Неточные совпадения
По ее мнению, такого короткого знакомства с богом было совершенно достаточно для того, чтобы он отстранил несчастье. Она входила и в его положение: бог был вечно занят делами миллионов людей, поэтому к обыденным теням жизни следовало, по ее мнению, относиться с деликатным терпением
гостя, который, застав
дом полным народа, ждет захлопотавшегося хозяина, ютясь и питаясь по обстоятельствам.
Одним словом, день кончился
полным триумфом для Золотухиной. Селина Архиповна сама показала
гостям чудеса Отрады, и не только накормила их обедом, но и оставила ночевать. Но, что всего важнее, в этот же день была решена участь Мишанки и самой Марьи Маревны. Первого князь взялся определить на свой счет в московский дворянский институт; второй Селина Архиповна предложила место экономки в московском княжеском
доме.
Святая неделя проходит тихо. Наступило
полное бездорожье, так что в светлое воскресенье семья вынуждена выехать из
дома засветло и только с помощью всей барщины успевает попасть в приходскую церковь к заутрене. А с бездорожьем и
гости притихли; соседи заперлись по
домам и отдыхают; даже женихи приехали из города, рискуя на каждом шагу окунуться в зажоре.
Кишкин как-то укоризненно посмотрел на сурового старика и поник головой. Да, хорошо ему теперь бахвалиться над ним, потому что и место имеет, и жалованье, и
дом полная чаша. Зыков молча взял деревянной спицей горячую картошку и передал ее
гостю. Незавидное кушанье
дома, а в лесу первый сорт: картошка так аппетитно дымилась, и Кишкин порядком-таки промялся. Облупив картошку и круто посолив, он проглотил ее почти разом. Зыков так же молча подал вторую.
Все это происходило за пять лет до этого дня, и Петр Елисеич снова переживал свою жизнь, сидя у Нюрочкиной кроватки. Он не слыхал шума в соседних комнатах, не слыхал, как расходились
гости, и опомнился только тогда, когда в господском
доме наступила
полная тишина. Мельники, говорят, просыпаются, когда остановится мельничное колесо, так было и теперь.
Кроме обыкновенных посетителей этого
дома, мы встречаем здесь множество
гостей, вовсе нам не знакомых, и несколько таких лиц, которые едва мелькнули перед читателем в самом начале романа и которых читатель имел
полное право позабыть до сих пор.
— Живем, сударь. Только, надо сказать, житье наше такое: и жить-то бы не надо, да и умирать не хочется. Не разберешь. А тоже вот хоть бы и я: такое ли прежде мое житье было! Дом-то
полная чаша была, хоть кто приходи — не стыдно! И мы в
гости — и к нам
гости! Ну, а теперь — не прогневайся! Один день с квасом, а другой и так всухомятку поедим. Ну, а вы, сударь, чай, много суммы-то получаете?
Она предоставила своему мужу
полную свободу заниматься чем ему угодно, и Алексей Степаныч, посидев сначала несколько дней
дома и увидев, что Софья Николавна не обращает на него внимания, даже выгоняет из маленькой детской для того, чтобы передышанный воздух не был вреден дитяти, а сама от малютки не отходит, — стал один выезжать в
гости, сначала изредка, потом чаще, наконец каждый день, и принялся играть от скуки в рокамболь и бостон.
Но
гостей надо было принять, и день их приезда настал: день этот был погожий и светлый;
дом княгини сиял, по обыкновению,
полной чашей, и в нем ни на волос не было заметно движение сверх обыкновенного; только к столу было что нужно прибавлено, да Патрикей, сходив утром в каменную палатку, достал оттуда две большие серебряные передачи, круглое золоченое блюдо с чернью под желе, поднос с кариденами (queridons) да пятнадцать мест конфектного сервиза.
Хотя г-жа Ежова коротко знала автора по петербургской сцене, привыкла к его безумным вспышкам и, будучи неуступчивого нрава, никогда ему не покорялась, а, напротив, заставляла его плясать по своей дудке, но в Петербурге она была
дома, как будто в своей семье, — здесь же совсем другое дело; она сама приехала в
гости в Москву, и сцена Большого Петровского театра,
полная разного народа, казалась ей чужой гостиной.
Она тоже была огорчена, но
пополнела, побелела, по-прежнему зажигала у себя лампадки и смотрела, чтобы в
доме всё было чисто, и угощала
гостей вареньем и яблочной пастилой.
Тут узнал я, что дядя его, этот разумный и многоученый муж, ревнитель целости языка и русской самобытности, твердый и смелый обличитель торжествующей новизны и почитатель благочестивой старины, этот открытый враг слепого подражанья иностранному — был совершенное дитя в житейском быту; жил самым невзыскательным
гостем в собственном
доме, предоставя все управлению жены и не обращая ни малейшего внимания на то, что вокруг него происходило; что он знал только ученый совет в Адмиралтействе да свой кабинет, в котором коптел над словарями разных славянских наречий, над старинными рукописями и церковными книгами, занимаясь корнесловием и сравнительным словопроизводством; что, не имея детей и взяв на воспитание двух родных племянников, отдал их в
полное распоряжение Дарье Алексевне, которая, считая все убеждения супруга патриотическими бреднями, наняла к мальчикам француза-гувернера и поместила его возле самого кабинета своего мужа; что родные его жены (Хвостовы), часто у ней гостившие, сама Дарья Алексевна и племянники говорили при дяде всегда по-французски…
Мать моего жизнерадостного парижанина была
полная, рыхлая, нервная и добродушная особа, вдова, живущая постоянно в своей усадьбе, в просторном, несколько запущенном
доме и таком же запущенном саде. Всем
гостям ее сына нашлось помещение в
доме и флигеле. Сейчас же мы вошли в весь домашний обиход, в жизнь их прислуги, в нравы соседней деревни.
При детях состояла англичанка бонна. Авдотья Ивановна пошла вперед со свечой через высокие,
полные темноты парадные комнаты. Половина Виктора Мироныча помещалась внизу. Когда Анна Серафимовна бывала в
гостях и даже
дома одна, ни залы, ни двух гостиных не освещали.
Всегда
полный дом самых избранных
гостей.