Неточные совпадения
— Ах, если б можно было написать про вас, мужчин, все, что я знаю, —
говорила она, щелкая вальцами, и в ее глазах вспыхивали зеленоватые искры. Бойкая, настроенная всегда оживленно, окутав свое тело
подростка в яркий китайский шелк, она, мягким шариком, бесшумно каталась из комнаты в комнату, напевая французские песенки, переставляя
с места на место медные и бронзовые позолоченные вещи, и стрекотала, как сорока, — страсть к блестящему у нее была тоже сорочья, да и сама она вся пестро блестела.
Угловатые движенья девушки заставляли рукава халата развеваться, точно крылья, в ее блуждающих руках Клим нашел что-то напомнившее слепые руки Томилина, а
говорила Нехаева капризным тоном Лидии, когда та была
подростком тринадцати — четырнадцати лет. Климу казалось, что девушка чем-то смущена и держится, как человек, захваченный врасплох. Она забыла переодеться, халат сползал
с плеч ее, обнажая кости ключиц и кожу груди, окрашенную огнем лампы в неестественный цвет.
Было хорошо видно, что люди
с иконами и флагами строятся в колонну, и в быстроте,
с которой толпа очищала им путь, Самгин почувствовал страх толпы. Он рассмотрел около Славороссова аккуратненькую фигурку историка Козлова
с зонтиком в одной руке,
с фуражкой в другой; показывая толпе эти вещи, он, должно быть, что-то
говорил, кричал. Маленький на фоне массивных дверей собора, он был точно
подросток, загримированный старичком.
Только в этот раз (я тогда узнал все это совершенно случайно от
подростка, слюнявого сынишки Трифонова, сына и наследника, развратнейшего мальчишки, какого свет производил), в этот раз,
говорю, Трифонов, возвратясь
с ярмарки, ничего не возвратил.
В одной избе, состоящей чаще всего из одной комнаты, вы застаете семью каторжного,
с нею солдатскую семью, двух-трех каторжных жильцов или гостей, тут же
подростки, две-три колыбели по углам, тут же куры, собака, а на улице около избы отбросы, лужи от помоев, заняться нечем, есть нечего,
говорить и браниться надоело, на улицу выходить скучно — как всё однообразно уныло, грязно, какая тоска!
— Эта мысль развита Достоевским в романе «
Подросток» (ч. III, гл. 1).] и если вам
с первой встречи приятен смех кого-нибудь из совершенно незнакомых людей, то смело
говорите, что это человек хороший.
Цанарцт выбрал какого-то
подростка из демуазелек и мнется
с ним на одном месте, словно
говорит: «А ну, душенька, вот так ножкой! ну, и еще так!» Мадам Первагина не вальсирует, а, так сказать, млеет.
— Что мы делаем, спрашиваете? А вот соберёмся и
говорим друг другу: хорошо бы, если бы кабы, вот бы… и другие умные и новые слова. Книг у нас почти нет, а которые брошюрочки имеем — их назубок вытвердили. Самый бойкий у нас Алексей — он тут
подростками занят, беседы
с ними ведёт, читает им, а мы и до этого не дошли.
Старшие, почти уже
подростки, вздумали маленько поспорить,
говорили, что рано еще и спать им не хочется, но Марфа Михайловна,
с доброй кроткой улыбкой любящей матери, строго посмотрела на них и молча пальцем погрозила.
С грустным видом дети стали прощаться. А больно хотелось им еще послушать смешных россказней Патапа Максимыча.
Подросток пишет: «Нет, мне нельзя жить
с людьми! На сорок лет вперед
говорю. Моя идея — угол… Вся цель моей «идеи» — уединение…» Версилов
говорит ему: «Я тоже, как и ты, никогда не любил товарищей».
Это
говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [подросточков,] выделывающих свои только что выученные па̀; это
говорили и сами adolescentes и adolescents, [
подростки,] танцовавшие до упаду; это
говорили взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы
с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье.