Неточные совпадения
В мохнатой комнате все качалось, кружилось, Самгин хотел встать, но не мог и, не
подняв ног с пола, ткнулся головой в
подушку.
Но следующие две, три минуты вдруг привели его в память — о вчерашнем. Он сел на постели, как будто не сам, а
подняла его посторонняя сила; посидел минуты две неподвижно, открыл широко глаза, будто не веря чему-то, но когда уверился, то всплеснул руками над головой, упал опять на
подушку и вдруг вскочил на ноги, уже с другим лицом, какого не было у него даже вчера, в самую страшную минуту.
Грушенька
подняла с
подушки голову и поглядела на Алешу с умиленною улыбкой, засиявшею на ее как-то вдруг распухшем от сейчашних слез лице.
Она томно
подняла с
подушки свою узкую, худую, прекрасную руку и приложила ее ко лбу, и таинственные, глубокие изумруды зашевелились, как живые, и засверкали теплым, глубоким блеском.
Я, сонный, ударился бровью об круглую медную шляпку гвоздя, на котором висела сумка, и, сверх того, едва не задохся, потому что Параша, сестрица и множество
подушек упали мне на лицо, и особенно потому, что не скоро
подняли опрокинутый возок.
— Что, Вася? опять, — сказала Маша, втыкая иголку в
подушку и не
поднимая головы навстречу входившему Василью.
Она рыдала до того, что с ней сделалась истерика. Насилу я развел ее руки, обхватившие меня. Я
поднял ее и отнес на диван. Долго еще она рыдала, укрыв лицо в
подушки, как будто стыдясь смотреть на меня, но крепко стиснув мою руку в своей маленькой ручке и не отнимая ее от своего сердца.
Молодой машинист в запачканной блузе, нагнувшись через перила, наливал из жестяной лейки масло в медную
подушку маховика, который еще продолжал двигаться,
поднимая ветер.
— Какой? — хрипло спросил Егор,
поднимая голову с
подушки. — Их там двое…
О
подняла лицо из
подушек и, не открывая глаз, сказала...
Он
поднял голову с
подушки и крикнул...
Два дня уже тащился на сдаточных знакомый нам тарантас по тракту к Москве. Калинович почти не
подымал головы от
подушки. Купец тоже больше молчал и с каким-то упорством смотрел вдаль; но что его там занимало — богу известно. В Серповихе, станций за несколько от Москвы, у них ямщиком очутилась баба, в мужицких только рукавицах и шапке, чтоб не очень уж признавали и забижали на дороге. Купец заметил было ей...
— Ну что, как вам? — спросила сестра, своими тоненькими, нежными пальцами, на одном из которых, Володя заметил, было золотое колечко,
поднимая его немного плешивую голову и поправляя
подушку. — Вот ваши товарищи пришли вас проведать.
На другой день ранним утром Катрин уехала в губернский город; Тулузов тоже поехал вместе с нею в качестве оборонителя на тот случай, ежели Ченцов вздумает преследовать ее; едучи в одном экипаже с госпожою своей, Тулузов всю дорогу то заботливо
поднимал окно у кареты, если из того чувствовался хотя малейший ветерок, то поправлял
подушки под раненым плечом Катрин, причем она ласково взглядывала на него и произносила: «merci, Тулузов, merci!».
Комната была просторная. В ней было несколько кроватей, очень широких, с белыми
подушками. В одном только месте стоял небольшой столик у кровати, и в разных местах — несколько стульев. На одной стене висела большая картина, на которой фигура «Свободы»
подымала свой факел, а рядом — литографии, на которых были изображены пятисвечники и еврейские скрижали. Такие картины Матвей видел у себя на Волыни и подумал, что это Борк привез в Америку с собою.
Хаджи-Мурат, оправив на себе пистолет за спиною, подошел к разложенным женщиной
подушкам и, запахивая черкеску, сел на них. Старик сел против него на свои голые пятки и, закрыв глаза,
поднял руки ладонями кверху. Хаджи-Мурат сделал то же. Потом они оба, прочтя молитву, огладили себе руками лица, соединив их в конце бороды.
Фома осторожно
поднял голову с
подушки. Ежов, глубоко и шумно вздыхая, снова протянул руку к бутылке… Тогда Фома тихонько сказал ему...
Женщина
подняла голову с
подушки, заглянула в лицо Фомы и снова легла, говоря...
Утром Нестор Игнатьевич покойно спал в ногах на Дорушкиной постели, а она рано проснулась, села, долго внимательно смотрела на него, потом
подняла волосы с его лица, тихо поцеловала его в лоб и, снова опустившись на
подушки, проговорила...
Наконец, однажды бабушка, встав по своему обыкновению ранее всех в доме и
подняв штору, неожиданно увидала дядю Якова на балконе в халате с одеялом и
подушкою под мышкой.
Она оделась, но прежде забежала к Зине, чтоб сообщить ей, в главных чертах, свое решение и некоторые инструкции. Но Зина не могла ее слушать. Она лежала в постели, лицом в
подушках; она обливалась слезами и рвала свои длинные, чудные волосы своими белыми руками, обнаженными до локтей. Изредка вздрагивала она, как будто холод в одно мгновение проходил по всем ее членам. Марья Александровна начала было говорить, но Зина не
подняла даже и головы.
Вертясь на одной ноге, я
поднял кое-как другую и переставил ее, она была тяжела и опустилась как на
подушку, без ощущения.
И вот (я ведь омерзительную правду пишу), лежа ничком на диване, накрепко, и уткнув лицо в дрянную кожаную
подушку мою, я начал помаленьку, издалека, невольно, но неудержимо ощущать, что ведь мне теперь неловко будет
поднять голову и посмотреть Лизе прямо в глаза.
— Еще, еще, все разверните. Снимите
подушки, наволочки,
подымите перину.
Когда подрядчик немного пришел в себя, он
поднял свое мягкое, как
подушка, лицо и спрашивал Фильку, захлебываясь от смеха...
«И неужели, неужели правда была все то, — восклицал он опять, вдруг
подымая голову с
подушки и раскрывая глаза, — все то, что этот… сумасшедший натолковал мне вчера о своей ко мне любви, когда задрожал у него подбородок и он стукал в грудь кулаком?
Случалось, что после такой сцены Бурмистров, осторожно
поднимая голову с
подушки, долго и опасливо рассматривал утомленное и бледное лицо женщины. Глаза у нее закрыты, губы сладко вздрагивают, слышно частое биение сердца, и на белой шее, около уха, трепещет что-то живое. Он осторожно спускает ноги на пол — ему вдруг хочется уйти поскорее и тихо, чтобы не разбудить ее.
— Это — Овцебык, — сказал Челновский, быстро
подняв голову с
подушки.
Я не вставал, изредка только
подымал голову от
подушки.
В эту весну мальчик не мог выйти в свой любимый уголок. По-прежнему около него сидела сестра, но уже не у окна, а у его постели; она читала книгу, но не для себя, а вслух ему, потому что ему было трудно
поднять свою исхудалую голову с белых
подушек и трудно держать в тощих руках даже самый маленький томик, да и глаза его скоро утомлялись от чтения. Должно быть, он уже больше никогда не выйдет в свой любимый уголок.
Крюков и поручик уткнули головы в
подушки и принялись хохотать.
Поднимут головы, взглянут друг на друга и опять упадут на
подушки.
Хозяева встали им навстречу, но долгое время могли приветствовать их только знаками и телодвижениями, на которые гости, с своей стороны, отвечали одними улыбками и поклонами: такой ужасный лай
подняли четыре белые шавки, соскочившие при появлении чужих лиц с шитых
подушек, на которых лежали.
Вы хотите поправить
подушку,
поднять раму, — незнакомец предупреждает малейшее ваше желание; после того, он начинает ласково мигать, вертится на месте, крутит головою и вдруг, с неописанною нежностию во взоре, к вам обращается...
Эта грязная, пропитанная табачным дымом комната, эти составленные стулья, этот диванишко с брошенной
подушкой; этот расстегнутый ворот кумачной рубахи, и среди всей этой обстановки вдруг она, его чистая голубка, его родное, любимое детище… Майор смешался и сконфузился до того, что не мог ни глаз
поднять, ни выговорить хоть единое слово.
Тут в голове у ней пошла муть, жар стал подступать к мозгу, в глазах зарябило. Она
подняла было голову — и беспомощно опустила на
подушку.
Я вскочил, разрывая очарование. Прислушался. За перегородкою было тихо, как-то особенно тихо. Я зажег свечу и пошел к Алексею. Дверь не была заперта. Алексей быстро
поднял от
подушки чуждое лицо. И опять нельзя было узнать, спал он или думал.
— По-твоему, это, значит, главная причина? А если бы Маши не существовало? — с странным любопытством спросил Алексей. Он
поднял голову и облокотился о
подушку. — Для чего мне, собственно, продолжать жить? Неумелый. За что ни возьмусь, получается ерунда. Вот два раза подряд даже убить себя не сумел. И ты отлично знаешь мою судьбу: ворочусь в университет, кончу — серенький, аккуратный; поступлю на службу… А страдания меня вовсе не прельщают… Для чего же все?
Подняв с
подушки свою отяжелевшую голову, граф обвел вокруг себя посоловелыми глазами и начал с усилием припоминать происшествия минувшей ночи.
Последний раз они были на балаганах в прошлое воскресенье. Вечером еще этого дня мальчик с радостным волнением передавал отцу пережитые впечатления, а наутро другого дня он уже не мог
поднять головы от
подушки.
Образ покойного Костогорова как живой стоял перед ним, а Потемкин с рыданиями падал ничком на
подушку, не смея по целым часам
поднять головы.
— Захворал… Вчера вечером еще здоров был, а сегодня утром головы от
подушки поднять не может.
Она пересела еще раз, и еще; потом прилегла впоперек кровати и снова привстала и, улыбнувшись на две лежащие на полу
подушки, вспрыгнула и тихо в ту же минуту насупила брови. На верхней
подушке, по самой середине была небольшая ложбинка, как будто бы здесь кто лежал головою. В самом верху над этой запавшей ложбинкой, в том месте, где на мертвецком венце нарисован спаситель, сидел серый ночной мотылек. Он сидел, высоко приподнявшись на тоненьких ножках, и то
поднимал, то опускал свои крылышки.
Она взяла
подушку и,
подняв своей большой белой рукой раскрасневшуюся спутанную голову девушки, положила ее на
подушку.
Ростов, протирая слипавшиеся глаза,
поднял спутанную голову с жаркой
подушки.