Неточные совпадения
— Ничего… Собирается ехать на свою мельницу. Да, еще есть новость, Василий Назарыч… Сегодня видел доктора, он едет в Париж. На днях
получил телеграмму от Зоси; она ему телеграфирует, что Половодов застрелился. Его давно разыскивали по Европе по делу о конкурсе, но он ловко скрывался под чужими именами, а в Париже
полиция его и накрыла:
полиция в двери, а он пулю в лоб… Теперь Зося вызывает доктора в Париж; она хлопочет о разводе.
Как бы то ни было, 18… года, февраля 9 дня, Дубровский
получил через городовую
полицию приглашение явиться к ** земскому судье для выслушания решения оного по делу спорного имения между им, поручиком Дубровским, и генерал-аншефом Троекуровым, и для подписки своего удовольствия или неудовольствия.
Накануне моего отъезда из Ниццы я
получил приглашение от начальника
полиции de la sicurezza pubblica. [общественной безопасности (ит.).] Он мне объявил приказ министра внутренних дел — выехать немедленно из сардинских владений. Эта странная мера со стороны ручного и уклончивого сардинского правительства удивила меня гораздо больше, чем высылка из Парижа в 1850. К тому же и не было никакого повода.
А ведь пресмешно, сколько секретарей, асессоров, уездных и губернских чиновников домогались, долго, страстно, упорно домогались, чтоб
получить это место; взятки были даны, святейшие обещания получены, и вдруг министр, исполняя высочайшую волю и в то же время делая отместку тайной
полиции, наказывал меня этим повышением, бросал человеку под ноги, для позолоты пилюли, это место — предмет пламенных желаний и самолюбивых грез, — человеку, который его брал с твердым намерением бросить при первой возможности.
Никого и ничего не боялся Рудников. Даже сам Кулаков, со своими миллионами, которого вся
полиция боялась, потому что «с Иваном Петровичем генерал-губернатор за ручку здоровался», для Рудникова был ничто. Он прямо являлся к нему на праздник и,
получив от него сотенную, гремел...
Они выплывают во время уж очень крупных скандалов и бьют направо и налево, а в помощь им всегда становятся завсегдатаи — «болдохи», которые дружат с ними, как с нужными людьми, с которыми «дело делают» по сбыту краденого и пользуются у них приютом, когда опасно ночевать в ночлежках или в своих «хазах». Сюда же никакая
полиция никогда не заглядывала, разве только городовые из соседней будки, да и то с самыми благими намерениями —
получить бутылку водки.
К десяти часам утра я был уже под сретенской каланчой, в кабинете пристава Ларепланда. Я с ним был хорошо знаком и не раз
получал от него сведения для газет. У него была одна слабость. Бывший кантонист, десятки лет прослужил в московской
полиции, дошел из городовых до участкового,
получил чин коллежского асессора и был счастлив, когда его называли капитаном, хотя носил погоны гражданского ведомства.
Многие из них даже
получали чины и ордена, ими прикрывали свои преступные дела, являясь недоступными для
полиции.
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой женщины муж, чиновник Воронов, захотелось ему
получить другой, высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее забирает
полиция…
— Кстати, в скобках, — затараторил он тотчас же, — здесь одни болтают, будто вы его убьете, и пари держат, так что Лембке думал даже тронуть
полицию, но Юлия Михайловна запретила… Довольно, довольно об этом, я только, чтоб известить. Кстати опять: я Лебядкиных в тот же день переправил, вы знаете;
получили мою записку с их адресом?
— Еще ругается, пропоец этакий!.. Ну, приди ты у меня в другой раз, я те спроважу в
полицию! — проговорил ему вслед солдат; письмо Янгуржеева, впрочем, он отдал Лябьевым, от которых через горничную
получил новое приказание никогда не принимать Янгуржеева.
—
Полиции какое дело, когда жалоб нет, и от нас она
получает, что ей следует.
— Сейчас я
получил сведение, что в Орехово-Зуеве, на Морозовской фабрике, был вчера пожар, сгорели в казарме люди, а хозяева и
полиция заминают дело, чтоб не отвечать и не платить пострадавшим. Вали сейчас на поезд, разузнай досконально все, перепиши поименно погибших и пострадавших… да смотри, чтоб точно все. Ну да ты сделаешь… вот тебе деньги, и никому ни слова…
— О, это может быть. Даже mademoiselle Blanche его может иметь. Но третьего года mademoiselle Blanche, по жалобе этой самой баронессы,
получила приглашение от здешней
полиции покинуть город и покинула его.
Теперь поймите: mademoiselle Blanche хочет быть генеральшей, вероятно для того, чтобы впредь не
получать таких приглашений, как третьего года от
полиции воксала.
Тем более удивительны были все эти заботы, что в городе с того самого дня царило полное спокойствие. Рабочие тогда же приступили к работам; прошли спокойно и похороны, хотя полицеймейстер чего-то опасался и держал всю
полицию наготове; ни из чего не видно было, чтобы и впредь могло повториться что-либо подобное событию 17 августа. Наконец из Петербурга, на свое правдивое донесение о происшедшем, он
получил высокое и лестное одобрение, — казалось бы, что этим все должно закончиться и перейти в прошлое.
Однажды вдовушка Сусанна исчезла и ночевать не вернулась. Малгоржан очень тревожился. Прошли еще сутки, а вдовушки нет как нет. Малгоржана уже начинали мучить некоторые темные предчувствия. Он уж замышлял было подавать в
полицию объявку об исчезновении «кузинки», как вдруг на третий день утром Лидинька Затц
получила с городской почты письмо. Хотя это письмо и было адресовано на ее имя, но содержание его относилось ко всем вообще. Это было, в некотором роде, послание соборное.
Толковали между студентами и в обществе, что все офицеры артиллерийской академии подали по начальству рапорт, в котором просят удерживать пять процентов из их жалованья на уплату за бедных студентов; с негодованием передавали также, что стипендии бедным студентам будут отныне выдаваться не в университете, а чрез
полицию, в полицейских камерах; толковали, что профессора просили о смягчении новых правил, потом просили еще, чтобы им было поручено исследовать все дело, и
получили отказ и в том, и в другом, просили о смягчении участи арестованных студентов — и новый отказ.
Дня три спустя после этого ареста Андрей Павлович Устинов
получил через
полицию приглашение пожаловать в назначенный час в одно очень важное административное ведомство. Недоумевая, что бы могло значить и предвещать это краткое официальное приглашение, он дал подписку в том, что требование будет исполнено, а к назначенному времени облекся во фрак и отправился куда требовалось.
— По домам! — крикнул он таким голосом, каким командовал в сражении под Остроленкой, где ранен в руку, за что и
получил место городничего. — А вас, пащенки, — прибавил он, обращаясь к мальчишкам, — всех велю забрать в
полицию да таких горячих засыплю, что век будете меня помнить.
Января 3 Рокотани, конечно, по приказанию кардинала,
получил от римской
полиции извещение, что в доме Жуяни, на Марсовом поле, живет знатная польская дама, недавно приехавшая в Рим, и в тот же день принесли ему приглашение на вечер к графине Пиннеберг.
Не
получая от
полиции сведений о результате его розыска, он стал склоняться к верности этого мнения.
Через неделю Вадим Григорьевич, к удивлению своему,
получил приказ о назначении его в штат санкт-петербургской
полиции исполняющим должность околодочного надзирателя.
По прошествии некоторого времени, госпожа И-ва
получает через местную земскую
полицию повестку, что ее крестьянин умер в остроге, а месяца через два-три этот самый крестьянин в образе и плоти живого человека является к ней и бросается ей в ноги, умоляя о прощении.
— Впрочем, — прибавил он, — я спрашивал не одних начальников
полиции. Самые лучшие сведения я
получил от капитана нижегородских драгунов Якубовича, который лучше всякого знает храбрых офицеров, несправедливо обвиняемых перед императором.
Вскоре после вручения Савину обвинительного акта он
получил повестку о выезде в суд исправительной
полиции, и в тот же день его посетил его защитник — Фрик.
В дело сейчас же вмешалась
полиция, — римские власти обрадовались случаю наказать художника, оскорбившего своею нескромною картиной кардинала. Фебуфис, как зачинщик схватки, ночью же
получил извещение, что он должен оставить Рим до истечения трех суток.
Дом Вишневского в Москве для
полиции был недоступен и, по тому ли или по другому, скоро
получил себе весьма таинственную и несколько нелестную известность.