Неточные совпадения
Она вспрянула от сна, поправила платок на голове,
подобрала под него пальцем клочки седых волос и, притворяясь, что будто не
спала совсем, подозрительно поглядывает на Илюшу, потом на барские окна и начинает дрожащими пальцами тыкать одну в другую спицы чулка, лежавшего у нее на коленях.
— Что это за
напасть такая? — говорил он, глядя, как Анисья
подбирала куски сахару, черепки чашки, хлеб. — Где же барин?
Изменялись краски этого волшебного узора, который он
подбирал как художник и как нежный влюбленный, изменялся беспрестанно он сам, то
падая в прах к ногам идола, то вставая и громя хохотом свои муки и счастье.
— Бог посетил, не сама хожу. Его сила носит — надо выносить до конца.
Упаду —
подберите меня… Мой грех! — шепнула потом и пошла дальше.
Один из них, натуралист, хотел, кажется, избавиться от этого неудобства, громоздился, громоздился на седле,
подбирая ноги, и кончил тем, что, к немалому нашему удовольствию,
упал в воду.
Он торопливо
подбирал полы своего халата, собираясь встать с кресел, приподнялся… и вдруг
упал.
Разумеется, во всех этих случаях нельзя убить гусей много, стрелять приходится почти всегда в лет, но при удачных выстрелах из обоих стволов штуки три-четыре вышибить из стаи. также подъезжать к гусиным станицам или, смотря по местности, подкрадываться из-за чего-нибудь, когда они бродят по сжатым полям и скошенным лугам, когда и горох и гречу уже обмолотили и гусям приходится
подбирать кое-где насоренные зерна и даже пощипывать озимь и молодую отаву. также довольно удачно
напасть на них в полдень, узнав предварительно место, где они его проводят.
Дверь снова захлопнулась, и на землю
упало платье. Учитель стал
подбирать его. Минуту спустя к его ногам через забор шлепнулись сапоги.
— Хозяйка, — сказал он, бросая на пол связку хвороста, старых ветвей и засохнувшего камыша, — на вот тебе топлива: берегом идучи,
подобрал. Ну-ткась, вы, много ли дела наделали? Я чай, все более языком выплетали… Покажь: ну нет, ладно, поплавки знатные и неводок, того, годен теперь стал… Маловато только что-то сработали… Утро, кажись, не один час: можно бы и весь невод решить… То-то, по-вашему: день рассвел — встал да поел, день прошел —
спать пошел… Эх, вы!
Утром этого дня полицейский, за кусок яичного мыла и дюжину крючков, разрешил ему стоять с товаром около цирка, в котором давалось дневное представление, и Илья свободно расположился у входа в цирк. Но пришёл помощник частного пристава, ударил его по шее, пнул ногой козлы, на которых стоял ящик, — товар рассыпался по земле, несколько вещей попортилось,
упав в грязь, иные пропали.
Подбирая с земли товар, Илья сказал помощнику...
— Полиция приберёт, — убитых
подбирать нельзя — закон это запрещает! Пойдём куда-нибудь — встряхнёмся… Не ел я сегодня… не могу есть, вот уж третьи сутки… И
спать тоже. — Он тяжко вздохнул и докончил угрюмым равнодушием: — Меня бы надо уложить на покой вместо Якова.
Она достает из своей дорожной сумочки платок и вместе с ним вытаскивает несколько писем, которые с ее колен
падают на пол. Я
подбираю их с полу и на одном из них узнаю почерк Михаила Федоровича и нечаянно прочитываю кусочек какого-то слова «страсти…».
Mитрич (один; идет от ворот и принимается
подбирать натрушенное сено). О господи, Микола милослевый! Винища-то что выдули. Да и духу же напустили. Аж во дворе воняет. Да нет, не хочу, ну его! Вишь, нашвыряли сено-то! Есть не едят — только копают. Глядишь, вязанка. Дух-то! Ровно под носом. Ну его! (Зевает.)
Спать время. Да неохота в избу идти. Так вокруг носу и вьется. Духовита ж, проклятая.
— Ну,
палить стали, сейчас назад… Нет, вперед пошли. Выручай, Мать Пресвятая Богородица! Ну-ка еще, ну, ну… Эка раненых-то валится, Господи! И не
подбирают.
А через три дня положили ее рядышком с Дуниной матерью, под деревянный крест на погосте, у которого сама она частенько молилась за упокой души покойницы-дочки. Соседи
подобрали Дуню, скорее испуганную неожиданностью, нежели убитую горем. Бабушку Маремьяну Дуняша больше побаивалась, нежели любила. Сурова была бабушка, взыскательна и требовательна не в меру. Чуть что, и за косичку и за ушенко оттреплет и без ужина отправит
спать.
— Давайте и мы с вами пожуируем, — пригласил ее тотчас отец Евангел и,
подобрав вокруг себя подрясник, побежал третьею парой, но спутался со своею дамой и
упал.
Подобрав раненых и похоронив убитых, солдаты
спали теперь мирным сном, укутавшись с головой в свои шинели, Белым призраком казался в надвигающемся бледном рассвете высокий костел с прогоревшей крышей. Жертвы австрийского бесчинства давно были убраны и зарыты в общей братской могиле.
Одним скачком
попал он наверх, на плешинку, под купой деревьев, где разведен был огонь и что-то варилось в котелке. Пониже, на обрыве, примостился на корточках молодой малый, испитой, в рубахе с косым воротом и опорках на босу ногу. Он курил и держал удочку больше, кажется, для виду. У костра лежала,
подобрав ноги в сапогах, баба, вроде городской кухарки; лица ее не видно было из-под надвинутого на лоб ситцевого платка. Двое уже пожилых мужчин, с обликом настоящих карманников, валялись тут же.
Голова его тряслась еще заметною и ровною дрожью, и нижняя челюсть бессильно отвисла; с усилием он
подбирал ее, облизывая языком сухие пересмякшие губы, но через минуту она
падала снова и открывала черное отверстие рта.
