Неточные совпадения
Затем он неожиданно
подумал, что каждый из людей в вагоне, в поезде, в мире замкнут в клетку хозяйственных, в сущности —
животных интересов; каждому из них сквозь прутья клетки мир виден правильно разлинованным, и, когда какая-нибудь сила извне погнет линии прутьев, — мир воспринимается искаженным. И отсюда драма. Но это была чужая мысль: «Чижи в клетках», — вспомнились слова Марины, стало неприятно, что
о клетках выдумал не сам он.
О будущей жизни он тоже никогда не
думал, в глубине души нося то унаследованное им от предков твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что как в мире
животных и растений ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в другую — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, червяк в бабочку, желудь в дуб, так и человек не уничтожается, но только изменяется.
Трудно описать то ощущение, какое переживаешь каждый раз в боевых местах: это не страх, а какое-то
животное чувство придавленности.
Думаешь только
о собственном спасении и забываешь
о других. Разбитая барка промелькнула мимо нас, как тень. Я едва рассмотрел бледное, как полотно, женское лицо и снимавшего лапти бурлака.
А те, что я предавался
животным излишествам, не только не стыдясь их, но почему-то гордясь возможности этих физических излишеств, не
думая при том нисколько не только
о ее духовной жизни, но даже и об ее физической жизни.
— Они варвары? — возразил один офицер в огромной медвежьей шапке. — Вы слишком милостивы, генерал! Они не варвары, а дикие звери!.. Мы
думали здесь отдохнуть, повеселиться… и что ж? Эти проклятые калмыки…
О! их должно непременно загнать в Азию, надобно очистить Европу от этих татар!.. Посмотрите! вон стоят их двое… С каким скотским равнодушием смотрят они на этот ужасный пожар!.. И этих двуногих
животных называют людьми!..
Весь ужас их положения в том, что им некогда
о душе
подумать, некогда вспомнить
о своем образе и подобии; голод, холод,
животный страх, масса труда, точно снеговые обвалы, загородили им все пути к духовной деятельности, именно к тому самому, что отличает человека от
животного и составляет единственное, ради чего стоит жить.
Во всей
животной жизни, и особенно в рождении детей, человеку надо быть выше скота, а никак уже не ниже его. Люди же именно в этом самом большею частью ниже
животного.
Животные сходятся самец с самкой только тогда, когда от них может быть плод. Люди же, мужчина с женщиной, сходятся ради удовольствия, не
думая о том, будут или не будут от этого дети.
О будущей жизни он тоже никогда не
думал, в глубине души неся то унаследованное им от предков твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что, как в мире
животных и растений ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в другую, — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, желудь в дуб, — так и человек не уничтожается, но только изменяется.
Слушая старика, я невольно
подумал о том, что, возможно, первобытные люди стояли к
животным ближе, чем теперешние туземцы.
— Я
думаю о том, какое ты злое, надменное, тупое и отвратительное
животное! Я
думаю о том, в каких источниках жизни или недрах самого ада я мог бы найти для тебя достойное наказание. Да, я пришел на эту землю, чтобы поиграть и посмеяться. Да, я сам был готов на всякое зло, сам лгал и притворялся, но ты, волосатый червяк, забрался в самое мое сердце и укусил меня. Ты воспользовался тем, что у меня человеческое сердце, и укусил меня, волосатый червяк. Как ты смел обмануть меня? Я накажу тебя.
«
О Мариорица! милая Мариорица! —
думал он, — мы и заочно чувствуем одно; нам уже скучно друг без друга. Ты теперь между шутами, принуждена сносить плоскости этих двуногих
животных; предо мною такой же шут, которого терплю потому только, что он бывает у тебя, что он с тобою часто говорит, что он приносит от тебя частичку тебя, вещи, на которых покоилась прелестная твоя ручка, слова, которые произносили твои горящие уста, след твоей души».
Думал, что и просить у бога чего-либо грех, иначе как «исполняй еси господи наше всяко
животное благоволение»,
о коем сказано в молитве по трапезе.