Неточные совпадения
— Разве мужик может верить им? Видел ты когда-нибудь с их стороны
заботу об нас? Одна у них
забота — шкуру драть с мужика. Какую выгоду себе
получил? Нам от них — нет выгоды, есть только убыток силы.
— Ну, ну, отстань! Сказал — завтра, так завтра и
получишь. Иди к себе, а я займусь: у меня поважнее есть
забота.
Мысль потерять отца своего тягостно терзала его сердце, а положение бедного больного, которое угадывал он из письма своей няни, ужасало его. Он воображал отца, оставленного в глухой деревне, на руках глупой старухи и дворни, угрожаемого каким-то бедствием и угасающего без помощи в мучениях телесных и душевных. Владимир упрекал себя в преступном небрежении. Долго не
получал он от отца писем и не подумал о нем осведомиться, полагая его в разъездах или хозяйственных
заботах.
Жажду
получить от тебя весточку. Воображаю, что ты теперь давно на пароходе. Как бы скорей узнать, что ты в Нижнем. Это уж будет легче в
заботе о тебе.
— Только прошу не думать о Любонькиной руке, пока не
получите места. После всего советую, государь мой, быть осторожным: я буду иметь за вами глаза да и глаза. Вам почти и оставаться-то у меня в доме неловко. Навязали и мы себе
заботу с этой Любонькой!
Через неделю губернатор
получал донос на дядю, и тот ликовал: все хлопоты и
заботы о том только и шли, чтобы вступить в переписку.
Яков Артамонов шёл не торопясь, сунув руки в карманы, держа под мышкой тяжёлую палку, и думал о том, как необъяснимо, странно глупы люди. Что нужно милой дурочке Полине? Она живёт спокойно, не имея никаких
забот,
получает немало подарков, красиво одевается, тратит около ста рублей в месяц, Яков знал, чувствовал, что он ей нравится. Ну, что же ещё? Почему она хочет венчаться?
Отсюда мы можем сделать простой вывод о том, куда направятся крестьянские силы, как скоро они
получат право свободно располагать своим трудом: как Маша, при первой вести о возможности свободы, закричала, что она работать будет, хоть закабалит себя, только бы заработать свой выкуп, так точно и целая масса, после освобождения, обратится к усиленному труду, к
заботам об улучшении своего положения.
Тем более удивительны были все эти
заботы, что в городе с того самого дня царило полное спокойствие. Рабочие тогда же приступили к работам; прошли спокойно и похороны, хотя полицеймейстер чего-то опасался и держал всю полицию наготове; ни из чего не видно было, чтобы и впредь могло повториться что-либо подобное событию 17 августа. Наконец из Петербурга, на свое правдивое донесение о происшедшем, он
получил высокое и лестное одобрение, — казалось бы, что этим все должно закончиться и перейти в прошлое.
Вот хоть бы и наш господин — проходит он, как небезызвестно вам, должности большие, и часто, бывало, когда я еще при особе их состоял, если
получат они какое-нибудь повышение или награждение, поздравишь их, одевая поутру, они только головкой помотают: «Эх, говорит, Егор Парменов, повышению я рад, да и
забот прибавится».
Разумно любить добродетель, уважать подвиги, признавать добро, откуда бы мы его ни
получали, и даже лишаться своего удобства для славы и выгоды того, кого любишь, и кто того заслуживает: таким образом, если жители страны нашли такое лицо, которое показало им большую мудрость, чтобы охранять их, большую храбрость, чтобы их защищать, и великую
заботу, чтобы управлять ими, — и если вследствие этого они привыкли повиноваться ему так, чтобы предоставить ему некоторые выгоды, я не думаю, чтобы это было неразумно.
— А нам об этом какая
забота? Что ж мы, супротив самих себя будем идти? Все одно, в колхоз отнимете. Лучше же мы
получим для себя удовольствие.
Феофан, — кто бы ни был ею, должен восприять на себя полную и всестороннюю
заботу о всем доме, по всем частям, и иметь неусыпное попечение о нем, сознавая себя ответным лицом и пред людьми за его добро и худо; ибо в своем лице он представляет его все: за него
получает стыд и одобрение, болит и веселится.
Одновременно с
заботами о благотворении посредством учреждения различных общественных забав княгиня
получила большое влечение к улучшению нравов и распространению христианской веры. Здесь она была даже, кажется, оригинальнее и смелее всех великосветских патронесс Петербурга, чту, может быть, следует приписать ее первенствующему и в некотором отношении полновластному значению в Киеве, который с любопытством и с некоторого рода благоговейным недоумением смотрел на затеи «своей княгини».