Неточные совпадения
Бывало, он меня не замечает, а я стою у двери и думаю: «Бедный, бедный
старик! Нас много, мы играем, нам весело, а он — один-одинешенек, и никто-то его не приласкает. Правду он говорит, что он сирота. И история его жизни какая ужасная! Я помню, как он рассказывал ее Николаю — ужасно быть в его
положении!» И так жалко станет, что, бывало, подойдешь к нему, возьмешь за руку и скажешь: «Lieber [Милый (нем.).] Карл Иваныч!» Он любил, когда я ему говорил так; всегда приласкает, и видно, что растроган.
Четырех дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом
положении человека, которому двое людей навязчиво показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со вкусом выговаривал неприличные слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она относилась к нему, как бабушка к Настоящему
Старику — деду Акиму.
Тебя удивляет и, может быть, оскорбляет моя стариковская откровенность, но войди в мое
положение, деточка, поставь себя на мое место; вот я
старик, стою одной ногой в могиле, целый век прожил, как и другие, с грехом пополам, теперь у меня в руках громадный капитал…
Через день Привалов опять был у Бахаревых и долго сидел в кабинете Василья Назарыча. Этот визит кончился ничем.
Старик все время проговорил о делах по опеке над заводами и ни слова не сказал о своем
положении. Привалов уехал, не заглянув на половину Марьи Степановны, что немного обидело гордую старуху.
Старик Бахарев за эти дни успел настолько освоиться с своим
положением, что казался совсем спокойным и обсуждал свои дела с хладнокровием совсем успокоившегося человека.
В таком
положении дела оставались до самой смерти Гуляева;
старик и умер не так, как умирают другие люди.
— Да нас-то с тобой чем это касается? — засмеялся Иван, — ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь с удивлением? Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы говорить о любви к Катерине Ивановне, о
старике и Дмитрии? О загранице? О роковом
положении России? Об императоре Наполеоне? Так ли, для этого ли?
В таком
положении стояло дело, когда наступил конец скитаниям за полком. Разлад между отцом и сыном становился все глубже и глубже.
Старик и прежде мало давал сыну денег, а под конец и вовсе прекратил всякую денежную помощь, ссылаясь на недостатки. Сыну, собственно говоря, не было особенной нужды в этой помощи, потому что ротное хозяйство не только с избытком обеспечивало его существование, но и давало возможность делать сбережения. Но он был жаден и негодовал на отца.
Положение было безвыходное, почти трагическое, и служило предметом бесконечных россказней, в которых играла главную роль мучительная семейная свара, в смешливый час устроенная беспутным
стариком.
Галактион приходил к Луковникову с специальною целью поблагодарить
старика за хороший совет относительно Мышникова. Все устроилось в какой-нибудь один час наилучшим образом, и многолетняя затаенная вражда закончилась дружбой. Галактион шел к Мышникову с тяжелым сердцем и не ожидал от этого похода ничего хорошего, а вышло все наоборот. Сначала Мышников отнесся к нему недоверчиво и с обычною грубоватостью, а потом, когда Галактион откровенно объяснил свое критическое
положение, как-то сразу отмяк.
Он прикинул еще раньше центральное
положение, какое занимал Суслон в бассейне Ключевой, — со всех сторон близко, и хлеб сам придет. Было бы кому покупать. Этак, пожалуй, и Заполью плохо придется. Мысль о повороте торжка сильно волновала Михея Зотыча, потому что в этом заключалась смерть запольским толстосумам: копеечка с пуда подешевле от провоза — и конец. Вот этого-то он и не сказал тогда
старику Луковникову.
Все это, вместе взятое, ставило и меня в затруднительное
положение. Орочи, всегда готовые мне помочь, были очень озабочены вопросом, кто и как будет меня сопровождать на Хунгари.
Старик Антон Сагды и Федор Бутунгари советовали мне отказаться от зимнего похода, предлагали мне остаться у них до весны и с первым пароходом уехать во Владивосток.
В настоящем
положении своем
старик мог опомниться, не в меру устыдиться, заподозрить князя в безмерном сострадании к нему, оскорбиться.
В люди он вышел через жену Дарью, которая в свое время состояла «на
положении горничной» у
старика Оникова во времена его грозного владычества.
Любопытные заглядывали в окна, другие продирались во двор, где на особом
положении чинно сидели на деревянных скамьях кафтанники, кричные мастера и особенно почтенные
старики.
Старик сердился на Мухина за его выходку на Медном руднике, но смирил себя и обратился к нему с заказом составить докладную записку по поводу необходимых реформ заводского дела, сообразно с требованиями и условиями нового
положения.
Петр Елисеич отмалчивался, что еще больше раздражало Голиковского.
Старик исправник тоже молча курил сигару; это был администратор нового типа, который понимал, что самое лучшее
положение дел в уезде то, когда нет никаких дел. Создавать такие бунты просто невыгодно: в случае чего, он же и останется в ответе, а пусть Голиковский сам расхлебывает кашу, благо получает ровно в пять раз больше жалованья.
Положение Татьяны в семье было очень тяжелое. Это было всем хорошо известно, но каждый смотрел на это, как на что-то неизбежное. Макар пьянствовал, Макар походя бил жену, Макар вообще безобразничал, но где дело касалось жены — вся семья молчала и делала вид, что ничего не видит и не слышит. Особенно фальшивили в этом случае
старики, подставлявшие несчастную бабу под обух своими руками. Когда соседки начинали приставать к Палагее, она подбирала строго губы и всегда отвечала одно и то же...
Чтобы сорвать на ком-нибудь собственное неловкое
положение, Домнушка высунулась в окошко и закричала на
старика...
Карл Иваныч был смешной
старик, дядька, которого я любил от души, но ставил все-таки ниже себя в моем детском понимании общественного
положения.
— Азорка, Азорка! — тоскливо повторял
старик и пошевелил собаку палкой, но та оставалась в прежнем
положении.
Вероятно, он приехал с тем, чтоб оглядеть местность, разузнать
положение и, вероятно, крепко рассчитывал на действие этих десяти тысяч рублей перед нищею и оставленною всеми Наташей. Низкий и грубый, он не раз подслуживался графу N, сластолюбивому
старику, в такого рода делах. Но он ненавидел Наташу и, догадавшись, что дело не пошло на лад, тотчас же переменил тон и с злою радостию поспешил оскорбить ее, чтоб не уходить по крайней мере даром.
Тогда
старик изложил
положение дел довольно подробно и даже связно.
М-r Половинкин съежился, не зная, как выпутаться из своего неловкого
положения; от господского дома до квартиры Майзеля было битых полторы версты. Если не пойти —
старик Майзель, под начальством которого он служил, сживет со свету, если идти — Раиса Павловна рассердится. Последнее он хорошо заметил по лицу своей патронши.
Тайно от него она известила старого бухгалтера о безнадежном
положении молодого человека.
Старик собрался с силами и опять выслал двести рублей, но требовал, чтобы сын непременно воротился в родное гнездо.
Положение мое было критическое.
Старик городничий судорожно сжимал левый кулак, и я со страхом ожидал, что он не выдержит, и в присутствии моем произойдет односторонний маневр. Я должен, однако ж, сознаться, что колебался недолго; и на этот раз, как всегда, я решился выйти из затруднения, разрубив узел, а не развязывая его. Или, короче сказать, пожертвовал Гришкой в пользу своего собрата, с которым вел хлебосольство и играл в карты…
Я, конечно, ничего не понял, но почувствовал, что
старик понимает нелепость моего
положения, и у меня быстро наладились с ним отношения откровенные.
Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое
положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.
Старик оставался неподвижно в прежнем
положении.
Арина Васильевна, несмотря на грозное
положение головы моего дедушки, забыв и не понимая, что сама подстрекнула
старика не согласиться на женитьбу сына, громко завопила: «Батюшка Степан Михайлович! сжалься, не погуби родного своего детища, ведь он у нас один и есть; позволь жениться Алеше!
Много, дорого стоило вспыльчивой молодой женщине, привыкшей к полновластному господству в доме своего отца, переносить дерзкие оскорбления от «подлого холопа!» Но она так любила отца, находила такое счастие в том, чтобы ходить за ним, покоить его, облегчать, по возможности, его страдальческое
положение, что мысль оставить умирающего
старика в полную зависимость негодяя Калмыка и других слуг долго не входила ей в голову.
Удвоив заботливость около
старика Зубина, он с неимоверною хитростью умел оскорблять его дочь на каждом шагу, особенно ее смиренного мужа; с ним он был так дерзок, что, несмотря на кроткий и тихий нрав, Алексей Степаныч терял терпенье и говорил своей жене, что оставаться им в таком
положении невозможно.
Может быть, оно и в самом деле было бы так, если б его взяли в отставку, продержали с год в деревне, нашли хорошенькую невесту и женили; но
старики беспечно обнадеялись настоящим
положением сына: через полгода отправили его опять на службу в тот же Верхний земский суд, опять на житье в ту же Уфу — и судьба его решилась навсегда.
Старик лежал в обыкновенном своем
положении, и подле него на самых тех креслах, на которых всегда сидела Софья Николавна, сидел лакей Калмык.
Старика Зубина некогда очень любили; любовь эта забывалась понемногу, сострадание к его несчастному
положению ослабевало с каждым днем; но когда весть о смерти Николая Федорыча облетела город, все точно вспомнили и вновь почувствовали и любовь к нему и жалость к его страдальческому состоянию.
Тогда, в те мрачные времена бессудия и безмолвия на нашей земле, все это казалось не только верхом остроумия, но даже вменялось беспокойному
старику в высочайшую гражданскую доблесть, и если бы он кого-нибудь принимал, то к нему всеконечно многие бы ездили на поклонение и считали бы себя через то в опасном
положении, но у дяди, как я сказал, дверь была затворена для всех, и эта-то недоступность делала его еще интереснее.
Меня она почтительно звала Алексеем Ивановичем, а сам
старик, а по его примеру и табунщики, звали Алешей — ни усов, ни бороды у меня не было, — а потом, когда я занял на зимовке более высокое
положение, калмыки и рабочие стали звать Иванычем, а в случае каких-нибудь просьб, Алексеем Ивановичем.
Не мешает заметить, он терпеливо сносил, однако ж, свое
положение, он не показывал даже особенного неудовольствия, когда
старик в припадке тревожной подозрительности заставлял его вставать по ночам и посылал посмотреть, все ли обстоит благополучно на дворе и подле лодок.
Вот извольте посмотреть, — прибавил он, оттыкая одну из ближайших колодок и заглядывая в отверстие, покрытое шумящей и ползающей пчелой по кривым вощинам: — вот эта молодая; она видать, в голове у ней матка сидит, а вощину она и прямо и в бок ведет, как ей по колодке лучше, — говорил
старик, видимо увлекаясь своим любимым предметом и не замечая
положения барина: — вот нынче она с калошкой идет, нынче день теплый, всё видать, прибавил он, затыкая опять улей и прижимая тряпкой ползающую пчелу, и потом огребая грубой ладонью несколько пчел с морщинистого затылка.
Во-первых, в помещичьих усадьбах появились люди, которые прежде никогда в деревнях не живали, люди преимущественно молодые (
старики благоразумно устранились или продолжали доскрипывать век с урочным барщинным
положением), оставившие службу и другие занятия и полные веры в вольный труд.
— Это всё его крепостные, — сказал Соболь. — До него еще не дошло
положение. Кое-кто из старой прислуги свой век доживает, ну, сиротки разные, которым деваться некуда; есть и такие, что насильно живут, не выгонишь. Чудной
старик!
Вообще этот странный субъект находился на каком-то особом, исключительном
положении, и он интересовал меня все более и более. В его стуке я, наконец, начал различать некоторую систему. Так, однажды, когда он вдруг загремел очень сильно, я увидел, что Михеич стал беспокойно озираться, как будто ожидая чьего-нибудь появления. Потом
старик деловито обратился к Якову...
Два человека только ясно понимали ее
положение:
старик отец и Петр Васильич.
— Да, помилуйте, какое же мне дело, что вы выпили чашу; может быть, вы и не одну чашу выпили, — судя по вашему
положению, оно и видно; но как же вы зашли сюда, милостивый государь? — кричал
старик, весь дрожа от волнения, но действительно удостоверившись, по некоторым знакам и признакам, что Иван Андреевич не может быть вором. — Я вас спрашиваю: как вы зашли сюда? Вы, как разбойник…
В это время
старик глубоко вздохнул, открыл глаза и медленно начал приподниматься; он как будто совестился оставаться в таком
положении при барыне.
Так и не мог убедить его Николай Дмитриевич. Сам он всегда рисковал и, так как карта ему не шла, постоянно проигрывал, но не отчаивался и думал, что ему удастся отыграться в следующий раз. Постепенно они свыклись со своим
положением и не мешали друг другу: Николай Дмитриевич рисковал, а
старик спокойно записывал проигрыш и назначал игру в четырех.
По городу стало известно, что в следующее воскресенье владыка в последний раз будет литургисовать в кафедральном соборе. Эта литургия смущала несколько полковника Пшецыньского и Непомука. И тот и другой ожидали, что
старик не уйдет без того, чтобы не сказать какое-нибудь громовое, обличающее слово, во всеуслышание православной паствы своей. И если бы такое слово было произнесено,
положение их стало бы весьма неловким.
Среди матросов было в это утро необыкновенное оживление. Разбившись на кучки, все говорили о только что прочитанном приказе и обсуждали его на разные лады. Особенно горячо говорили молодые матросы, но среди
стариков находилось и несколько скептиков, не вполне веривших в применение нового
положения.
— Уж вы, пожалуйста, Авдотья Марковна, не открывайте, о чем мы говорили. Больше тридцати лет здесь живу, привык… а ежели восстановлю их против себя, мое
положение будет самое горькое. Из любви к вам говорил я, из сожаленья, а не из чего другого. Богом прошу, не говорите ничего… А Денисова бойтесь… Пуще всего бойтесь… Это такой враг, каких немного бывает. Смотрите же, не погубите меня,
старика, со всей семьей моей…
Волокитство
старика за Казимирой началось с первых же дней их встречи, и Ципри-Кипри очень мало преувеличивала
положение дел, описанных ею в известном нам письме ее к Подозерову.