Неточные совпадения
Подъехав к серьезному болоту, главной
цели поездки, Левин невольно подумывал о том, как бы ему избавиться от Васеньки и ходить без помехи. Степан Аркадьич, очевидно, желал того же, и на его лице Левин видел выражение озабоченности, которое всегда бывает у настоящего охотника пред началом охоты, и некоторой свойственной ему добродушной хитрости.
Первая эта их ссора произошла оттого, что Левин поехал на новый хутор и пробыл полчаса долее, потому что хотел проехать ближнею дорогой и заблудился. Он ехал домой, только думая о ней, о ее любви, о своем счастьи, и чем ближе
подъезжал, тем больше разгоралась в нем нежность
к ней. Он вбежал в комнату с тем же чувством и еще сильнейшим, чем то, с каким он приехал
к Щербацким делать предложение. И вдруг его встретило мрачное, никогда не виданное им в ней выражение. Он хотел
поцеловать ее, она оттолкнула его.
Андрей
подъехал к ней, соскочил с лошади, обнял старуху, потом хотел было ехать — и вдруг заплакал, пока она крестила и
целовала его. В ее горячих словах послышался ему будто голос матери, возник на минуту ее нежный образ.
Он послал ей рукой
поцелуй и получил в ответ милый поклон. Раза два он уже
подъезжал верхом
к ее окну и заговорил с ней, доложив ей, как она хороша, как он по уши влюблен в нее.
…Когда мы
подъехали к Казани, Волга была во всем блеске весеннего разлива;
целую станцию от Услона до Казани надобно было плыть на дощанике, река разливалась верст на пятнадцать или больше. День был ненастный. Перевоз остановился, множество телег и всяких повозок ждали на берегу.
Подъехать в меру на санях или дрожках редко удавалось по неудобству местности, и я подкрадывался
к глухарям из-за деревьев; если тетерева совершенно не видно и стрелять нельзя, то я подбегал под самое дерево и спугивал глухаря, для чего иногда жертвовал одним выстрелом своего двуствольного ружья, а другим убивал дорогую добычу в лет,
целя по крыльям; но для этого нужно, чтоб дерево было не слишком высоко.
В это время уже не трудно
подъезжать к рассеянным парам кряковных уток и часто еще удобнее подходить или подкрадываться из-за чего-нибудь: куста, берега, пригорка, ибо утка, замышляющая гнездо или начавшая нестись, никогда не садится с селезнем на открытых местах, а всегда в каком-нибудь овражке, около кустов, болота, камыша или некошеной травы: ей надобно обмануть селезня, несмотря на его бдительность: надобно спрятаться, проползти иногда с полверсты, потом вылететь и на свободе начать свое великое дело,
цель,
к которой стремится все живущее.
Когда мы
подъехали к парадному крыльцу с навесом, слуги,
целою толпой, одетые как господа, выбежали
к нам навстречу, высадили нас из кибиток и под руки ввели в лакейскую, где мы узнали, что у Прасковьи Ивановны, по обыкновению, много гостей и что господа недавно откушали.
Но вот лес начинает мельчать; впереди сквозь редкие насаждения деревьев белеет свет, возвещающий поляну, реку или деревню. Вот лес уже кончился, и перед вами речонка, через которую вы когда-то переезжали летом вброд. Но теперь вы ее не узнаете; перед вами
целое море воды, потопившей собою и луга и лес верст на семь. Вы
подъезжаете к спуску, около которого должен стоять дощаник, но его нет.
Не выдержал бедный Александр: приехал на третий день. Наденька была у решетки сада, когда он
подъезжал. Он уж было обрадовался, но только что он стал приближаться
к берегу, она, как будто не видя его, повернулась и, сделав несколько косвенных шагов по дорожке, точно гуляет без
цели, пошла домой.
— Митька, лошадей! — крикнул он как-то грозно своему лакею, и, когда кони его (пара старых саврасых вяток) были поданы, он гордо сел в свою пролетку, гордо смотрел, проезжая всю Сретенку и Мещанскую, и, выехав в поле, где взору его открылся весь небосклон, он, прищурившись, конечно, но взглянул даже гордо на солнце и,
подъезжая к самому Останкину, так громко кашлянул, что сидевшие на деревьях в ближайшей роще вороны при этом громоподобном звуке вспорхнули
целой стаей и от страха улетели вдаль.
Чугунов. Побаиваюсь, благодетельница… А прогнать жаль, неровен час и понадобится; не себе, так добрым людям услужить. (Взглянув в окно.) Кто-то
подъехал к вам. Уж вы меня отпустите! (
Целует руку Мурзавецкой.)
По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав своё имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
Едва она успела это произнести, как у дверей передней громко затрещал звонок. Тина уже бежала туда стремглав, навстречу
целой толпе детишек, улыбающихся, румяных с мороза, запушенных снегом и внесших за собою запах зимнего воздуха, крепкий и здоровый, как запах свежих яблоков. Оказалось, что две большие семьи — Лыковых и Масловских — столкнулись случайно, одновременно
подъехав к воротам. Передняя сразу наполнилась говором, смехом, топотом ног и звонкими
поцелуями.
— Антон Пантелеич! Вы продолжайте пить чай с прохладцей, — сказал он, вставая, — а я оденусь и поеду.
К обеду должен быть Низовьев, и
подъедет господин Первач… Вот
целый день и уйдет на них. Завтра мы отправимся вместе в имение того помещика… как бишь его… Черносошного… владельца усадьбы и парка.
Всю ночь не спал и думал, как бы мне половчее
подъехать к табачнице Вере Евстигнеевне. В течение ночи выпил
целую бутылку квасу и решил передать ей мое стихотворение. Почем знать, может, она и растает.
Только что
подъезжал я
к престольному граду, меня поразили блеск несчетных золотых глав его, будто повешенных на воздухе, как небесные паникадилы, и громада строений, которой не видел конца, и звон колоколов, показавшийся мне торжественным, духовным пеньем
целого народа.
Уже начиная с сумерек
к подъезду дома стали вереницей
подъезжать изящные экипажи, привозившие
целые семьи — мужчин во фраках, дам и девиц в бальных нарядах.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, чтò было его
целью. Но
подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, чтò могло предстоять ей и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.