Неточные совпадения
В полдень поставили столы и стали обедать; но бригадир
был так неосторожен, что еще перед
закуской пропустил три чарки очищенной. Глаза его вдруг сделались неподвижными и стали смотреть в одно место. Затем, съевши первую перемену (
были щи с солониной), он опять
выпил два стакана и начал говорить, что ему нужно бежать.
Старания Агафьи Михайловны и повара, чтоб обед
был особенно хорош, имели своим последствием только то, что оба проголодавшиеся приятеля, подсев к
закуске, наелись хлеба с маслом, полотка и соленых грибов, и еще то, что Левин велел подавать суп без пирожков, которыми повар хотел особенна удивить гостя.
Левин встал и пошел с ним к большому столу, уставленному водками и самыми разнообразными
закусками. Казалось, из двух десятков
закусок можно
было выбрать, что
было по вкусу, но Степан Аркадьич потребовал какую-то особенную, и один из стоявших ливрейных лакеев тотчас принес требуемое. Они
выпили по рюмке и вернулись к столу.
— Нет, барин, как можно, чтоб я
был пьян! Я знаю, что это нехорошее дело
быть пьяным. С приятелем поговорил, потому что с хорошим человеком можно поговорить, в том нет худого; и закусили вместе.
Закуска не обидное дело; с хорошим человеком можно закусить.
Потом
был на вечере у вице-губернатора, на большом обеде у откупщика, на небольшом обеде у прокурора, который, впрочем, стоил большого; на
закуске после обедни, данной городским главою, которая тоже стоила обеда.
Заметив, что
закуска была готова, полицеймейстер предложил гостям окончить вист после завтрака, и все пошли в ту комнату, откуда несшийся запах давно начинал приятным образом щекотать ноздри гостей и куда уже Собакевич давно заглядывал в дверь, наметив издали осетра, лежавшего в стороне на большом блюде.
Другая неприятность тоже отчасти способствовала раздражению Катерины Ивановны: на похоронах из жильцов, званных на похороны, кроме полячка, который успел-таки забежать и на кладбище, никто почти не
был; к поминкам же, то
есть к
закуске, явились из них всё самые незначительные и бедные, многие из них не в своем даже виде, так, дрянь какая-то.
Мешается; то тревожится, как маленькая, о том, чтобы завтра все прилично
было,
закуски были и всё… то руки ломает, кровью харкает, плачет, вдруг стучать начнет головой об стену, как в отчаянии.
Самгин пошел за ним. У стола с
закусками было тесно, и ораторствовал Варавка со стаканом вина в одной руке, а другою положив бороду на плечо и придерживая ее там.
Жена, кругленькая, розовая и беременная,
была неистощимо ласкова со всеми. Маленьким, но милым голосом она, вместе с сестрой своей,
пела украинские песни. Сестра, молчаливая, с длинным носом, жила прикрыв глаза, как будто боясь увидеть нечто пугающее, она молча, аккуратно разливала чай, угощала
закусками, и лишь изредка Клим слышал густой голос ее...
В комнате, где работал письмоводитель Прозорова,
был устроен буфет, оттуда приходили приятно возбужденные люди, прожевав
закуску, облизав губы, они оживленно вступали в словесный бой.
Он пошел к Райскому. Татьяна Марковна и Вера услыхали их разговор, поспешили одеться и позвали обоих
пить чай, причем, конечно, Татьяна Марковна успела задержать их еще на час и предложила проект такого завтрака, что они погрозили уехать в ту же минуту, если она не ограничится одним бифштексом. Бифштексу предшествовала обильная
закуска, а вслед за бифштексом явилась рыба, за рыбою жареная дичь. Дело доходило до пирожного, но они встали из-за стола и простились — не надолго.
Может
быть, потому, что я вообще у них редко обедал, сделаны
были даже кой-какие особые прибавления: явились на
закуску сардины и проч.
Офицеров никого не
было в кают-компании: все
были наверху, вероятно «на авральной работе». Подали холодную
закуску. А. А. Болтин угощал меня.
Когда мы ездили в Нагасаки, нам каждый день давали в полдень
закуску, а часа в три так называемый банкет, то
есть чай и конфекты.
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у
закуски. Всё
было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова
была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она входила в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом своим ее присутствие и должен
был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Все
были не только ласковы и любезны с Нехлюдовым, но, очевидно,
были рады ему, как новому и интересному лицу. Генерал, вышедший к обеду в военном сюртуке, с белым крестом на шее, как с старым знакомым, поздоровался с Нехлюдовым и тотчас же пригласил гостей к
закуске и водке. На вопрос генерала у Нехлюдова о том, что он делал после того, как
был у него, Нехлюдов рассказал, что
был на почте и узнал о помиловании того лица, о котором говорил утром, и теперь вновь просит разрешения посетить тюрьму.
Виктор Васильич мгновенно исчез на половину Хионии Алексеевны и вернулся оттуда в сопровождении Ипата, который
был нагружен бутылками и тарелочками с
закуской; Хиония Алексеевна давно предупредила Виктора Васильича, и все уже
было готово, когда он заявился к ней с требованием водки и хересов.
Старик
был просто в восторге, записку настрочил, послали за лошадьми, подали
закуску, коньяк.
В таком случае Марья Алексевна совершенно согласна; но теперь она пойдет готовить кофе и
закуску, а Верочка
споет что-нибудь.
Марья Алексевна шмыгала мимо дочери и учителя во время первой их кадрили; но во время второй она не показывалась подле них, и вся
была погружена в хлопоты хозяйки по приготовлению
закуски вроде ужина. Кончив эти заботы, она справилась об учителе — учителя уже не
было.
После такой
закуски он закуривал большую трубку на крошечном чубучке, табак у него
был крепости невероятной, он его сам крошил и вследствие этого остроумно называл «санкраше».
— Федул Ермолаич! сколько лет, сколько зим! Садись, брат, гость
будешь! — приветствует его Струнников. — Эй, кто там! водки и
закуски!
— Бежали? — укоризненно говорил один, указывая на буфет, — то-то вот и
есть! Водка да
закуска — только на это нас и хватает!
Настойки, наливки, квас, мед — вот напитки, которые
были в ходу, а домашние соленья и маринады фигурировали в качестве
закусок.
Бьет десять часов. Ужина не
будет, но
закуску приготовили.
Вдова начала громко жаловаться на судьбу. Все у них при покойном муже
было: и чай, и ром, и вино, и
закуски… А лошади какие
были, особливо тройка одна! Эту тройку покойный муж целых два года подбирал и наконец в именины подарил ей… Она сама, бывало, и правит ею. Соберутся соседи, заложат тележку, сядет человека четыре кавалеров, кто прямо, кто сбоку, и поедут кататься. Шибко-шибко. Кавалеры, бывало, трусят, кричат: «Тише, Калерия Степановна, тише!» — а она нарочно все шибче да шибче…
— Кто присылал? сроду не присылал! Эй! водки, да вчерашней телятины на
закуску нарежьте. Садись, гость
будешь. Как дела?
Таков же
был трактир и «Арсентьича» в Черкасском переулке, славившийся русским столом, ветчиной, осетриной и белугой, которые подавались на
закуску к водке с хреном и красным хлебным уксусом, и нигде вкуснее не
было. Щи с головизной у «Арсентьича»
были изумительные и Гл. И. Успенский, приезжая в Москву, никогда не миновал ради этих щей «Арсентьича».
В трактире всегда сидели свои люди, знали это, и никто не обижался. Но едва не случилась с ним беда. Это
было уже у Тестова, куда он перешел от Турина. В зал пришел переведенный в Москву на должность начальника жандармского управления генерал Слезкин. Он с компанией занял стол и заказывал
закуску. Получив приказ, половой пошел за кушаньем, а вслед ему Слезкин крикнул командирским голосом...
На столах все
было выставлено сразу, вместе с холодными
закусками. Причудливых форм заливные, желе и галантины вздрагивали, огромные красные омары и лангусты прятались в застывших соусах, как в облаках, и багрянили при ярком освещении, а доминировали надо всем своей громадой окорока.
К шести часам в такие праздники обжорства Английский клуб
был полон. Старики, молодежь, мундиры, фраки… Стоят кучками, ходят, разговаривают, битком набита ближайшая к большой гостиной «говорильня». А двери в большую гостиную затворены: там готовится огромный стол с выпивкой и
закуской…
«Вторничные» обеды
были особенно многолюдны. Здесь отводили свою душу богачи-купцы, питавшиеся всухомятку в своих амбарах и конторах, посылая в трактир к Арсентьичу или в «сундучный ряд» за горячей ветчиной и белугой с хреном и красным уксусом, а то просто покупая эти и другие
закуски и жареные пирожки у разносчиков, снующих по городским рядам и торговым амбарам Ильинки и Никольской.
Кузьма резал дымящийся окорок, подручные черпали серебряными ложками зернистую икру и раскладывали по тарелочкам. Розовая семга сменялась янтарным балыком…
Выпили по стопке эля «для осадки». Постепенно
закуски исчезали, и на месте их засверкали дорогого фарфора тарелки и серебро ложек и вилок, а на соседнем столе курилась селянка и розовели круглые расстегаи.
Неизменными посетителями этого трактира
были все московские сибиряки. Повар, специально выписанный Лопашовым из Сибири, делал пельмени и строганину. И вот как-то в восьмидесятых годах съехались из Сибири золотопромышленники самые крупные и обедали по-сибирски у Лопашова в этой самой «избе», а на меню стояло: «Обед в стане Ермака Тимофеевича», и в нем значилось только две перемены: первое —
закуска и второе-«сибирские пельмени».
Это замечание поставило хозяина в тупик: обидеться или поворотить на шутку? Вспомнив про дочерей, он только замычал. Ответил бы Харитон Артемьич, — ох, как тепленько бы ответил! — да лиха беда, по рукам и ногам связан. Провел он дорогого гостя в столовую, где уже
был накрыт стол, уставленный винами и
закусками.
Галактиона удивило, что вся компания, пившая чай в думе,
была уже здесь — и двое Ивановых, и трое Поповых, и Полуянов, и старичок с утиным носом, и доктор Кочетов. Галактион подумал, что здесь именины, но оказалось, что никаких именин нет. Просто так, приехали — и делу конец. В большой столовой во всю стену
был поставлен громадный стол, а на нем десятки бутылок и десятки тарелок с
закусками, — у хозяина
был собственный ренсковый погреб и бакалейная торговля.
Ермилыч добыл из-за пазухи бутылку с водкой, серебряный стаканчик, а потом отправился искать на возу
закуски. И
закуска нашлась — кочан соленой капусты и пшеничный пирог с зеленым луком. Лучшей
закуски не могло и
быть.
— Так, так… То-то нынче добрый народ пошел: все о других заботятся, а себя забывают. Что же, дай бог… Посмотрел я в Заполье на добрых людей… Хорошо. Дома понастроили новые, магазины с зеркальными окнами и все перезаложили в банк. Одни строят, другие деньги на постройку дают — чего лучше? А тут еще: на, испей дешевой водочки… Только вот как с
закуской будет? И ты тоже вот добрый у меня уродился: чужого не жалеешь.
— Но своего, своего! — лепетал он князю, — на собственное иждивение, чтобы прославить и поздравить, и угощение
будет,
закуска, и об этом дочь хлопочет; но, князь, если бы вы знали, какая тема в ходу. Помните у Гамлета: «
Быть или не
быть?» Современная тема-с, современная! Вопросы и ответы… И господин Терентьев в высшей степени… спать не хочет! А шампанского он только глотнул, глотнул, не повредит… Приближьтесь, князь, и решите! Все вас ждали, все только и ждали вашего счастливого ума…
Дальше в избушке поднялся такой шум, что никто и ничего не мог разобрать. Окся успела слетать за второй четвертью и на
закуску принесла соленого максуна. Пока другие
пили водку, она успела стащить половину рыбы и разделила братьям и матери, сидевшим в холодных сенях.
— А
закуска будет, святая душа? — еще смиреннее спрашивал Кирилл. — Капустки бы али редечки с конопляным маслом… Ох, горе душам нашим!
— Эге, кума, ты еще жива, — подмигивая, ответил ей исправник. — Готовь нам
закуску: треба
выпить горилки…
Райнер и Рациборский не
пили «польской старки», а все прочие, кроме Розанова, во время
закуски два раза приложились к мягкой, маслянистой водке, без всякого сивушного запаха. Розанов не повторил, потому что ему показалось, будто и первая рюмка как-то уж очень сильно ударила ему в голову.
— А тетенька-то как обрадовались: на крыльцо уж вышли встречать, ожидают вас. У нас завтра престол, владыко
будут сами служить;
закуска будет, и мирские из города
будут, — трещала девушка скороговоркою.
— Ничего, значит, народ не думает, — ответил Белоярцев, который незадолго перед этим вошел с Завулоновым и сел в гостиной, потому что в зале человек начал приготовлять
закуску. — Думает теперича он, как ему что ни в самом что ни
есть наилучшем виде соседа поприжать.
— Не пущу, ни за что не пущу без
закуски, а не то сама лягу у дверей на пороге!.. — закричала становая — и в самом деле сделала движение, что как будто бы намерена
была лечь на пол.
Едучи уже в Москву и проезжая родной губернский город, Павел, разумеется, прежде всего
был у Крестовниковых. Отобедав у них, поблагодушествовал с ними, а потом вознамерился также сходить и проститься с Дрозденкой. Он застал Николая Силыча в оборванном полинялом халате, сидящего, с трубкою в руках, около водки и
закуски и уже несколько выпившего.
— Что это такое вы делаете — не даете мне лошадей! — воскликнул он, входя к ней в залу, в которой на столе
были уже расставлены
закуска и вина разные.
И, вслед затем, он встал и подошел к поставленной на стол
закуске,
выпил не больше четверти рюмочки водки и крикнул: «Миша!».