Неточные совпадения
Паруса, туманно видимые из-за бакборта [Бакборт —
левый, по ходу
судна, борт.] и выше бугшприта, полные неистовой силы шторма, валились всей громадой назад, чтобы, перейдя вал, выпрямиться, а затем, склоняясь над бездной, мчать
судно к новым лавинам.
— Я видел, видел! — кричал и подтверждал Лебезятников, — и хоть это против моих убеждений, но я готов сей же час принять в
суде какую угодно присягу, потому что я видел, как вы ей тихонько подсунули! Только я-то, дурак, подумал, что вы из благодеяния подсунули! В дверях, прощаясь с нею, когда она повернулась и когда вы ей жали одной рукой руку, другою,
левой, вы и положили ей тихонько в карман бумажку. Я видел! Видел!
Газеты почти ежедневно сообщали об экспроприациях, арестах, военно-полевых
судах, о повешенных «налетчиках».
За кофе читал газеты. Корректно ворчали «Русские ведомости», осторожно ликовало «Новое время», в «Русском слове» отрывисто, как лает старый пес, знаменитый фельетонист скучно упражнялся в острословии, а на второй полосе подсчитано было количество повешенных по приговорам военно-полевых
судов. Вешали ежедневно и усердно.
Он слышал: террористы убили в Петербурге полковника Мина, укротителя Московского восстания, в Интерлакене стреляли в какого-то немца, приняв его за министра Дурново, военно-полевой
суд не сокращает количества революционных выступлений анархистов, — женщина в желтом неутомимо и назойливо кричала, — но все, о чем кричала она, произошло в прошлом, при другом Самгине. Тот, вероятно, отнесся бы ко всем этим фактам иначе, а вот этот окончательно не мог думать ни о чем, кроме себя и Марины.
На диване было неудобно, жестко, болел бок, ныли кости плеча. Самгин решил перебраться в спальню, осторожно попробовал встать, — резкая боль рванула плечо, ноги подогнулись. Держась за косяк двери, он подождал, пока боль притихла, прошел в спальню, посмотрел в зеркало:
левая щека отвратительно опухла, прикрыв глаз, лицо казалось пьяным и, потеряв какую-то свою черту, стало обидно похоже на лицо регистратора в окружном
суде, человека, которого часто одолевали флюсы.
— Разве к штатским применим военно-полевой
суд?
Точно несколько
львов и тигров бросаются, вскакивают на дыбы, чтоб впиться один в другого, и мечутся кверху, а там вдруг целой толпой шарахнулись вниз — только пыль столбом стоит поверх, и
судно летит туда же за ними, в бездну, но новая сила толкает его опять вверх и потом становит боком.
Судно, держась на одном киле, падает то на правую, то на
левую сторону.
В
левом углу проходной «галереи» была дверка в «инфернальную» и в «старшинскую» комнату, где происходили экстренные заседания старшин в случае каких-нибудь споров и недоразумений с гостями и членами клуба. Здесь творили
суд и расправу над виновными, имена которых вывешивались на «черную доску».
В случае если какое-нибудь преступление кажется администрации из ряда вон выходящим, а наказание, следуемое за него по «Уставу о ссыльных», недостаточно высоким, то она ходатайствует о предании виновного военно-полевому
суду.
Все трое в 1878 году были преданы в г. Николаеве военно-полевому
суду за убийство и осуждены, как они сами уверяют, невинно.
Не кончено даже еще только что рассказанное мною дело об убийстве аинских семейств: «Дело об убийстве аинов решено военно-полевым
судом, и 11 человек обвиняемых ссыльнокаторжных казнены смертною казнью, о решении же военно-полевого
суда по отношению к остальным пяти подсудимым полицейскому управлению неизвестно.
Обычный приговор военно-полевого
суда — смертная казнь через повешение.
В состав военно-полевого
суда входят местные офицеры по назначению начальника острова; военно-судное дело вместе с приговором
суда посылается на конфирмацию генерал-губернатору.
Его защитник на военно-полевом
суде объяснял эту его манеру бросаться на людей болезненным состоянием;
суд приговорил его к смертной казни, а барон А. Н. Корф заменил это наказание пожизненною каторгой, плетьми и прикованием к тачке.
Матери хотелось сказать ему то, что она слышала от Николая о незаконности
суда, но она плохо поняла это и частью позабыла слова. Стараясь вспомнить их, она отодвинулась в сторону от людей и заметила, что на нее смотрит какой-то молодой человек со светлыми усами. Правую руку он держал в кармане брюк, от этого его
левое плечо было ниже, и эта особенность фигуры показалась знакомой матери. Но он повернулся к ней спиной, а она была озабочена воспоминаниями и тотчас же забыла о нем.
«Оршава. 29 июня. В Белграде полное осадное положение. Установлен военно-полевой
суд. Судьи назначаются Миланом Обреновичем. Лучшие, выдающиеся люди Сербии, закованные в кандалы, сидят в подземных темницах. Редакция радикальной газеты „Одъек“, находящейся в оппозиции к Милану, закрыта. Все сотрудники и наборщики арестованы. Остальные газеты поют Милану хвалебные гимны. Если не последует постороннее вмешательство, — начнутся казни. В. Гиляровский».
Во-первых, покуда
суд не упразднен, нельзя упразднить и служителей его ("чем же мы виноваты, что у нас дел нет?"), а во-вторых, ведь надо же между кем-нибудь казенные доходы делить, так уж пусть лучше получают те, кои дела не делают, а от дела не бегают, нежели те, кои без пути, аки
лев рыкаяй, рыщут, некий, кого поглотити.
Созданы, например, гласные
суды — ты, как
лев, стремись на защиту их!
Я сажусь «в тую ж фигуру», то есть прилаживаюсь к правому веслу так же, как Евстигней у
левого. Команда нашего
судна, таким образом, готова. Иванко, на лице которого совершенно исчезло выражение несколько гнусавой беспечности, смотрит на отца заискрившимися, внимательными глазами. Тюлин сует шест в воду и ободряет сына: «Держи, Иванко, не зевай, мотри». На мое предложение — заменить мальчика у руля — он совершенно не обращает внимания. Очевидно, они полагаются друг на друга.
Приходил высокий, костлявый и кривой на
левый глаз человек, с испуганным выражением в больших круглых глазах, молчаливый, робкий, трижды сидевший за кражи по приговорам мирового и окружного
судов.
Моряк как нарочно отчасти уцелел для благосостояния хозяйства Столыгина; он летал на воздух при взрыве какого-то
судна под Чесмой, он был весь изранен, поломан и помят; но, несмотря на пристегнутый рукав вместо
левой руки, на отсутствие уха и на подвязанную челюсть, эта хирургическая редкость сохранила неутомимую деятельность, беспрерывно разлитую желчь и сморщившееся от худобы и злобы лицо.
— В стары годы наша
Лева Керженка славной рекой слыла,
суда ходили по ней, косные плавали…
6-го июня всем начальникам губернии предоставлено право судить
полевым военным
судом поджигателей и раскидывателей угрозливых подметных писем.
Вскоре после грозного объявления о
полевом военном
суде пожары совершенно прекратились, а между тем последовало несколько вызванных исключительно ими правительственных мер весьма знаменательного свойства.
С 31-го мая Петербург разделился на три военных генерал-губернаторства и издано повеление о том, чтобы всех, кто будет взят с поджигательными снарядами и веществами, а равно подстрекателей к беспорядкам судить
полевым военным
судом в 24 часа, с предоставлением военному генерал-губернатору права конфирмовать и приводить в исполнение приговоры военного
суда.
Прения о военно-полевых
судах»
Век.
Через пять минут «Коршун» уже повернул на другой галс [Повернуть на другой галс — значит сделать поворот, то есть, относительно ветра поставить
судно в такое положение, чтобы ветер дул в его правую сторону, когда до поворота он дул в
левую, и обратно.] и несся к тому месту, где погибало
судно.
Таких «огней» на паровых
судах во время хода три: на фор-марсе — белый огонь, на правой стороне, у носа
судна, — зеленый огонь и на
левой стороне — красный огонь.] — и «Коршуну» то и дело приходилось «расходиться огнями» со встречными пароходами или лавирующими парусными
судами и подвигаться вперед не полным, а средним или даже и малым ходом.
— Права греби,
лева табань! — громким голосом крикнул Петр Степаныч, по его веленью гребцы заработали, и косная, проплыв между тесно расставленными
судами, выплыла на вольную воду.
Оченно мне гребтит, что ты, любезная дочка, возлюбленное мое рождение, отчуждена, живучи у господ, от истинной святоотеческой древлеправославной веры — смотри же у меня, не вступай во двор козлищ, иже имут
левое стояние перед Господом на Страшном
суде.
Ночевал он в частном доме, всю ночь чувствовал отвращение к рыбе и думал о трех рублях и четвертке чаю. Рано утром, когда небо стало синеть, ему приказали одеться и идти. Два солдата со штыками повели его в тюрьму. Никогда в другое время городские улицы не казались ему так длинны и бесконечны. Шел он не по тротуару, а среди улицы по тающему, грязному снегу. Внутренности всё еще воевали с рыбой,
левая нога немела; калоши он забыл не то в
суде, не то в частном доме, и ноги его зябли…
Родина, настоящая Россия — это Москва, Петербург, а здесь провинция, колония; когда мечтаешь о том, чтобы играть роль, быть популярным, быть, например, следователем по особо важным делам или прокурором окружного
суда, быть светским
львом, то думаешь непременно о Москве.
Солдат был предан военно-полевому
суду.
Голос молодой, моложе лица, и звучит определенно и ясно; вероятно, он хорош в пении. Пожав плечами, председатель взглядом призывает ближе к себе члена
суда с
левой стороны и шепчется с ним. Тот отвечает также шепотом...
Член
суда с
левой стороны шепчет...
— Послушайте,
Лев Аркадьич, ведь это бог знает что такое! — возмущается член
суда. — Это не
суд, а сумасшедший дом какой-то. Что мы судим ее, что ли, или она нас судит? Благодарю покорно за такое удовольствие!
Виднелись на повороте Дуная
суда, и остров, и за́мок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся
левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями.