Неточные совпадения
–…для расходов по экономии
в моем отсутствии. Понимаешь? За мельницу ты должен
получить тысячу рублей… так или нет? Залогов из казны ты должен
получить обратно восемь тысяч; за сено, которого, по твоему же расчету, можно продать
семь тысяч пудов, — кладу по сорок пять копеек, — ты
получишь три тысячи: следовательно, всех денег у тебя будет сколько? Двенадцать тысяч… так или нет?
12-го августа 18…, ровно
в третий день после дня моего рождения,
в который мне минуло десять лет и
в который я
получил такие чудесные подарки,
в семь часов утра Карл Иваныч разбудил меня, ударив над самой моей головой хлопушкой — из сахарной бумаги на палке — по мухе.
— Расстригут меня — пойду работать на завод стекла, займусь изобретением стеклянного инструмента.
Семь лет недоумеваю: почему стекло не употребляется
в музыке? Прислушивались вы зимой,
в метельные ночи, когда не спится, как стекла
в окнах поют? Я, может быть, тысячу ночей слушал это пение и дошел до мысли, что именно стекло, а не медь, не дерево должно дать нам совершенную музыку. Все музыкальные инструменты надобно из стекла делать, тогда и
получим рай звуков. Обязательно займусь этим.
Чего ж надеялся Обломов? Он думал, что
в письме сказано будет определительно, сколько он
получит дохода, и, разумеется, как можно больше, тысяч, например, шесть,
семь; что дом еще хорош, так что по нужде
в нем можно жить, пока будет строиться новый; что, наконец, поверенный пришлет тысячи три, четыре, — словом, что
в письме он прочтет тот же смех, игру жизни и любовь, что читал
в записках Ольги.
Главное же, утверждало его
в этой вере то, что за исполнение треб этой веры он 18 лет уже
получал доходы, на которые содержал свою
семью, сына
в гимназии, дочь
в духовном училище.
Он служил на Кавказе, где он
получил этот особенно лестный для него крест за то, что под его предводительством тогда русскими мужиками, обстриженными и одетыми
в мундиры и вооруженными ружьями со штыками, было убито более тысячи людей, защищавших свою свободу и свои дома и
семьи.
В противном случае, если не докажет отец, — конец тотчас же этой
семье: он не отец ему, а сын
получает свободу и право впредь считать отца своего за чужого себе и даже врагом своим.
Мы узнали потом, что он проехал
в свое бывшее поместье, продал оставшуюся у него землю,
получил тысяч 35, заехал
в Казань и Москву, роздал около 5 тысяч своим
семи стипендиатам, чтобы они могли кончить курс, тем и кончилась его достоверная история.
Так назывался запечатанный хрустальный графин, разрисованный золотыми журавлями, и
в нем был превосходный коньяк, стоивший пятьдесят рублей. Кто платил за коньяк, тот и
получал пустой графин на память. Был даже некоторое время спорт коллекционировать эти пустые графины, и один коннозаводчик собрал их
семь штук и показывал свое собрание с гордостью.
Дело
в том, что дети и подростки
в беднейших
семьях получают от казны кормовые, которые выдаются только до 15 лет, и тут молодых людей и их родителей простой расчет побуждает говорить неправду.
Пособие от казны, кормовое или вещевое, или денежное, обязательно
получают все каторжные, поселенцы
в первые годы по отбытии каторги, богадельщики и дети беднейших
семей.
Скажите мой дружеский привет нашим друзьям Лицея — я недавно
получил доброе письмецо от Вольховского, который чудесно действует
в Каменке: они поселились там доброй
семьей.
…Сегодня известие: А. И. Давыдова
получила разрешение ехать на родину. Летом со всей
семьей будет
в доме Бронникова. Таким образом,
в Сибири из приехавших жен остается одна Александра Васильевна. Ей тоже был вопрос вместе с нами. Я не знаю даже, куда она денется, если вздумают отпустить. Отвечала, что никого родных не имеет, хотя я знаю, что у нее есть сестра и замужняя дочь.
Так прошло с месяц после смерти ребенка. Раз Розанов
получил неприятное известие от жены и, встревоженный, зашел
в семь часов вечера к Калистратовой, чтобы идти к Лизе.
Пропитать ему
семью было нечем, потому что если и строчил он кому просьбы или ябеды, так деньги
получал за это самые малые, да и те почесть без остачи
в кабаке пропивал.
Днем будет заниматься с учениками, вечером — готовиться к будущему дню или проводить время
в семье священника, который
получал от соседнего управляющего газеты и охотно делился с нею.
—
Получил, между прочим, и я; да, кажется, только грех один. Помилуйте! плешь какую-то отвалили! Ни реки, ни лесу — ничего! «Чернозём», говорят. Да черта ли мне
в вашем «чернозёме», коли цена ему — грош! А коллеге моему Ивану Семенычу — оба ведь под одной державой, кажется, служим — тому такое же количество леса, на подбор дерево к дереву, отвели! да при реке, да
в семи верстах от пристани! Нет, батенька, не доросли мы! Ой-ой, как еще не доросли! Оттого у нас подобные дела и могут проходить даром!
Утром он
получил телеграмму из Землина от своего корреспондента, что я тайно казнен Миланом, и он торопился
в Сербское подворье, чтобы заказать обо мне панихиду, перед этим зашел ко мне на дом, чтобы приготовить мою
семью к известию о моей гибели.
По приезде
в Кузьмищево Егор Егорыч ничего не сказал об этом свидании с архиереем ни у себя
в семье, ни отцу Василию из опасения, что из всех этих обещаний владыки, пожалуй, ничего не выйдет; но Евгений, однако, исполнил, что сказал, и Егор Егорыч
получил от него письмо, которым преосвященный просил от его имени предложить отцу Василию место ключаря при кафедральном губернском соборе, а также и должность профессора церковной истории
в семинарии.
Я снова посудником на пароходе «Пермь», белом, как лебедь, просторном и быстром. Теперь я «черный» посудник или «кухонный мужик», я
получаю семь рублей
в месяц, моя обязанность — помогать поварам.
Газетный джентльмен, нарисовавший вчера фантастическое изображение дикаря, купающего свою
семью в городском водоеме, не подозревал, что его рисунок
получит столь скорое применение.
Когда Кириллов вынул золотые и разложил
семь столбиков по десять золотых (Хаджи-Мурат
получал по пять золотых
в день), он подвинул их к Хаджи-Мурату.
— Всей-то моей пенсии, — говорит «старушка», — никак двенадцать рублей сорок три копеечки
в месяц будет. На себя, значит,
семь рублей
получаю, да на внучек — сын у меня на службе помер — так вот на них пять рублей сорок три копеечки пожаловали!
Нашлась, однако, одна добрая душа, вдова Аксинья Степановна, по второму мужу Нагаткина, которая заступилась за Софью Николавну; но на нее так прогневались, что выгнали вон из комнаты и окончательно исключили из семейного совета, и тут же
получила она вдобавок к прежнему прозвищу «простоты сердечной» новое оскорбительное прозвище, которое и сохранилось при ней до глубокой старости; но добрая душа осталась, однако, навсегда благорасположенною к невестке и гонимою за то
в семье.
— Большой интерес тебе выходит через дальнюю дорогу, — начала она привычной скороговоркой. — Встреча с бубновой дамой и какой-то приятный разговор
в важном доме. Вскорости
получишь неожиданное известие от трефового короля. Падают тебе какие-то хлопоты, а потом опять падают какие-то небольшие деньги. Будешь
в большой компании, пьян будешь… Не так чтобы очень сильно, а все-таки выходит тебе выпивка. Жизнь твоя будет долгая. Если
в шестьдесят
семь лет не умрешь, то…
Трущов…
О, малый он неоцененный:
Семь лет он
в Грузии служил,
Иль послан был с каким-то генералом,
Из-за угла кого-то там хватил,
Пять лет сидел он под началом
И крест на шею
получил.
Во всех акционерных обществах состоит членом правления…
получает двести тысяч всего только за
семь заседаний
в год!
Так, никому не было известно, сколько жалованья
получали его любимцы Початкин и Макеичев;
получали они по три тысячи
в год вместе с наградными, не больше, он же делал вид, что платит им по
семи; наградные выдавались каждый год всем приказчикам, но тайно, так что получивший мало должен был из самолюбия говорить, что
получил много; ни один мальчик не знал, когда его произведут
в приказчики; ни один служащий не знал, доволен им хозяин или нет.
За расписывание ролей они
получали по тридцать пять копеек с акта, а акты бывали и
в семь листов и
в десять. Работа каторжная,
в день можно написать шесть-семь листов, не больше. Заработок
в день выходил от двадцати до тридцати копеек, а при самых выгодных условиях, то есть при малых актах, можно было написать копеек на сорок.
Дядя
получил его незадолго перед масленицей и отнесся к нему с особенной серьезностью: он несколько дней читал его, запершись
в своем кабинете, и потом вышел к
семье мрачный и растроганный и все заговаривал о неблагодарных детях.
Во всех
семи напечатанных статьях моих оказалось четыре тысячи строк, за которые я
получил, считая по пятиалтынному за строку, шестьсот рублей серебрецом-с! Да ежели еще"Вестник Пенкоснимательства"рублей по двести за лист отвалит (
в обеих статьях будет не менее десяти листов) — ан сколько денег-то у меня будет?
А деньги-то, из десяти-то рублей,
семь в подать пошли, рупь выдали, как пришли на сплав, а два рубли
получим, когда караван привалит к Перме.
— Поэтому я всего буду
получать двенадцать тысяч, а мне из них по крайней мере тысяч
семь надобно отправить к мужу
в Петербург…
Достаточно сказать одно, что жалованья он
получал всего три рубля
в месяц, готовую квартиру, свечи и, кажется, по пуду муки на каждого члена
семьи.
— Приветствую тебя не как ребенка, а как женщину — как человека, который отныне
получает в обществе свои права и принимает свои обязанности перед
семьей и перед обществом.
Таким образом Бенни вошел
в редакционную
семью не прежде, как
получив от всех общее подтверждение, что дурным слухам на его счет здесь никто не верит.
Они даже обязаны были не стараться проникать
в тайны, чтобы не подвергать дитя опасности от
семи нянек, а
получали, что им распределялось от отца командира, и затем продолжали служить с незапятнанною совестью, исполняя приказания старшего и ни
в чем ему не переча.
— Мадам Иванова, вы же смотрите за собачкой. Может, я и не вернусь, так будет вам память о Сашке. Белинька, собачка моя! Смотрите, облизывается. Ах ты, моя бедная… И еще попрошу вас, мадам Иванова. У меня за хозяином остались деньги, так вы
получите и отправьте… Я вам напишу адреса.
В Гомеле у меня есть двоюродный брат, у него
семья, и еще
в Жмеринке живет вдова племянника. Я им каждый месяц… Что же, мы, евреи, такой народ… мы любим родственников. А я сирота, я одинокий. Прощайте же, мадам Иванова.
(Прим. автора)] У нас же
в семье такой драгоценности не было, да и притом я должен был совершить мое рождественское путешествие не на своих лошадях, а с тетушкою, которая как раз перед святками продала дом
в Орле и,
получив за него тридцать тысяч рублей, ехала к нам, чтобы там,
в наших краях, купить давно приторгованное для нее моим отцом имение.
Нрав у Прошки был беззаботный, и его отношения к
семье были отмечены скорее добродушием, чем особенною попечительностью. Если ребята иногда по два дня шатались без пищи, зато на третий
получали в изобилии пряники. Что же касается, старика, то ему, как он нередко говаривал сам,
в пище надобности не предстояло. «По старости лет я, братцы, пищи не потребляю», — говорил он, мигая слезящимися глазами.
Но
в семи тысячах жителей Окурова и Заречья был один человек, относившийся к поэту серьезно: каждый раз, когда Сима,
получив от Лодки спешно-деловую ласку, выходил из «раишка», — у ворот его останавливал квадратный Четыхер.
— Если встретишь добрый привет
в колыванском семействе (так именовал он
семью Венигреты), будь им благодарен, но не увлекайся до безрассудства, дабы не ощутить
в себе измены русским обычаям. Лучше старайся сам
получить влияние на них.
Степанида. Сманил, сманил. Горя-то, горя-то что было! Ну, да уж нечего делать, не воротишь. Только
получаем мы от нее письмо из Москвы. Вот оно и теперича со мною… Всё так с собой и ношу. Пишет, просит прощения и благословения от нас нерушимого, и что как приехали они
в Москву, он на ней женился, и у него
семья и торговля, всё как следует, и что живет она благополучно и с мужем
в любви.
Приехавши из Петербурга
в губернский город, он попадает
в идеально хорошую
семью и начинает серьезно работать над своим развитием; но, познакомившись с обществом губернским и
получив там некоторые успехи, он опять тонет
в его грязи и пошлости.
Беглянка после мировой почасту гостит
в обители, живет там, как
в родной
семье,
получает от матерей вспоможение, дочерей отдает к ним же на воспитание, а если овдовеет, воротится на старое пепелище,
в старицы пострижется и станет век свой доживать
в обители.
Если цель брака есть
семья, то тот, кто захочет иметь много жен и мужей, может быть,
получит много удовольствия, но ни
в каком случае не будет иметь главной радости брака и оправдания брака —
семьи.
Дальше я не могла думать. Мне казалось ужасным это насилие над моей судьбой, моей волей… Жить
в чужой
семье, учиться хорошим манерам и
получить воспитание у чужих людей, чтобы стать
в конце-концов женой ненавистного Доурова, — о, это было уже слишком! Уж слишком несправедливо, слишком безжалостно обходилась со мной судьба…
— Дерзкая! — закричала княгиня вне себя, — как ты смеешь? — однако тотчас спохватилась и продолжала подчеркнуто спокойно и веско, — ну, довольно слов и пререканий, как я сказала — так и будет. Завтра на заре ты поедешь с Сергеем Владимировичем Доуровым
в его поместье, где
получишь светское воспитание
в его
семье. А сейчас ты сможешь сама сказать Сергею Владимировичу, что согласна на его предложение.
Самоквасов, сказывают, от дяди большое богатство
получил, а у нее
в шесть либо
в семь раз того больше.
Марья Гавриловна приезжала на похороны и
в тот же день, как зарыли ее мужа, уехала
в Самару, а оттуда по скорости
в Казань к своим родным. Лохматов не оставил никакого духовного завещанья; Марье Гавриловне по закону из ее же добра приходилось
получить только одну четвертую долю, остальное поступало
в семью Трифона Лохматова. Но Трифон, зная, какими путями досталось богатство его сыну, отступился от нежданного наследства, и таким образом Марье Гавриловне возвратился весь ее капитал.