Неточные совпадения
«Где она теперь, что делает одна? Отчего она не поехала с
бабушкой и отчего
бабушка даже не
позвала ее?» — задавал он себе вопросы.
— Весь город говорит! Хорошо! Я уж хотел к вам с почтением идти, да вдруг, слышу, вы с губернатором связались, зазвали к себе и ходили перед ним с той же
бабушкой на задних лапах! Вот это скверно! А я было думал, что вы и его затем
позвали, чтоб спихнуть с крыльца.
—
Позовите Марину или Машу, чтоб легли спать тут в моей комнате… Только
бабушке ни слова об этом!.. Это просто раздражение… Она перепугается… придет…
Но
бабушка была уже сама не своя: она не рада была, что затеяла
позвать гостей.
Они воротились домой. Вера передала некоторые покупки
бабушке, другие велела отнести к себе в комнату и
позвала опять Райского гулять по роще, по полю и спуститься к Волге, на песок.
— Прочь с глаз моих!
Позвать ко мне Савелья! — заключила
бабушка. — Борис Павлыч, ты барин, разбери их!
А я думал, когда вы рассказывали эту сплетню, что вы затем меня и
позвали, чтоб коротко и ясно сказать: «Иван Иванович, и ты тут запутан: выгороди же и себя и ее вместе!» Вот тогда я прямо, как Викентьев, назвал бы вас
бабушкой и стал бы на колени перед вами.
—
Бабушки нет, а есть Татьяна Марковна Бережкова.
Позвать сюда Савелья! — сказала она, отворив дверь в девичью.
Райский
позвал доктора и кое-как старался объяснить ее расстройство. Тот прописал успокоительное питье, Вера выпила, но не успокоилась, забывалась часто сном, просыпалась и спрашивала: «Что
бабушка?»
— Аминь! — сказала она, подавая ему руку. — Пойдемте к
бабушке, пить чай. Вот она открыла окно, сейчас
позовет…
Иногда
бабушка, зазвав его в кухню, поила чаем, кормила. Как-то раз он спросил: где я?
Бабушка позвала меня, но я убежал и спрятался в дровах. Не мог я подойти к нему, — было нестерпимо стыдно пред ним, и я знал, что
бабушке — тоже стыдно. Только однажды говорили мы с нею о Григории: проводив его за ворота, она шла тихонько по двору и плакала, опустив голову. Я подошел к ней, взял ее руку.
Бабушка умылась, закутала платком вспухшее, синее лицо и
позвала меня домой, — я отказался, зная, что там, на поминках, будут пить водку и, наверное, поссорятся. Дядя Михаил еще в церкви вздыхал, говоря Якову...
Нас
позвали пить чай в залу, куда приходили мать, тетушки и
бабушка, но поодиночке и на короткое время.
Однажды, ослепленный думами, я провалился в глубокую яму, распоров себе сучком бок и разорвав кожу на затылке. Сидел на дне, в холодной грязи, липкой, как смола, и с великим стыдом чувствовал, что сам я не вылезу, а пугать криком
бабушку было неловко. Однако я
позвал ее.
Однажды, когда я лежал на крыше,
бабушка позвала меня и негромко сказала, кивнув головой на свою постель...
В подкрепление этой просьбы княгиня пожала Функендорфу руку, и они расстались; а чуть только карета графа отъехала от подъезда,
бабушка сейчас же
позвала к себе Ольгу Федотовну и послала ее к модистке, чтобы та принесла ей «коробук самых солидных чепцов». Выбрав себе из них самый большой, с крахмальным бантом на темени, княгиня сейчас же надела на себя этот старушечий чепец и, осмотревшись пред зеркалом, велела, чтоб ей таких еще две дюжины нашили.
Как Патрикей кончил это печальное сказание, так
бабушка, по словам Ольги Федотовны, встала и
позвала его к своей руке, как то ему завещал покойный князь, и затем сама его в голову поцеловала и сквозь глубоких и обильных слез выговорила...
Дело это вышло из того, что Марье Николаевне, которая не уставала втирать своих братьев во всеобщее расположение и щеголять их образованностью и талантами, пришло на мысль просить Ольгу Федотовну, чтобы та в свою очередь как-нибудь обиняком подбила
бабушку еще раз
позвать к себе богослова и поговорить с ним по-французски.
На другой день она велела
позвать мужа, надеясь, что домашнее наказание над ним подействовало, но нашла его непоколебимым. В первый раз в жизни она дошла с ним до рассуждений и объяснений; думала усовестить его, снисходительно доказывая, что долг долгу розь и что есть разница между принцем и каретником. — Куда! дедушка бунтовал. Нет, да и только!
Бабушка не знала, что делать.
— Послушайте-ка! —
позвала она меня к себе. — Вот умора-то!
Бабушка посылала Вермана купить канарейку с клеткой, и этот Соваж таки протащил ей эту клетку так, что никто ее не видал;
бабушка теперь ни одной души не пускает к себе в комнату, а канарейка трещит на весь дом, и Манька-плутовка догадывается, на что эта канарейка. Преуморительно.
Умерла
бабушка. Я узнал о смерти ее через семь недель после похорон, из письма, присланного двоюродным братом моим. В кратком письме — без запятых — было сказано, что
бабушка, собирая милостыню на паперти церкви и упав, сломала себе ногу. На восьмой день «прикинулся антонов огонь». Позднее я узнал, что оба брата и сестра с детьми — здоровые, молодые люди — сидели на шее старухи, питаясь милостыней, собранной ею. У них не хватило разума
позвать доктора.
— Это зачем ты воспротивился? — опять обратилась
бабушка к генералу. ( — А ты, батюшка, ступай, придешь, когда
позовут, — обратилась она тоже и к обер-кельнеру, — нечего разиня-то рот стоять. Терпеть не могу эту харю нюрнбергскую!) — Тот откланялся и вышел, конечно не поняв комплимента
бабушки.
—
Позвать Прасковью, — велела
бабушка Марфе.
Прибыв домой,
бабушка еще на лестнице, встретив обер-кельнера, подозвала его и похвасталась своим выигрышем; затем
позвала Федосью, подарила ей три фридрихсдора и велела подавать обедать. Федосья и Марфа так и рассыпались пред нею за обедом.
— Вот,
бабушка, — так начал мужик, — было времечко, живал ведь и я не хуже других: в амбаре-то, бывало, всего насторожено вволюшку; хлеб-то,
бабушка, родился сам-шост да сам-сём, три коровы стояли в клети, две лошади, — продавал почитай что кажинную зиму мало что на шестьдесят рублев одной ржицы да гороху рублев на десять, а теперь до того дошел, что радешенек, радешенек, коли сухого хлебушка поснедаешь… тем только и пробавляешься, когда вот покойник какой на селе, так
позовут псалтырь почитать над ним… все гривенку-другую дадут люди…
— Вот она, мамочка… Видишь? Дунятка моя! Тихонькая она! Грустненькая! Скучает по деревне…
Позови ее, мамочка! Приласкай. У нее ни тяти, ни мамы… Тятю под машиной смололо.
Бабушка померла. Можно ее к нам подозвать, мамочка?
Позвали в дом с
бабушкой, угощали конфектами, шоколадом; картинок, безделушек разных надарили, кусков шелка и бархата на платьице… Заласкали, замиловали Наташу…