Неточные совпадения
«Плохо! —
подумал Вронский, поднимая коляску. — И то грязно было, а теперь совсем болото будет». Сидя
в уединении закрытой коляски, он достал письмо матери и записку брата и прочел их.
—
В чем? А вот
в чем! — говорила она, указывая на него, на себя, на окружавшее их
уединение. — Разве это не счастье, разве я жила когда-нибудь так? Прежде я не просидела бы здесь и четверти часа одна, без книги, без музыки, между этими деревьями. Говорить с мужчиной, кроме Андрея Иваныча, мне было скучно, не о чем: я все
думала, как бы остаться одной… А теперь… и молчать вдвоем весело!
«У меня есть „идея“! —
подумал было я вдруг, — да так ли? Не наизусть ли я затвердил? Моя идея — это мрак и
уединение, а разве теперь уж возможно уползти назад
в прежний мрак? Ах, Боже мой, я ведь не сжег „документ“! Я так и забыл его сжечь третьего дня. Ворочусь и сожгу на свечке, именно на свечке; не знаю только, то ли я теперь
думаю…»
У живописца Крамского есть одна замечательная картина под названием «Созерцатель»: изображен лес зимой, и
в лесу, на дороге,
в оборванном кафтанишке и лаптишках стоит один-одинешенек,
в глубочайшем
уединении забредший мужичонко, стоит и как бы задумался, но он не
думает, а что-то «созерцает».
В своем мучительном
уединении бедный герой мой, как нарочно, припоминал блаженное время своей болезни
в уездном городке; еще с раннего утра обыкновенно являлся к нему Петр Михайлыч и придумывал всевозможные рассказы, чтоб только развлечь его; потом, уходя домой, говорил, как бы сквозь зубы: «После обеда, я
думаю, Настя зайдет», — и она действительно приходила; а теперь сотни прелестнейших женщин, может быть, проносятся
в красивых экипажах мимо его квартиры, и хоть бы одна даже взглянула на его темные и грязные окна!
— Послушай, друг мой! — сказал я, — обстоятельства привели тебя
в лагерь пенкоснимателей — это очень прискорбно, но делать нечего, от судьбы, видно, не уйдешь. Но зачем ты непременно хочешь быть разбойником? Снимал бы себе да снимал пенки
в тиши
уединения — никто бы и не
подумал препятствовать тебе! Но ты хочешь во что бы то ни стало отнимать жизнь!! Воля твоя, а это несправедливо.
— Но скажите, князь, чем же вы все это время занимались
в вашем
уединении? — интересуется Марья Александровна. — Я так часто
думала о вас, mon cher prince, что, признаюсь, на этот раз сгораю нетерпением узнать об этом подробнее…
В своем
уединении, посреди хозяйственных забот, даже
в минуты брани и укоров мужа, она
думала и мечтала об Эльчанинове.
—
В деревенском
уединении, я
думаю, так приятно сочинять, — продолжала пытать меня Нимфодора, устремив прямо мне
в лицо пристальный взгляд.
Думал он тоже подать немедленно
в отставку и так, просто,
в уединении посвятить себя счастью человечества.
Бог любит
уединение. Он войдет
в твое сердце только тогда, когда он будет
в нем один, когда ты будешь
думать только о нем одном.
Я должен поступать так, как я
думаю, а не так, как
думают люди. Правило это одинаково необходимо как
в повседневной, так и
в умственной жизни. Правило это трудно, потому что всегда встретишь таких людей, которые
думают, что они знают твои обязанности лучше, чем ты сам.
В мире легко жить согласно мирскому мнению, а
в одиночестве легко следовать своему собственному; но счастлив тот человек, который среди толпы живет так, как он
в своем
уединении решил, что надо жить человеку.
Но как бы восхищенный и
в энтузиазме покоится он
в уединении, никуда не склоняясь и даже не обращаясь вокруг себя, стоя твердо и как бы сделавширь неподвижностью (στάσις); и о прекрасном не
думает он, находясь уже выше прекрасного, выше хора добродетелей, подобный человеку, который проник
в самое внутреннее святилище и оставил позади себя
в храме изображения богов, и, лишь выходя из святилища, впервые встречает их, после внутреннего созерцания и обращения с тем, что не есть ни образ, ни вид, но сама божественная сущность; образы же, следовательно, были бы предметами созерцания второго порядка.
Ей, я почти мертв; я все милости и имение, которое получил от щедрот ваших, повергаю к стопам вашим и хочу
в уединении и неизвестности кончить жизнь, которая,
думаю, и не продлится.
— Нет, вы
подумайте, как это хорошо, как это приятно, как это, наконец, культурно! Да, культурно. Мы живем
в глуши,
в деревне, вокруг нас сейчас на десять километров нет ни единого огонька, а
в ту сторону — он протянул руку по направлению к морю, — может быть, и на сотни километров, и что же мы делаем, однако! Мы смеемся. И еще что мы делаем! Мы танцуем! Мои друзья
в Петербурге спрашивают меня, как я могу жить
в таком
уединении и не скучать? Да, но если б они видели наш сегодняшний день!
Он не только не
думал тех прежних мыслей, которые
в первый раз пришли ему, когда он глядел на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его
уединение в Богучарове, а потом
в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспомнить об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты.