте ударов
по лицу не
получали, потому что дуэли официально преследовались, и дрались в огромных кожаных шлемах.
Лежа, она дышала в подушку и мечтала о том, как бы хорошо было пойти теперь купить самую дорогую брошь и бросить ею в
лицо этой самодурке. Если бы бог дал, Федосья Васильевна разорилась, пошла бы
по миру и поняла бы весь ужас нищеты и подневольного состояния и если бы оскорбленная Машенька подала ей милостыню. О, если бы
получить большое наследство, купить коляску и прокатить с шумом мимо ее окон, чтобы она позавидовала!
Эти два человека оба были мои знакомые, очень скромные дворяне, но с этого события они вдруг
получили всеобщий интерес, так как
по городу пролетела весть, что государь их не только тронул рукою, но и что-то, сказал им. Об этом будет ниже. С того мгновения, как государь отстранил двух оторопевших дворян и стал
лицом к открытой реке, внимание мое уже не разрывалось надвое, а все было охвачено Пимычем.
Возглас Елены Ильинишны как будто смягчил напряженность Луки Ивановича.
По крайней мере,
лицо его
получило оттенок более тихой скорби. Он взял даже Елену Ильинишну за обе руки и с усилием выговорил...
«Сейчас
получил я, граф Александр Васильевич, известие о настоятельном желании венского двора, чтобы вы предводительствовали армиями его в Италии, куда и мои корпусы Розенберга и Германа идут. Итак
по сему и теперешних европейских обстоятельствах, долгом почитаю не от своего только
лица, но от
лица и других, предложить вам взять дело в команду на себя и прибыть сюда для отъезда в Вену.
Все
лица, удовлетворявшие генеалогическим требованиям,
получали рыцарское звание
по праву рождения: «cavalieri di giustitia».
Князь и княгиня остались одни и взглянули друг на друга. Выражение их
лиц было таково, будто они
получили по пощечине. Они впрочем, не могли не сознавать, что такое согласие дочери и было ничем иным, как пощечиной.
Феофан, — кто бы ни был ею, должен восприять на себя полную и всестороннюю заботу о всем доме,
по всем частям, и иметь неусыпное попечение о нем, сознавая себя ответным
лицом и пред людьми за его добро и худо; ибо в своем
лице он представляет его все: за него
получает стыд и одобрение, болит и веселится.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург.
По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухов успел за границей
получить доверие многих высокопоставленных
лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что-то скрывает и готовит.
Словом: никого из нас нельзя было заподозревать ни в малейшем недоброжелательстве церкви, к которой мы принадлежали и
по рождению и
по убеждениям, и, вероятно, никто из нас не нашел бы никакого удовольствия отвести от церкви невера, который бы возжелал с нею соединиться; а между тем все мы это сделали с полным спокойствием, которое
получило на себя санкцию от
лица, авторитет которого я, как православный, считаю непререкаемым в этом деле.