Неточные совпадения
Вулич молча вышел в спальню
майора; мы за ним последовали. Он подошел к стене, на которой висело оружие, и наудачу снял с гвоздя один из разнокалиберных пистолетов; мы еще его не понимали; но когда он взвел курок и насыпал на
полку пороха, то многие, невольно вскрикнув, схватили его за руки.
Отец Варвары Павловны, Павел Петрович Коробьин, генерал-майор в отставке, весь свой век провел в Петербурге на службе, слыл в молодости ловким танцором и фрунтовиком, находился, по бедности, адъютантом при двух-трех невзрачных генералах, женился на дочери одного из них, взяв тысяч двадцать пять приданого, до тонкости постиг всю премудрость учений и смотров; тянул, тянул лямку и, наконец, годиков через двадцать добился генеральского чина, получил
полк.
Как только мать стала оправляться, отец подал просьбу в отставку; в самое это время приехали из
полка мои дяди Зубины; оба оставили службу и вышли в чистую, то есть отставку; старший с чином
майора, а младший — капитаном.
Командир
полка, в котором служил Тимашев, добрейший и любезнейший из людей, любимый всеми без исключения, генерал-майор Мансуров, прославившийся потом с Суворовым на Альпийских горах при переправе через Чертов мост, сам недавно женившийся по любви, знал приключения своего капитана, сочувствовал им и принял влюбленных под свое покровительство.
С пятнадцатилетнего возраста он находился в службе в каком-то известном тогда славном
полку и дослужился уже до чина
майора.
Генерал-майор Нефед Никитич Кудрявцев, сын Никиты Алферьевича, пользовавшегося доверенностью Петра Великого, в чине поручика гвардии Преображенского
полка участвовал в первом Персидском походе; в царствование Анны Иоанновны сражался противу турков и татар, а при императрице Елисавете противу пруссаков; вышел в отставку при императрице Екатерине II. Тело его погребено в той церкви, где он был убит. (Извлечено из неизданного Исторического словаря, составленного Д. М. Бантыш-Каменским.).
— Смирр-но! — загремел фельдфебель. В подтянувшееся каре вошли ефрейторы и батальонный командир,
майор — «Кобылья Голова», общий любимец, добрейший человек, из простых солдат. Прозвание же ему дали солдаты в первый день, как он появился перед фронтом, за его длинную, лошадиную голову. В настоящее время он исправлял должность командира
полка. Приняв рапорт дежурного, он приказал ротному...
Когда-то, в молодости, Афанасий Иванович служил в компанейцах, [Компанейцы — солдаты и офицеры кавалерийских
полков, формировавшихся из добровольцев.] был после секунд-майором, но это уже было очень давно, уже прошло, уже сам Афанасий Иванович почти никогда не вспоминал об этом.
К моему особенному счастью, его высокоблагородия господина полковника в то время, за отъездом в Киев, при
полку не находилось, а попала моя бумага по какому-то случаю господину премьер-майору. Он призвал меня к себе и долго уговаривал, чтобы я служил, прилежал бы к службе и коль скоро успел бы в том, то и был бы произведен в «фендрики» (теперь прапорщики), а там бы, дескать, и дальше пошел.
Бригадир. И я не ведаю… о чем бишь… да, о секунд-майоре. Он был мужик предорогой; целый
полк знал, что жена его любила нашего полковника, подполковника, премьер-майора, или, лучше сказать, все ведали, что из наших штаб — и обер-офицеров не любила она одного его; а он, собачий сын, и мыслить не хотел, чтоб она кроме его кого-нибудь полюбить могла.
Бригадир. Не говори, братец. Со мною служил в одном
полку секунд-майором — до имени нужды нет — мужик не дурак и на взгляд детина добр. Ростом чуть не вдвое меня выше…
«Ах, посмотри сюда, кузина,
Вот этот!» — «Где?
майор?» — «О, нет!
Как он хорош, а конь — картина,
Да жаль, он, кажется, корнет…
Как ловко, смело избочился…
Поверишь ли, он мне приснился…
Я после не могла уснуть…»
И тут девическая грудь
Косынку тихо поднимает —
И разыгравшейся мечтой
Слегка темнится взор живой.
Но
полк прошел. За ним мелькает
Толпа мальчишек городских,
Немытых, шумных и босых.
Остальные были все военные того же
полка и два штаб-офицера: полковник и довольно толстый
майор.
Низенькие домики часто видели проходящего мимо ловкого, статного офицера с султаном на голове, шедшего к товарищу поговорить о производстве, об отличнейшем табаке, а иногда поставить на карточку дрожки, которые можно было назвать полковыми, потому что они, не выходя из
полку, успевали обходить всех: сегодня катался в них
майор, завтра они появлялись в поручиковой конюшне, а чрез неделю, смотри, опять майорский денщик подмазывал их салом.
Исключение составляли люди надменные и хитрые: этих Катерина Астафьевна, по прямоте своей натуры, ненавидела; но, во-первых, таких людей, слава богу, было немного в армейском
полку, куда Форов попал по своему капризу, несмотря на полученное им высшее военное образование; во-вторых,
майор, весьма равнодушный к себе самому и, по-видимому, никогда не заботившийся ни о каких выгодах и для Катерины Астафьевны, не стерпел бы ни малейшего оскорбления, ей сделанного, и наконец, в-третьих, «майорша» и сама умела постоять за себя и дать сдачи заносчивому чванству.
— Ребята! Что же вы это, с ума что ли сошли, чтобы меня с краденой собакой из
полка выпроваживать? Кто вас этому научил? — заговорил
майор.
Во все время службы
майора в
полку она не без труда достигла только одного, чтобы
майор не гасил на ночь лампады, которую она, на свои трудовые деньги, теплила пред образом, а днем не закуривал от этой лампады своих растрепанных толстых папирос; но удержать его от богохульных выходок в разговорах она не могла, и радовалась лишь тому, что он подобных выходок не дозволял себе при солдатах, при которых даже и крестился и целовал крест.
По окончании спектакля он был пожалован в сержанты, а месяца через три выпущен из корпуса прямо премьер-майором (то есть подполковником) Преображенского
полка и назначен генеральс-адъютантом к Разумовскому.
Его привезли в Петербург, где 2 марта 1743 года он был произведен «за невинное претерпение» прямо в генерал-майоры и лейб-гвардии Семеновского
полка в
майоры и получил Александровскую ленту.
Указом 12 января 1737 года повелевалось командировать к армии Миниха, расположенной на Украине, с каждого гвардейского
полка по батальону, а начальником всего гвардейского отряда, к составу которого были причислены три роты конной гвардии, назначен генерал-майор лейб-гвардии Измайловского
полка подполковник и генерал-адъютант Густав Бирон. Счастье и успех сопровождали его в войне с турками, он только один раз приезжал в Петербург, но вскоре возвратился обратно на театр военных действий.
Гренадерская рота Преображенского
полка получила название «лейб-кампании», капитаном которой была сама императрица, капитан-поручик в этой роте равнялся полному генералу, поручик — генерал-лейтенантам, подпоручик — генерал-майорам, прапорщик — полковнику, сержант — подполковникам, капрал — капитанам, унтер-офицеры, капралы и рядовые были пожалованы в потомственные дворяне; в гербы их внесена надпись «за ревность и верность», все они получили деревни и некоторые с очень значительным числом душ.
Его перевезли в Петербург, где 2 марта 1743 года он был произведен «за невинное претерпение» прямо в генерал-майоры лейб-гвардии Семеновского
полка и получил Александровскую ленту. Императрица пожаловала ему богатые вотчины, в том числе и село Работки на Волге, что в нынешнем Макарьевском уезде Нижегородской губернии.
Его привезли в Петербург, где 2 марта 1743 года он был произведен «за невинное претерпение» прямо в генерал-майоры и лейб-гвардии Семеновского
полка в
майоры и получил Александровскую ленту. К этому-то Шубину и был позван Суворов.
К вечеру приведен был на гауптвахту батальонный командир,
майор Яцковский. Он был оборван, без шапки, сюртука и шпаги и измучен до изнеможения. Его преследовали и взяли у крайней будки графа Аракчеева
полка. В то же время на гауптвахту приведен был из аптеки аптекарский ученик Руф Федоров.
9 апреля наступила Пасха, 27 апреля состоялся торжественный въезд в Петербург китайского посольства, 28 апреля великолепно отпраздновали годовщину коронования Анны Иоанновны, а 4 мая Густав Бирон стал мужем княжны Меншиковой, о чем «Ведомости» повествуют следующее: «Заключенное в прошедшем феврале месяце сочетание законного брака между принцессою Меншиковою и господином
майором Лейб-гвардии Измайловского
полку фон Бироном в прошедший четверток с великою магницею свершилось.
Его брат Эрнст Бирон стал властным и грозным временщиком у русского престола. Получив его приглашение, братья не задумались оставить Польшу и в том же 1730 году прибыли в Россию, где старший, Карл, из польских подполковников был переименован в русские генерал-майоры, а младший, Густав, капитан панцирных войск польской республики, сделан 1 ноября
майором только что учрежденной лейб-гвардии Измайловского
полка.
После смотра 27 января 1732 года императрица пожелала явить брату подданного ей обер-камергера особую высочайшую милость, и 3 февраля, в день именин государыни, был, по сообщению тогдашних «Ведомостей», «обручен при дворе
майор лейб-гвардии Измайловского
полку господин фон Бирон с принцессою Меншиковою. Обоим обрученным оказана притом от Ее Императорского Величества сия высокая милость, что Ее Императорское Величество их перстни Высочайшею особою Сама разменять изволила».
— Ты не понимаешь дела. Несмотря на твои молодые годы, ты очень много потеряешь в военной службе. Если бы я назначал тебя к этой службе, то записал бы в
полк при самом рождении, это я мог бы сделать легко, тогда шестнадцати лет, явившись на службу, ты был бы уже офицером гвардии и мог бы выйти в армию капитаном или секунд-майором… Теперь же тебе, знай это, придется начинать с солдата.
«Так как генерал-майор Берг выхваляет особливую способность подполковника Казанского пехотного
полка Суворова, то явиться ему в команду означенного генерала».
Калужский исправник,
майор Сергей Петрович Блинов; оказался его товарищем по
полку.
— Ба, ба, ба! — вскричал Вульф. — Если б не борода, я принял бы молодца на дереве за
майора трабантского [Трабанты (драбанты) — телохранители.] его королевского величества
полку, Фейергрока, когда он из-за батареи стаканов и бутылок пускает в подступающих к нему фузеи [Фузеи — кольца.] табачного дыма. Смерть на пуховике, если я лгу! Расскажи-ка, любезный, что изображается на этой картинке и что за тарабарщина написана под нею?
В тогдашнее время не было еще мудрых ваксоизобретателей, и потому на
майоре Преображенского
полка не блестели чернокожаные башмаки, вероятно вычищенные просто постным маслицем с сажею.
С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве
майора его
полка Тимохина с красным носиком, раненого в ногу, в том же Бородинском сражении.
После многих споров и соображений генерал-майор Греков с двумя казачьими
полками решился ехать с унтером-офицером.
Но в полдень адъютант
полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к
майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно-судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.