Неточные совпадения
Осенью, на пятнадцатом году жизни, Артур Грэй тайно
покинул дом и проник за золотые
ворота моря. Вскорости из порта Дубельт вышла в Марсель шкуна «Ансельм», увозя юнгу с маленькими руками и внешностью переодетой девочки. Этот юнга был Грэй, обладатель изящного саквояжа, тонких, как перчатка, лакированных сапожков и батистового белья с вытканными коронами.
Видят парни, что дело дрянь выходит: и каменьями-то ему в окна
кидали, и
ворота дегтем по ночам обмазывали, и собак цепных отравливали — неймет ничего! Раскаялись. Пришли с повинной, принесли по три беленьких, да не на того напали.
Несчастный Адонирам бросился спасаться, но едва он успел
кинуть в колодезь золотой священный треугольник, чтобы он не достался кому-либо из непосвященных, как был встречен у восточных
ворот Амру, которому он тоже не открыл слова мастера и был им за то заколот насмерть циркулем.
На четвертый день Марфа Андревна сама
покинула свое заточение. В этот день люди увидели, что боярыня встала очень рано и прошла в сад в одном темненьком капоте и шелковом повойничке. Там, в саду, она пробыла одна-одинешенька около часу и вышла оттуда, заперши за собою на замок
ворота и опустив ключ в карман своего капота. К господскому обеду в этот день был приглашен отец Алексей.
Народ, не примечая бегущего впереди школяра и также волоска, коим тащится петух, смотрит на необыкновенное положение птицы, удивляется, кричит:"Гляди, гляди! вот чудесия! сказился индик!"В
воротах бурсы встречают победителя триумфом, а добычу, схвативши, немедленно зарезывают и, на бегу, ощипывают перья и, чуть только вбегут на кухню,
кидают в котел.
Он сунул нам свою огромную руку и пошел к
воротам,
кидая по белому снегу гигантскую черную тень.
Думается Марьюшке, с ума нейдет у Фленушки, как бы скорей повидаться с молодцами, что стояли у въездных
ворот Бояркиных. Огнем горит, ключом кипит ревнивое сердце Устиньи, украдкой
кидает она палючие взоры на притомившегося с дороги Василья Борисыча и на дремавшую в уголке Парашу.
— А что, братцы, — заговорил Теркин, не
покидая ласкового тона. — Вы ведь все знаете друг друга (оба лежавшие у костра приподнялись немного): вот у меня на днях выхватили бумажник, у Воскресенских
ворот, на конке… денег четыреста рублей. Их теперь, известное дело, и след простыл. Мне бы бумаги вернуть… письма нужные и одну расписку… Они ведь все равно господам рыцарям тумана ни на что не пригодятся.
В Москве было подобных домов несколько: при Варсонофьевском монастыре, куда первый Лже-Дмитрий велел
кинуть тело царя Бориса Годунова, при церкви Николы в Звонарях, при Покровском монастыре, у
ворот которого лежало на дороге тело первого Лже-Дмитрия, пока его не свезли за Серпуховскую заставу и не сожгли в деревне Котлах, и на Пречистенке, у церкви Пятницы Божедомской.