Неточные совпадения
— Как я счастлива! — твердила и Ольга тихо, любуясь своей жизнью, и в минуту такого сознания иногда впадала в задумчивость… особенно
с некоторого
времени, после трех-четырех лет
замужества.
— Без грозы не обойдется, я сильно тревожусь, но, может быть, по своей доброте, простит меня. Позволяю себе вам открыть, что я люблю обеих девиц, как родных дочерей, — прибавил он нежно, — обеих на коленях качал, грамоте вместе
с Татьяной Марковной обучал; это — как моя семья. Не измените мне, — шепнул он, — скажу конфиденциально, что и Вере Васильевне в одинаковой мере я взял смелость изготовить в свое
время, при ее
замужестве, равный этому подарок, который, смею думать, она благосклонно примет…
Она любовалась этой решительностью, узнавала в этом его и себя, какими они были оба в те хорошие
времена до
замужества, но вместе
с тем ее брал ужас при мысли о том, что брат ее женится на такой ужасной женщине.
В первое
время замужества Веры Павловны Кирсанов бывал у Лопуховых очень часто, почти что через день, а ближе сказать, почти что каждый день, и скоро, да почти что
с первого же дня, стал чрезвычайно дружен
с Верою Павловною, столько же, как
с самим Лопуховым. Так продолжалось
с полгода. Однажды они сидели втроем: он, муж и она. Разговор шел, как обыкновенно, без всяких церемоний; Кирсанов болтал больше всех, но вдруг замолчал.
Но со
времени «случая
с генералом», как выражался Коля, и вообще
с самого
замужества сестры, Коля почти совсем у них отбился от рук и до того дошел, что в последнее
время даже редко являлся и ночевать в семью.
Мыльников для пущей важности везде ездил вместе
с палачом Никитушкой, который состоял при нем в качестве адъютанта. Это производило еще бо́льшую сенсацию, так как маршрут состоял всего из двух пунктов: от кабака Фролки доехать до кабака Ермошки и обратно. Впрочем, нужно отдать справедливость Мыльникову: он
с первыми деньгами заехал домой и выдал жене целых три рубля. Это были первые деньги, которые получила в свои руки несчастная Татьяна во все
время замужества, так что она даже заплакала.
Хорошо и любовно зажил Родион Потапыч
с молодой женой и никогда ни одним словом не напоминал ее прошлого: подневольный грех в счет не шел. Но Марфа Тимофеевна все
время замужества оставалась туманной и грустной и только перед смертью призналась мужу, чтó ее заело.
С наступлением
времени выхода в
замужество — приданое готово; остается только выбрать корову или телку, смотря по достаткам. Если бы мужичок не предусмотрел загодя всех этих мелочей, он, наверное, почувствовал бы значительный урон в своем хозяйстве. А теперь словно ничего не случилось; отдали любимое детище в чужие люди, отпировали свадьбу, как быть надлежит, — только и всего.
На такие справедливые замечания и советы, почерпнутые прямо из жизни, Софья Николавна умела возражать
с удивительной ловкостью и в то же
время умела так убедительно и живо представить хорошую сторону
замужества с человеком, хотя не бойким и не образованным, но добрым, честным, любящим и не глупым, что Николай Федорыч был увлечен ее пленительными надеждами и дал полное согласие.
— О боже мой, сколько лет! — воскликнул Янсутский. — Я начал знать ее
с первых дней ее
замужества и могу сказать, что это примерная женщина в наше
время… идеал, если можно так выразиться…
В настоящее
время их удивляло то странное положение, в котором держали себя лица, заинтересованные в этом происшествии, которое рассказывалось следующим образом: Анна Павловна еще до
замужества вела себя двусмысленно — причина, по которой Мановский дурно жил
с женою.
Они, а потом и прочие две сестры, вышедшие за людей
с такими же достоинствами, жили и поживали себе преблагополучно, окруженные деточками в количестве порядочном, судя по краткому
времени их
замужества.
Тем удивительнее и тем трогательнее была ее любовь к мужу, — католику и поляку; больше того, — во
время женитьбы отец даже был неверующим материалистом, «нигилистом».
Замужество матери возмутило многих ее родных. И произошло оно как раз в 1863 году, во
время восстания Польши. Двоюродный брат мамы,
с которым она была очень дружна, Павел Иванович Левицкий, богатый ефремовский помещик, тогда ярый славянофил (впоследствии известный сельский хозяин), совершенно даже прервал
с мамой всякое знакомство.
Первый раз со
времени их
замужества он возбудил
с ней вопрос «о делах».
«Конечно, — думал он далее, — слова Ани могли повлиять на ее более быстрое сближение
с Гофтреппе, но тут вопрос только во
времени: рано или поздно, она бы бросила и Савина, если бы даже вышла за него замуж. Не для
замужества рождена она».
Дарью Алексеевну Хомутову состарило не столько
время, сколько пережитое ею горе; не говоря уже о смерти ее мужа и оказавшемся несчастным
замужестве любимой дочери, Отечественная война унесла ее обоих сыновей,
с честью павших на поле брани.