Неточные совпадения
Но он уже навсегда запомнил тот короткий грудной смех, полный сердечной музыки, каким встретили его
дома, и раза два
в год посещал замок, оставляя женщине с серебряными волосами нетвердую уверенность
в том, что такой большой мальчик,
пожалуй, справится с своими игрушками.
«Ну так что ж! И
пожалуй!» — проговорил он решительно, двинулся с моста и направился
в ту сторону, где была контора. Сердце его было пусто и глухо. Мыслить он не хотел. Даже тоска прошла, ни следа давешней энергии, когда он из
дому вышел, с тем «чтобы все кончить!». Полная апатия заступила ее место.
Робинзон. А потому, что если их закурить
в порядочном
доме, так,
пожалуй, прибьют, чего я терпеть не могу.
В окнах
домов и на балконах женщины, дети, они тоже кричат, размахивают руками, но,
пожалуй, больше фотографируют.
Бальзаминов.
В самом деле не возьму. Все равно и
дома украдут. Куда ж бы их деть?
В саду спрятать,
в беседке под диван? Найдут. Отдать кому-нибудь на сбережение, пока мы на гулянье-то ездим?
Пожалуй, зажилит, не отдаст после. Нет, лучше об деньгах не думать, а то беспокойно очень; об чем ни задумаешь, всё они мешают. Так я без денег будто гуляю.
— Чего пускать! — вмешался Захар. — Придет, словно
в свой
дом или
в трактир. Рубашку и жилет барские взял, да и поминай как звали! Давеча за фраком
пожаловал: «дай надеть!» Хоть бы вы, батюшка Андрей Иваныч, уняли его…
— Да как это язык поворотился у тебя? — продолжал Илья Ильич. — А я еще
в плане моем определил ему особый
дом, огород, отсыпной хлеб, назначил жалованье! Ты у меня и управляющий, и мажордом, и поверенный по делам! Мужики тебе
в пояс; все тебе: Захар Трофимыч да Захар Трофимыч! А он все еще недоволен,
в «другие»
пожаловал! Вот и награда! Славно барина честит!
— Нет, сегодня целый день
дома пробуду, а вот
в воскресенье,
пожалуй! — равнодушно отнекивался Захар.
— Да нет их дома-то теперь, — твердила она, — вы лучше завтра опять
пожалуйте: завтра суббота, они
в присутствие не ходят…
— Да, оставь козла
в огороде! А книги-то? Если б можно было передвинуть его с креслом сюда,
в темненькую комнату, да запереть! — мечтал Козлов, но тотчас же отказался от этой мечты. — С ним после и не разделаешься! — сказал он, — да еще,
пожалуй, проснется ночью, кровлю с
дома снесет!
Все примолкло. Татьяна Марковна подняла на ноги весь
дом. Везде закрывались трубы, окна, двери. Она не только сама боялась грозы, но даже не
жаловала тех, кто ее не боялся, считая это за вольнодумство. Все набожно крестились
в доме при блеске молнии, а кто не перекрестился, того называли «пнем». Егорку выгоняла из передней
в людскую, потому что он не переставал хихикать с горничными и
в грозу.
И ежели вмале мне угодит, то достаточный капитал ему отпишу; а совсем ежели угодит, то и всего состояния нашего могу его, по смерти, преемником утвердить, равно как родного бы сына, с тем, однако, чтобы ваша милость, окромя великих праздников,
в дом не
жаловали.
«Пожар будет, сгорят,
пожалуй, — говорил он, — и крыс тоже много
в этом
доме: попортят».
—
Пожалуйте завтра. Завтра
в 10 часов свидание разрешается всем; вы приезжайте, и сам смотритель будет
дома. Тогда свидание можете иметь
в общей, а если смотритель разрешит, то и
в конторе.
Но почему же я не могу предположить, например, хоть такое обстоятельство, что старик Федор Павлович, запершись
дома,
в нетерпеливом истерическом ожидании своей возлюбленной вдруг вздумал бы, от нечего делать, вынуть пакет и его распечатать: „Что, дескать, пакет, еще,
пожалуй, и не поверит, а как тридцать-то радужных
в одной пачке ей покажу, небось сильнее подействует, потекут слюнки“, — и вот он разрывает конверт, вынимает деньги, а конверт бросает на пол властной рукой хозяина и уж, конечно, не боясь никакой улики.
«Слава Богу, что он меня про Грушеньку не спросил, — подумал
в свою очередь Алеша, выходя от отца и направляясь
в дом госпожи Хохлаковой, — а то бы пришлось,
пожалуй, про вчерашнюю встречу с Грушенькой рассказать».
—
Пожалуйте, ваше благородие, к нам
в дом, — ответил казачок с низким поклоном, — Пантелей Еремеич, кажись, умирать собираются, так вот я и боюсь.
— Меня, я думаю,
дома ждут обедать, — сказала Верочка: — пора. Теперь, мой миленький, я и три и четыре дня проживу
в своем подвале без тоски,
пожалуй, и больше проживу, — стану я теперь тосковать! ведь мне теперь нечего бояться — нет, ты меня не провожай: я поеду одна, чтобы не увидали как-нибудь.
В субботу вечером явился инспектор и объявил, что я и еще один из нас может идти домой, но что остальные посидят до понедельника. Это предложение показалось мне обидным, и я спросил инспектора, могу ли остаться; он отступил на шаг, посмотрел на меня с тем грозно грациозным видом, с которым
в балетах цари и герои пляшут гнев, и, сказавши: «Сидите,
пожалуй», вышел вон. За последнюю выходку досталось мне
дома больше, нежели за всю историю.
Но для Филаниды Протасьевны пора отдыха еще не наступила. Она больше, чем летом, захлопоталась, потому что теперь-то,
пожалуй, настоящая «припасуха» и пошла
в развал. Бегает она, как молоденькая, из
дома в застольную, из застольной
в погреб. Везде посмотрит, везде спросит; боится, чтобы даже крошка малая зря не пропала.
Она меня с ума
в эти три недели сведет! Будет кутить да мутить. Небось, и знакомых-то всех ему назвала, где и по каким дням бываем, да и к нам
в дом,
пожалуй, пригласила… Теперь куда мы, туда и он… какова потеха! Сраму-то, сраму одного по Москве сколько! Иная добрая мать и принимать перестанет; скажет: у меня не въезжий
дом, чтобы любовные свидания назначать!
Ежели
в дом его взять, заставить помогать Конону, так смотреть на него противно, да он,
пожалуй, еще озорство какое-нибудь сделает; ежели
в помощники к пастуху определить, так он и там что-нибудь напакостит: либо стадо распустит, либо коров выдаивать будет.
Одновременно с этими двумя
домами, тоже из зависти, чтобы «утереть нос» Ваське Голицыну и казнокраду Троекурову, князь Гагарин выстроил на Тверской свой
дом. Это был казнокрад похуже,
пожалуй, Троекурова, как поется о нем
в песне...
А так как ты совсем необразованный человек, то и стал бы деньги копить и сел бы, как отец,
в этом
доме с своими скопцами;
пожалуй бы, и сам
в их веру под конец перешел, и уж так бы „ты свои деньги полюбил, что и не два миллиона, а,
пожалуй бы, и десять скопил, да на мешках своих с голоду бы и помер, потому у тебя во всем страсть, всё ты до страсти доводишь“.
Был уже двенадцатый час. Князь знал, что у Епанчиных
в городе он может застать теперь одного только генерала, по службе, да и то навряд. Ему подумалось, что генерал,
пожалуй, еще возьмет его и тотчас же отвезет
в Павловск, а ему до того времени очень хотелось сделать один визит. На риск опоздать к Епанчиным и отложить свою поездку
в Павловск до завтра, князь решился идти разыскивать
дом,
в который ему так хотелось зайти.
— Потому, — стал продолжать вдруг Рогожин, как будто и не прерывал речи, — потому как если твоя болезнь, и припадок, и крик теперь, то,
пожалуй, с улицы аль со двора кто и услышит, и догадаются, что
в квартире ночуют люди; станут стучать, войдут… потому они все думают, что меня
дома нет.
В доме нашлись музыкальные инструменты, изящная девичья библиотека, картины, эстампы, карандаши, кисти, краски, удивительная левретка, а чрез две недели
пожаловал и сам Афанасий Иванович…
Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и,
пожалуй, не выдержит; с отчаяния решившийся наконец у себя
дома, где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей всё это впоследствии, и
в то же время ребячески мечтавший иногда про себя свести концы и примирить все противоположности, — он должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и, главное,
в такую минуту!
«А ведь он,
пожалуй, прав, — думал он, возвращаясь
в дом, —
пожалуй, что я байбак».
«Хоть бы для видимости построжил, — даже пожалела про себя привыкшая всего бояться старуха. — Какой же порядок
в дому без настоящей страсти? Вон Наташка скоро заневестится и тоже,
пожалуй, сбежит, или зять Прокопий задурит».
— Мамынька, что же это такое? — взмолился Петр Васильич. — Я ведь,
пожалуй, и шею искостыляю, коли на то пошло. Кто у нас
в дому хозяин?..
— Да-с. Мы служащие у Ильи Артамоновича Нестерова, только Пармен Семенович над всеми делами надзирают, вроде как директора, а я часть имею; рыбными промыслами заведую. Вы
пожалуйте ко мне как-нибудь, вот вместе с господином Лобачевским
пожалуйте. Я там же
в нестеровском
доме живу.
В контору
пожалуйте. Спросите Андрияна Николаева: это я и есть Андриян Николаев.
Анна Марковна так дешево уступила
дом не только потому, что Кербеш, если бы даже и не знал за нею некоторых темных делишек, все-таки мог
в любое время подставить ей ножку и съесть без остатка. Предлогов и зацепок к этому можно было найти хоть по сту каждый день, и иные из них грозили бы не одним только закрытием
дома, а,
пожалуй, и судом.
Из всех его слов Любка не поняла ровно ни одного. Она все-таки чувствовала себя
в чем-то виноватой, и вся как-то съежилась, запечалилась, опустила вниз голову и замолчала. Еще немного, и она,
пожалуй, расплакалась бы среди улицы, но, к счастью, они
в это время подъехали к
дому, где квартировал Лихонин.
— Касательно второго вашего ребенка, — продолжала Александра Григорьевна, — я хотела было писать прямо к графу. По дружественному нашему знакомству это было бы возможно; но сами согласитесь, что лиц, так высоко поставленных, беспокоить о каком-нибудь определении
в училище ребенка — совестно и неделикатно; а потому вот вам письмо к лицу, гораздо низшему, но,
пожалуй, не менее сильному… Он друг нашего
дома, и вы ему прямо можете сказать, что Александра-де Григорьевна непременно велела вам это сделать!
«Где эта, черт, Михайловская улица, — где найти там
дом попа, — а там,
пожалуй, собака опять!» — мелькало
в его простодушной голове.
— Да, — говорит один из них, — нынче надо держать ухо востро! Нынче чуть ты отвернулся, ан у тебя тысяча, а
пожалуй, и целый десяток из кармана вылетел. Вы Маркова-то Александра знавали? Вот что у Бакулина
в магазине
в приказчиках служил? Бывало, все Сашка да Сашка! Сашка, сбегай туда! Сашка, рыло вымой! А теперь, смотри, какой
дом на Волхонке взбодрил! Вот ты и думай с ними!
В доме у нас его решительно все как-то особенно
жаловали.
На следующий день я видел Зинаиду только мельком: она ездила куда-то с княгинею на извозчике. Зато я видел Лушина, который, впрочем, едва удостоил меня привета, и Малевского. Молодой граф осклабился и дружелюбно заговорил со мною. Из всех посетителей флигелька он один умел втереться к нам
в дом и полюбился матушке. Отец его не
жаловал и обращался с ним до оскорбительности вежливо.
Помнится, я пробродил целый день, но
в сад не заходил и ни разу не взглянул на флигель — а вечером я был свидетелем удивительного происшествия: отец мой вывел графа Малевского под руку через залу
в переднюю и,
в присутствии лакея, холодно сказал ему: «Несколько дней тому назад вашему сиятельству
в одном
доме указали на дверь; а теперь я не буду входить с вами
в объяснения, но имею честь вам доложить, что если вы еще раз
пожалуете ко мне, то я вас выброшу
в окошко.
Нашел он как-то на дороге гривенник — поднял и схоронил.
В другой раз благодетель гривенничком
пожаловал — тоже схоронил. Полюбились ему деньги;
дома об них только и разговору. Отец ли пьяный проспится — все хнычет, что денег нет; мать к благодетелю пристает — все деньгами попрекает.
Пришел и я, ваше благородие, домой, а там отец с матерью ругаются: работать, вишь, совсем
дома некому; пошли тут брань да попреки разные… Сам вижу, что за дело бранят, а перенести на себе не могу; окроме злости да досады, ничего себе
в разум не возьму; так-то тошно стало, что взял бы, кажется, всех за одним разом зарубил, да и на себя,
пожалуй, руку наложить, так
в ту же пору.
С какими глазами предстанет тогда, по возвращении
в дом свой,"зрелых лет"человек, который, понадеявшись на поднявшийся курс"благополучия", побывал на сходах рабочих
в цирке Фернандо 50 да,
пожалуй, еще съездил с этою целью
в Марсель на рабочий конгресс?
Гнев и ожесточение Флегонта Михайлыча были совершенно законны: по уездным нравам, вымарать дегтем ворота
в доме, где живет молодая женщина или молодая девушка, значит публично ее опозорить, и к этому средству обыкновенно прибегают между мещанами, а
пожалуй, и купечеством оставленные любовники.
Дворник
в доме Багова на вопрос: «Здесь ли живет Амальхен?» — отвечал с полуулыбкой: «Здесь, сударь!
Пожалуйте:
в первом этаже, дверь направо, без надписи». Калинович позвонил. Дверь ему отворила лет тридцати пяти женщина, с строгими цыганскими чертами лица.
Впрочем, и она оставляла его
в покое, довольствуясь им как отличным танцором. И,
пожалуй, Александров не без проницательности думал иногда, что она считает его за дурачка. Он не обижался. Он отлично знал, что
дома,
в общении с товарищами и
в болтовне с хорошо знакомыми барышнями у него являются и находчивость, и ловкая поворотливость слова, и легкий незатейливый юмор.
А вот женились бы, так как вы и теперь еще такой молодец из себя, на хорошенькой да на молоденькой, так,
пожалуй, от нашего принца двери крючком заложите да баррикады
в своем же
доме выстроите!
Впрочем, к концу представления у него весь этот пар нравственный и физический поиспарился несколько, и Сверстов побежал
в свою гостиницу к Егору Егорычу, но того еще не было
дома, чему доктор был отчасти рад, так как высокочтимый учитель его,
пожалуй, мог бы заметить, что ученик был немножко, как говорится, на третьем взводе.
Все эти слова Егора Егорыча Сусанна слушала, трепеща от восторга, но Муза — нет, по той причине, что, по отъезде матери и сестры, ей оказалось весьма удобным жить
в большом и почти пустынном
доме и разыгрывать свои фантазии, тогда как понятно, что
в Москве у них будут небольшие комнаты, да,
пожалуй, и фортепьяно-то не окажется.
— Тогда тебя,
пожалуй, сочтут за человека не
в полном рассудке и посадят
в сумасшедший
дом! — предусмотрительно и насмешливо заметила gnadige Frau.