Неточные совпадения
— А ведь это поди ты не ладно, бригадир, делаешь, что
с мужней женой уводом живешь! —
говорили они ему, — да и не затем ты сюда от
начальства прислан, чтоб мы, сироты, за твою дурость напасти терпели!
— От княгини Лиговской; дочь ее больна — расслабление нервов… Да не в этом дело, а вот что:
начальство догадывается, и хотя ничего нельзя доказать положительно, однако я вам советую быть осторожнее. Княгиня мне
говорила нынче, что она знает, что вы стрелялись за ее дочь. Ей все этот старичок рассказал… как бишь его? Он был свидетелем вашей стычки
с Грушницким в ресторации. Я пришел вас предупредить. Прощайте. Может быть, мы больше не увидимся, вас ушлют куда-нибудь.
Раз
поговорил он
с ним до того крупно, что ему объявлено было от
начальства — или просить извинения, или выходить в отставку.
Знакомый помощник частного пристава жаловался мне: «Война только что началась, а уж
говорят о воровстве: сейчас задержали человека, который уверял публику, что ломают дом
с разрешения
начальства за то, что хозяин дома, интендант, сорок тысяч солдатских сапог украл и немцам продал».
А в городе все знакомые тревожно засуетились, заговорили о политике и, относясь к Самгину
с любопытством, утомлявшим его, в то же время
говорили, что обыски и аресты — чистейшая выдумка жандармов, пожелавших обратить на себя внимание высшего
начальства. Раздражал Дронов назойливыми расспросами, одолевал Иноков внезапными визитами, он приходил почти ежедневно и вел себя без церемонии, как в трактире. Все это заставило Самгина уехать в Москву, не дожидаясь возвращения матери и Варавки.
—
Начальство очень обозлилось за пятый год. Травят мужиков. Брата двоюродного моего в каторгу на четыре года погнали, а шабра — умнейший, спокойный был мужик, — так его и вовсе повесили.
С баб и то взыскивают, за старое-то, да! Разыгралось
начальство прямо… до бесстыдства! А помещики-то новые, отрубники, хуторяне действуют вровень
с полицией. Беднота
говорит про них: «Бывало — сами водили нас усадьбы жечь, господ сводить
с земли, а теперь вот…»
— Начинается-то не
с мужиков, —
говорил Нил Андреич, косясь на Райского, — а потом зло, как эпидемия, разольется повсюду. Сначала молодец ко всенощной перестанет ходить: «скучно, дескать», а потом найдет, что по
начальству в праздник ездить лишнее; это,
говорит, «холопство», а после в неприличной одежде на службу явится, да еще бороду отрастит (он опять покосился на Райского) — и дальше, и дальше, — и дай волю, он тебе втихомолку доложит потом, что и Бога-то в небе нет, что и молиться-то некому!..
Ну, дошло до
начальства;
начальство велело ему медаль повесить; так и ходил
с медалью на шее, да опился потом,
говорят; знаете, русский человек, не удержится!
Однако нам объявили, что мы скоро снимаемся
с якоря, дня через четыре. «Да как же это? да что ж это так скоро?..» —
говорил я, не зная, зачем бы я оставался долее в Луконии. Мы почти все видели; ехать дальше внутрь — надо употребить по крайней мере неделю, да и здешнее
начальство неохотно пускает туда. А все жаль было покидать Манилу!
Я — ничего себе: всматривался в открывшиеся теперь совсем подробности нового берега, глядел не без удовольствия, как скачут через камни, точно бешеные белые лошади, буруны, кипя пеной; наблюдал, как
начальство беспокоится, как появляется иногда и задумчиво поглядывает на рифы адмирал, как все примолкли и почти не
говорят друг
с другом.
— А для них разве это что составляет-с, по ихнему характеру, который сами вчера изволили наблюдать-с. Если,
говорят, Аграфену Александровну пропущу и она здесь переночует, — не быть тебе первому живу. Боюсь я их очень-с, и кабы не боялся еще пуще того, то заявить бы должен на них городскому
начальству. Даже бог знает что произвести могут-с.
Знаю только, что потом, когда уже все успокоилось и все поняли, в чем дело, судебному приставу таки досталось, хотя он и основательно объяснил
начальству, что свидетель был все время здоров, что его видел доктор, когда час пред тем
с ним сделалась легкая дурнота, но что до входа в залу он все
говорил связно, так что предвидеть было ничего невозможно; что он сам, напротив, настаивал и непременно хотел дать показание.
— Это чтобы стих-с, то это существенный вздор-с. Рассудите сами: кто же на свете в рифму
говорит? И если бы мы стали все в рифму
говорить, хотя бы даже по приказанию
начальства, то много ли бы мы насказали-с? Стихи не дело, Марья Кондратьевна.
—
С жиру, собаки, бесятся! —
говорил он. — Сидели б, бестии, покойно у себя, благо мы молчим да мирволим. Видишь, важность какая! поругались — да и тотчас
начальство беспокоить. И что вы за фря такая? Словно вам в первый раз — да вас назвать нельзя, не выругавши, — таким ремеслом занимаетесь.
— Ах, какой ты! Со богатых-то вы все оберете, а нам уж голенькие остались. Только бы на ноги встать, вот главная причина. У тебя вон пароходы в башке плавают, а мы по сухому бережку
с молитвой будем ходить. Только бы мало-мало в люди выбраться, чтобы перед другими не стыдно было. Надоело уж под
начальством сидеть, а при своем деле сам большой, сам маленький. Так я
говорю?
Кошелев подал докладную записку о вступлении в брак
с девицей Тертышной, и
начальство разрешило ему этот брак. Между тем Вукол объяснялся Елене в любви, умоляя ее жить
с ним; она тоже искренно клялась в любви и при этом
говорила ему...
Пока
говоришь с ним, в избу собираются соседи и начинается разговор на равные темы: о
начальстве, климате, женщинах…
Одни
говорили, что, вероятно, высшее
начальство хочет распределить пособие между ссыльными, другие — что, должно быть, уж решили наконец переселять всех на материк, — а здесь упорно и крепко держится убеждение, что рано или поздно каторга
с поселениями будет переведена на материк, — третьи, прикидываясь скептиками,
говорили, что они не ждут уже ничего хорошего, так как от них сам бог отказался, и это для того, чтобы вызвать
с моей стороны возражение.
Об этом самому высшему
начальству известно: «А, это тот Иволгин, у которого тринадцать пуль!..» Вот как говорят-с!
Дедушка кстати солдата
Встретил, вином угостил,
Поцеловавши как брата,
Ласково
с ним
говорил:
— Нынче вам служба не бремя —
Кротко
начальство теперь…
Ну а как в наше-то время!
Что ни начальник, то зверь!
Душу вколачивать в пятки
Правилом было тогда.
Как ни трудись, недостатки
Сыщет начальник всегда:
«Есть в маршировке старанье,
Стойка исправна совсем,
Только заметно дыханье…»
Слышишь ли?.. дышат зачем!
— Погоди, постой, любезный, господин Вихров нас рассудит! — воскликнул он и обратился затем ко мне: — Брат мой изволит служить прокурором; очень смело, энергически подает против губернатора протесты, — все это прекрасно; но надобно знать-с, что их министр не косо смотрит на протесты против губернатора, а, напротив того, считает тех прокуроров за дельных, которые делают это; наше же
начальство, напротив, прямо дает нам знать, что мы,
говорит, из-за вас переписываться ни
с губернаторами, ни
с другими министерствами не намерены.
— Все со мной разговаривал: «Аленушка,
говорит, что это у нас
с барином-то случилось?» У нас, батюшка, извините на том, слухи были, что аки бы
начальство на вас за что-то разгневалось, и он все добивался, за что это на вас
начальство рассердилось. «Напиши,
говорит, дура, в деревню и узнай о том!» Ну, а я где… умею ли писать?
— Все зависит от того, —
говорил он, — как
начальство прикажет-с. Прикажет сдать — сдадим-с. Прикажет опять взять — возьмем-с.
— Поступков не было. И становой, сказывают, писал: поступков,
говорит, нет, а ни
с кем не знакомится, книжки читает… так и ожидали, что увезут! Однако ответ от вышнего
начальства вышел: дожидаться поступков. Да барин-то сам догадался, что нынче
с становым шутка плохая: сел на машину — и айда в Петербург-с!
— Не приказано… Высшее
начальство не согласно. Да и черт
с ней совсем, собственно
говоря. Раиса Павловна надула в уши девчонке, что она красавица, ну, натурально, та и уши развесила. Я лучше Анниньку заставлю в дивертисменте или в водевиле русские песни петь. Лихо отколет!..
Говорил он мало, и «сволочь» — было его любимое слово. Им он называл
начальство фабрики и полицию,
с ним он обращался к жене...
— Надо так — сначала
поговорить с мужиками отдельно, — вот Маков, Алеша — бойкий, грамотный и
начальством обижен. Шорин, Сергей — тоже разумный мужик. Князев — человек честный, смелый. Пока что будет! Надо поглядеть на людей, про которых она
говорила. Я вот возьму топор да махну в город, будто дрова колоть, на заработки, мол, пошел. Тут надо осторожно. Она верно
говорит: цена человеку — дело его. Вот как мужик-то этот. Его хоть перед богом ставь, он не сдаст… врылся. А Никитка-то, а? Засовестился, — чудеса!
— А сейчас, слышь, на кладбище драка была!.. Хоронили, значит, одного политического человека, — из этаких, которые против
начальства… там у них
с начальством спорные дела. Хоронили его тоже этакие, дружки его, стало быть. И давай там кричать — долой
начальство, оно, дескать, народ разоряет… Полиция бить их!
Говорят, которых порубили насмерть. Ну, и полиции тоже попало… — Он замолчал и, сокрушенно покачивая головой, странным голосом выговорил: — Мертвых беспокоят, покойников будят!
— Да, —
говорит, — это точно, что от тебя приношение бывает, и мы,
говорит, оченно за это тебе благодарны; да то, вишь, приношение вообще, а Степка в него не входит. Степка, стало быть, большой человек, и за этакого человека
с другого три тысячи целковых взять нельзя: мало будет; ну, а тебя
начальство пожаловать желает, полагает взять только три. Так ты это чувствуй; дашь — твой Степка, не дынь — наш Степка.
«Чего же мне лучше этого случая ждать, чтобы жизнь кончить? благослови, господи, час мой!» — и вышел, разделся, «Отчу» прочитал, на все стороны
начальству и товарищам в землю ударил и
говорю в себе: «Ну, Груша, сестра моя названая, прими за себя кровь мою!» — да
с тем взял в рот тонкую бечеву, на которой другим концом был канат привязан, да, разбежавшись
с берегу, и юркнул в воду.
А потом и еще: формы правления, внешняя и внутренняя политики,
начальство, военные и морские силы, религия, бог —
с кем обо всем этом по душе
поговорить?
Поэтому нет ничего мудреного, что, возвратясь из дневной экскурсии по окрестностям, он
говорит самому себе: вот я и по деревням шлялся, и
с мужичками разговаривал, и пиво в кабачке
с ними пил — и ничего, сошло-таки
с рук! а попробуй-ка я таким образом у нас в деревне, без предписания
начальства, явиться — сейчас руки к лопаткам и марш к становому… ах, подлость какая!
Например, при служебных разъездах мне часто случалось встречать чрезвычайно дурных лошадей; и когда я спрашивал, отчего это, почтсодержатели откровенно мне
говорили, что они не могут вести иначе дела, потому что платят местному почтовому
начальству по пятнадцати рублей
с пары.
Этта у нас один благой, злой он такой, поймал другую благую бабу, да так ее оттрепал в сенях, сто еле жива осталась, — того и гляди убьют еще; а коли
говорить, васе пиисхадитество,
начальству насему станес, так у них только и речи: «
Поговори,
говорит, у нас еще, так выхлещем» — ей-богу-с!
— Спасибо за это хорошее; отведал я его! — продолжал Михайло Трофимыч. — Таких репримандов насказал, что я ничего бы
с него не взял и слушать-то его! Обидчик человек — больше ничего! Так я его и понимаю. Стал было тоже
говорить с ним, словно
с путным: «Так и так,
говорю, ваше высокородие, собственно этими казенными подрядами я занимаюсь столько лет, и хотя бы
начальство никогда никаких неудовольствий от меня не имело… когда и какие были?»
Я было… так как и по нашим хошь бы теперь производствам дело от него не поет…
говорил было тоже кое
с кем из
начальства ихнего…
И вообще, — продолжал Евгений
с несколько уже суровым взором, — для каждого хлыста главною заповедью служит: отречься от всего, что требуют от него церковь,
начальство, общежитие, и слушаться только того, что ему
говорит его внутренний голос, который он считает после его радений вселившимся в него от духа святого, или что повелевает ему его наставник из согласников, в коем он предполагает еще большее присутствие святого духа, чем в самом себе.
Прадед мой, штабс-капитан Прокофий Гадюк, будучи в пьяном виде, изменные речи
говорил, а сын его, Артамон, не только о сем не умолчал, но,
с представлением ясных отцовой измены доказательств, донес по
начальству.
Правду, мол, вы, господин,
говорите! и то у нас нехорошо, и другое неладно… словом сказать, скверно! да
с начальством-то состязаться нам не приходится!
Говорят, там, в первом-то разряде,
начальство не совершенно военное-с, по крайней мере другим манером, чем у нас, поступает-с.
Целую неделю продолжались строгости в остроге и усиленные погони и поиски в окрестностях. Не знаю, каким образом, но арестанты тотчас же и в точности получали все известия о маневрах
начальства вне острога. В первые дни все известия были в пользу бежавших: ни слуху ни духу, пропали, да и только. Наши только посмеивались. Всякое беспокойство о судьбе бежавших исчезло. «Ничего не найдут, никого не поймают!» —
говорили у нас
с самодовольствием.
— Извольте хорошенько слушать, в чем дело и какое его было течение: Варнавка действительно сварил человека
с разрешения
начальства, то есть лекаря и исправника, так как то был утопленник; но этот сваренец теперь его жестоко мучит и его мать, госпожу просвирню, и я все это разузнал и сказал у исправника отцу протопопу, и отец протопоп исправнику за это… того-с, по-французски, пробире-муа, задали, и исправник сказал: что я,
говорит, возьму солдат и положу этому конец; но я сказал, что пока еще ты возьмешь солдат, а я сам солдат, и
с завтрашнего дня, ваше преподобие, честная протопопица Наталья Николаевна, вы будете видеть, как дьякон Ахилла начнет казнить учителя Варнавку, который богохульствует, смущает людей живых и мучит мертвых.
Не будь этих людей, готовых по воле
начальства истязать и убивать всякого, кого велят, не могло бы никогда прийти в голову помещику отнять у мужиков лес, ими выращенный, и чиновникам считать законным получение своих жалований, собираемых
с голодного народа за то, что они угнетают его, не
говоря уже о том, чтобы казнить, или запирать, или изгонять людей за то, что они опровергают ложь и проповедуют истину.
Зрители, казалось бы, ничем не заинтересованные в деле, и те большею частью скорее
с сочувствием, чем
с неодобрением, смотрели на всех тех людей, готовящихся к совершению этого гадкого дела. В одном со мной вагоне ехал купец, торговец лесом, из крестьян, он прямо и громко выразил сочувствие тем истязаниям, которые предполагались над крестьянами: «Нельзя не повиноваться
начальству, —
говорил он, — на то —
начальство. Вот, дай срок, повыгонят блох. Небось бросят бунтовать. Так им и надо».
«Для начала, — думал Передонов, — надо выбрать
начальство попроще и там осмотреться, принюхаться, — видно будет, как относятся к нему, что о нем
говорят». Поэтому, решил Передонов, всего умнее начать
с городского головы. Хотя он — купец и учился всего только в уездном училище, но все же он везде бывает, и у него все бывают, и он пользуется в городе уважением, а в других городах и даже в столице у него есть знакомые, довольно важные.
— Вам бы, Матвей Савельич, не столь откровенно
говорить среди людей, а то непривычны им ваши мысли и несколько пугают.
Начальство — не в полиции, а в душе людской поселилось. Я — понимаю, конечно, добрые ваши намерения и весьма ценю, только — по-моему-с — их надо людям подкладывать осторожно, вроде тихой милостыни, невидимой, так сказать, рукою-с!
— Стоит, мать.
С праздника не бывал. Намедни
с Фомушкиным рубахи послала.
Говорит: ничего,
начальство одобряет. У них, баит, опять абреков ищут. Лукаша,
говорит, весел, ничего.
Я залез под вагон соседнего пустого состава и наблюдал за платформой, по которой металось разное
начальство, а старик Сергей Иванович Игнатов
с седыми баками, начальник станции, служивший
с первого дня открытия дороги,
говорил двум инженерам...
Бубнов(слезая
с нар). Ты
начальству поговори насчет этого…
Я недостаточно подробно знаком
с памятниками нашей старины, но очень хорошо помню, как покойный папенька
говаривал, что в его время было в ходу правило: доносчику — первый кнут. Знаю также, что и в позднейшее время существовал закон, по которому лицо, утруждавшее
начальство по первым двум пунктам, прежде всего сажали в тюрьму и держали там до тех пор, пока оно не представит ясных доказательств, что написанное в его доносе есть факт действительный, а не плод злопыхательной фантазии.