Неточные совпадения
— Надо
было сказать: анархию,
погромы.
— Что ты знаешь? Может
быть, завтра начнется резня,
погромы…
— Вчера, у одного сочинителя, Савва Морозов сообщал о посещении промышленниками Витте. Говорил, что этот пройдоха, очевидно, затевает какую-то подлую и крупную игру. Затем сказал, что возможно, — не сегодня-завтра, — в городе
будет распоряжаться великий князь Владимир и среди интеллигенции, наверное,
будут аресты. Не исключаются, конечно,
погромы редакций газет, журналов.
Он читал о казнях, не возмущаясь, казни стали так же привычны, как ничтожные события городской хроники или как, в свое время, привычны
были еврейские
погромы: сильно возмутил первый, а затем уже не хватало сил возмущаться.
—
Погромы были и в Германии.
Года через четыре после струнниковского
погрома мне случилось прожить несколько дней в Швейцарии на берегу Женевского озера. По временам мы целой компанией делали экскурсии по окрестностям и однажды посетили небольшой городок Эвиан, стоящий на французском берегу. Войдя в сад гостиницы, мы, по обыкновению,
были встречены целой толпой гарсонов, и беспредельно
было мое удивление, когда, всмотревшись пристально в гарсона, шедшего впереди всех, я узнал в нем… Струнникова.
Пьяное, кровавое, безобразное побоище продолжалось часа три, до тех пор, пока наряженным воинским частям вместе с пожарной командой не удалось, наконец, оттеснить и рассеять озверевшую толпу. Два полтинничных заведения
были подожжены, но пожар скоро затушили. Однако на другой же день волнение вновь вспыхнуло, на этот раз уже во всем городе и окрестностях. Совсем неожиданно оно приняло характер еврейского
погрома, который длился дня три, со всеми его ужасами и бедствиями.
Оба они, еврей и еврейка,
были родом из Гомеля и, должно
быть,
были созданы самим богом для нежной, страстной, взаимной любви, но многие обстоятельства, как, например,
погром, происшедший в их городе, обеднение, полная растерянность, испуг, на время разлучили их.
Между тем гроза, собиравшаяся на Востоке, разразилась: Турция объявила России войну; срок, назначенный для очищения княжеств, уже минул; уже недалек
был день Синопского
погрома.
От
погрома по винной части у Брагина еще осталось тысяч десять, о которых никто не знал, и на эти деньги он думал понемногу поправиться, а там, из-за дела, можно
будет подсмотреть какую-нибудь новую штучку.
Можно
было подумать, что целая армия вторглась в мирные владения беспечного перевозчика. Голоса уреневцев гремели и раскатывались над рекой, которая теперь, казалось, быстро и сконфуженно убегала от
погрома, вся опять желтовато-белая от «цвету». Эхо долго и далеко перекатывало эти крики.
— И мои сыновья говорят то же; да, полно,
будут ли ее отстаивать? Хоть и в сегодняшней афишке напечатано, что скоро понадобятся молодцы и городские и деревенские, а все заставы отперты, и народ валом валит вон из города. Нет, Андрей Васьянович, несдобровать матушке Москве: дожили мы опять до татарского
погрома.
Да это не легче
будет татарского
погрома.
Тяжко, ребята, и тогда
было — такой
был по всей святой Руси
погром, что и боже упаси!
В дни
погромов Сашка свободно ходил по городу со своей смешной обезьяньей, чисто еврейской физиономией. Его не трогали. В нем
была та непоколебимая душевная смелость, та небоязнь боязни, которая охраняет даже слабого человека лучше всяких браунингов. Но один раз, когда он, прижатый к стене дома, сторонился от толпы, ураганом лившейся во всю ширь улицы, какой-то каменщик, в красной рубахе и белом фартуке, замахнулся над ним зубилом и заорал...
Дело
было на святках после больших еврейских
погромов.
Алексей. Д-да…
Выпили. Офицерство жутко
пьёт. Знаешь, почему не выходит газета? Нестрашный перехватил вагон с бумагой и где-то спрятал его. Говорят, что, как только откроется Учредительное собрание, он устроит
погром большевикам, совету рабочих. У него будто бы
есть люди, и это они укокали блаженного Пропотея.
Дачники
были в смятении. Болгары тоже чувствовали себя тревожно. Кучки бедноты стояли на деревенской улице и вполголоса переговаривались. По слухам, в соседней русской деревне уже образовался революционный комитет, туда приезжали большевистские агитаторы и говорили, чтобы не
было погромов, что все — достояние государства. Крестьяне наносили им вина, хлеба, яиц, сала и отказались взять деньги.
— А испытания какие Господь посылал на Кладенец… Татарский
погром обрушился на наш край после разорения Владимира на Клязьме… Пришла гибель Кладенцу. Его князь один из немногих не пал духом и пошел на врагов и погиб в рядах своей рати… Шутка сказать, когда это
было: пятьсот с лишком лет назад… И хан Берку чуть опять не истребил нашего города, и царевич татарский Драшна грозил ему огнем и мечом!
В сущности, так и должно
было случиться. Севастопольский
погром стоял уже позади. Чувствовалось наступление другой эры, и всем хотелось стряхнуть с себя национальный траур.
Какова бы ни
была скудость корпоративного быта среди русских по умственной части, все-таки же этот быт сделал то, что после
погрома"Рутении"мы все могли собраться и образовать свободный кружок, без всякого письменного устава, и прожили больше двух лет очень дружно.
В помянниках Иоанна Грозного эти две жертвы новгородского
погрома записаны не
были.
Через несколько дней перед городом Чингиди произошла еще более жестокая схватка с уцелевшими от первого
погрома полчищами татар. Они
были прогнаны, сам Епанча бежал, и Ермак Тимофеевич занял город Чингиди.
Она уцелела от французского
погрома,
была по-прежнему богата, полна жизненных удобств и житейских удовольствий.
«Куда же этот пес мог уволочь ее? — думала, между тем, в этот день и вечер Дарья Николаевна. — Если проводит к старому хрычу, наживешь беды, придется опять откупаться от приказных… Дороже, пожалуй, вскочит тютчевского
погрома. К нему, как
пить даст, пойдет Машка. Знает, бестия, что там ее любезный Костенька… Ах, мерзавка… Вот негодяй!..»