Неточные совпадения
Услыхав это, Макар вышел
на двор и
положил в сани под
солому топор.
Во время зимних метелей, или, по-оренбургски, буранов, куропатки нередко и ночуют
на гумнах, забиваясь в огромные вороха
соломы, между высокими
кладями, где не берет их ветер, или под крытые тока и сараи.
Плохо хозяину, который поздно узнает о том, что гуси повадились летать
на его хлеб; они съедят зерна, лоском
положат высокую
солому и сделают такую толоку, как будто тут паслось мелкое стадо. Если же хозяин узнает во-время, то разными средствами может отпугать незваных гостей.
Отец нашел
на гумне какие-то упущенья и выговаривал старосте, что бока у яровых
кладей неровны и что кладка неопрятна; но староста с усмешкой отвечал: «Вы глядите, батюшка Алексей Степаныч,
на оржаные-то
клади, — яровые такие не будут; оржаная солома-то длинная, а яровая — коротенькая, снопы-то и ползут».
Флаг
на духане размок от дождя и повис, и сам духан с мокрой крышей казался темнее и ниже, чем он был раньше. Около дверей стояла арба; Кербалай, каких-то два абхазца и молодая татарка в шароварах, должно быть жена или дочь Кербалая, выносили из духана мешки с чем-то и
клали их в арбу
на кукурузовую
солому. Около арбы, опустив головы, стояла пара ослов. Уложив мешки, абхазцы и татарка стали накрывать их сверху
соломой, а Кербалай принялся поспешно запрягать ослов.
Одрик стоял тут же. Это была небольшая старая кроватка, плотно засыпанная по углам клоповыми яйцами;
на кроватке лежал сноп
соломы и кусок редкого миткалю с грубо выведенным красками крестом, копием и тростию. Проводник ловкою рукою распушил соломку, чтобы
на все стороны с краев свешивалась,
положили на нее желтого расслабленного, покрыли миткалем и понесли.
И, забрав и то и другое из-под Василия Андреича, Никита зашел за спинку саней, выкопал себе там, в снегу, ямку,
положил в нее
соломы и, нахлобучив шапку и закутавшись кафтаном и сверху покрывшись дерюжкой, сел
на постланную
солому, прислонясь к лубочному задку саней, защищавшему его от ветра и снега.
Вскоре он опьянел. Он тоже опустился
на солому и, обхватив руками колени,
положил на них отяжелевшую голову. Из его горла сами собой полились те же нелепые скрипучие звуки. Он пел, что завтра праздник и что он выпил пять возов дров.
Таким образом его приводят в столовую, откуда заранее вынесена вся мебель, а пол густо застлан
соломой… Слона привязывают за ногу к кольцу, ввинченному в пол.
Кладут перед ним свежей моркови, капусты и репы. Немец располагается рядом,
на диване. Тушат огни, и все ложатся спать.
Палачи раздели Гуса и привязали ему руки назад к столбу; ноги Гуса стояли
на скамье. Вокруг него
положили дрова и
солому. Дрова и
солома доходили Гусу до подбородка. Тогда имперский начальник подошел к Гусу и сказал, что если он отречется от всего, что он говорил, его простят.
В нашем доме за ставнем окна воробей свил гнездо и
положил пять яичек. Мы с сестрами смотрели, как воробей по соломинке и по перышку носил за ставень и вил там гнездышко. А потом, когда он
положил туда яйца, мы очень обрадовались. Воробей не стал больше прилетать с перышками и
соломой, а сел
на яйца. Другой воробей — нам сказали, что один муж, а другой жена — приносил жене червей и кормил ее.
И, когда служивый улегся в клети
на мягкой ильинской
соломе, развязала она походную его котому́ и, сколько было в ней порожнего места, столько наложила ему
на дорогу и хлеба, и пирогов, и баранины, что от обеда осталось, картошки в загнетке напекла, туда же сунула, луку зеленого, стручков гороховых первого бранья, даже каленых орехов, хоть служивому и нечем было их грызть. Наполнив съестным котому, добрая старушка набожно перекрестилась. Все одно, что тайную милостыню
на окно бобылке
положила.
«Последний сноп»
на особом столе поставили, а вкруг его
положили цветами и
соломой обвитые серпы.
Раненых вносили в палаты,
клали на кханы, устланные
соломою. Они лежали и сидели — обожженные, с пробитыми головами и раздробленными конечностями. Многие были оглушены,
на вопросы не отвечали и сидели, неподвижно вытаращив глаза.
— Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, Господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, Господи Иисус Христос — помилуй и спаси нас! — заключил он, поклонился в землю, встал, вздохнул и сел
на свою
солому. — Вот так-то.
Положи, Боже, камушком, подними калачиком, — проговорил он и лег, натягивая
на себя шинель.