Проклятый лес

Ирина Зволинская, 2022

Маршал могущественной империи принимает странное решение – удочерить взрослую дочь изгнанников, хранителей Леса. Девушка дружна с его дочерью, умна и воспитана. Казалось бы, почему бы не помочь сиротке? Только я не сирота. Он получил надо мной неограниченную власть. Лишил семьи и имени. Гениальный стратег, он уготовил мне роль пешки в своей шахматной партии и учел всё. Кроме чувств. Ведь когда в политику вмешается любовь, и разменная пешка может стать ферзём.Первая часть трилогии

Глава 3

— Я могу сесть, господин Николас? — в абсолютной тишине мой голос казался чужим.

— Садись, Алиана, — разрешил мужчина.

Я медленно опустилась на стул. Дрожащей рукой взяла наполненный бокал и пригубила ледяное вино.

Внутри клокотала буря. Я не понимала мотивов Холда-старшего, недостаток информации сводил с ума. Впервые в жизни мне стало по-настоящему страшно за будущее, потому что иллюзорное чувство власти над собственной судьбой исчезло.

Алиана Холд…

Маршал поднял бокал, призывая гостей поприветствовать нового члена своей семьи. Госпожа Диана улыбалась мужу. Гости смеялись, говорили комплименты хозяину дома и исподволь смотрели на меня со все возрастающим интересом, будто приценивались. Стоит ли новая северная лошадка своей цены, стоит ли поставить на нее в следующем забеге?

— И что же дальше? — Господин Теодор прокрутил в руке ребристую ножку бокала. — Мы можем рассчитывать, что в ближайшее время скучный императорский двор будет украшен новыми лицами?

— Непременно, — посмотрел на дочь Николас. — И Элизабет, и Алиана будут присутствовать на ежегодном Весеннем балу. По-моему, это прекрасный подарок им обеим на окончание пансиона.

Я кинула быстрый взгляд на подругу. Лиззи задумчиво закусила губу. Императорский бал. Мечта каждой юной девушки. Но не Элизабет. Подруга истово желала продолжить обучение в университете. Бал, на котором традиционно заключались договорные помолвки, мог стать еще одним препятствием на пути к цели. Какой аристократ разрешит будущей супруге стать врачом?

«А ты, Алиана? Что теперь станет с тобой?» — прочитала я немой вопрос в ее глазах.

Все эти годы я искренне сочувствовала Элизабет и ее матери, девочкам из пансиона и всем имперским аристократкам, вместе взятым. Да, они были богаты и образованны, зачастую красивы и даже талантливы, но бесправны. Собственность мужей и отцов. Украшения мужчин, которым изредка, вот как этой черноволосой красавице, супруги позволяли что-то большее, чем рожать детей в отдаленном поместье.

Северяне же были слишком бедны и далеки от двора, чтобы перенять этот уклад. Наши женщины воспитывались наравне с мужчинами. Прожив в империи много лет, я даже могу сказать, у нас был почти матриархат.

Я ободряюще улыбнулась подруге. Ничего, милая. Мы справимся. Господин Николас, вероятно, не понимает, кого удочерил. И возможно, вдвоем у нас получится уговорить его отправить тебя учиться и повременить с замужеством.

А что до меня…

Я всегда могу сбежать в Эдинбург. Даже сейчас, закрывая глаза, я знаю, в какой стороне север, и будто слышу дыхание мрачного и негостеприимного леса за своей спиной. Негостеприимного для чужих и ласкового, будто кошка, для любого из Бонков. Пусть и названного сейчас чужим именем.

— Расскажите нам о севере, Алиана, — выдернул меня из собственных мыслей ленивый вопрос брюнетки. Госпожа Кэтрин, кажется, так звали эту холеную женщину.

— Что вас интересует? — отставила я бокал, изображая готовность поддержать беседу.

— Что интересует? — задумчиво повторила она вопрос. — Ваша провинция окутана таким таинственным флером, что я даже не знаю, с чего начать. Хотя бы северные маги. Это правда, что среди ваших мужчин рождаются одаренные? — изогнула она бровь.

Во взгляде ее не было ни намека на интерес.

— Маги, — расхохотался ее супруг. — Дорогая, где ты наслушалась этих сплетен?

Он был значительно старше жены и смотрел на нее словно на неразумного ребенка, разворачивающего новую игрушку, чтобы затем поскорее попробовать ее на зуб. И такой игрушкой была для нее я.

— Смотря что вы подразумеваете под даром, дорогая Кэтрин, — улыбнулась я. — Наши мужчины, к примеру, не имеют ни фактической, ни юридической власти над своими женщинами. Наши брачные традиции не допускают принуждения и договорных браков. Наши женщины наследуют отцам, и даже имена своим детям мы даем сами.

— Какое варварство, — тихо охнула гостья по правую руку от меня.

— Но, несмотря на эти «варварские» традиции, наши мужчины, вне всякого сомнения, имеют вес в своих семьях и весьма уважаемы. Это ли не дар? — Я отсалютовала Кэтрин бокалом.

— Какая прелесть! — рассмеялась женщина и оскалилась.

В глазах ее стояла такая неприкрытая ненависть, что на миг я успела пожалеть о своем ребячестве. Кого я посмела дразнить? Змею, гораздо более опытную и старшую. Ту, кто давно привык прятать истинные чувства под маской воспитанной жены и дочери. Истинную аристократку.

— Не переживай, Алисия, — обратилась Кэтрин к блондинке. — Девочка еще слишком юна и неопытна, а недостаток воспитания легко исправит наш дорогой маршал. Я ведь права, Николас?

Все внимание разом сосредоточилось на стройной фигуре маршала. Я же перестала дышать, ожидая ответ.

— Вне всякого сомнения, госпожа Кэтрин. Вне всякого сомнения, — улыбнулся мне мужчина.

Кэтрин, на которую хозяин дома даже не взглянул, излишне резко промокнула салфеткой красные губы. Пожалуй, единственный жест, выдавший ее раздражение.

— Да, госпожа, — проследила я за тем, как она поднимает бокал, — среди северян действительно рождались маги. Правда, крайне редко. Последний одаренный умер еще до нашего единения с империей, однако записи о его возможностях сохранились. Его сила была связана с водной стихией. В хрониках говорится об изменении им течения рек, призывах дождя в засушливые годы и укрощении снежных буранов, которые до сих пор наносят непоправимый урон экономике региона в зимний период.

— Северяне нашли магам достойное применение, — иронично заметила она и откинулась на спинку стула, демонстрируя плавный изгиб длинной шеи и блеск драгоценных камней.

— Сказки, Кэтрин, — возразил ей муж, любуясь супругой. — Что ты скажешь на это, Николас?

— Сказки, — подтвердил маршал, довольно оглядывая меня. — Я видел эти хроники. Если и был у этого «мага» дар, так это был дар убеждения. Он виртуозно выманивал деньги с суеверных северян.

Госпожа Кэтрин заливисто рассмеялась. На лицах гостей появились улыбки. Элизабет поджала губы и собиралась что-то сказать. Полагаю, как и я, она не могла не увидеть излишне вызывающего поведения аристократки. Диана испуганно смотрела на дочь, жестом приказав той промолчать. Я же вновь оглянулась на маршала и встретилась с ним глазами.

Недосягаемый, далекий и холодный, как северная звезда, все эти годы он был для меня скорее портретом в дневнике Элизабет, чем живым человеком. Я никогда не стремилась узнать его ближе, скорее наоборот, неосознанно избегала встреч. Его аура подавляла, а я не выносила давления.

Вот и сейчас его изучающий взгляд ощущался металлическими тисками, вырваться из которых было невозможно. На миг мне показалось, что даже время испуганно сжалось, признавая чужую силу.

В странной вязкой тишине я услышала медленный стук своего сердца, которое вдруг резко сорвалось на бег. И в этот миг мое тело отомстило мне за невнимательность — тревоги и потрясения этого дня многократно усилили обычный приступ ежемесячного недомогания.

От боли у меня перехватило дыхание, одной рукой я схватилась за стол, а вторую прижала к животу.

— Ана? — испуганно спросила Элизабет.

— Простите, — прошептала я, удерживая сознание на одном лишь упрямстве.

В столовой Холдов исчезли стены, и большой овальный стол теперь стоял посреди лесной чащи. Под моими ногами стелился влажный мох, в нос ударил болотистый запах травы. Я подняла глаза на гостей. Эдриан что-то быстро мне говорил, но я не слышала. Повернула голову. Элизабет, Диана, маршал были словно сотканы из тумана и медленно таяли, превращаясь в причудливые узоры древесной коры. Сознание раздвоилось, одна я задыхалась от боли в чьих-то руках, а другая была абсолютно здорова в Эдинбургском лесу и, смеясь, собирала в горсти редкий солнечный лучик, неведомо как пробравшийся в чащу.

Может быть, вместе со мной?

— Что с ней?! — словно сквозь вату услышала я перепуганный голос Дианы.

— Эдриан, вы ведь врач! Сделайте же что-нибудь! — кричала Элизабет, а я сделала шаг в темное нутро леса.

Летняя полянка исчезла, макушки деревьев укрывал снег, и вечернее небо, отражаясь от ослепительной белизны, казалось лиловым.

Я не чувствовала холода, сугробы мягкой ватой скользили под ногами. Протянула руку, чтобы дотронуться до приветственно протянутой мне еловой лапы, и с удивлением увидела, что пальцы мои пропускают свет.

— Пульс замедляется! — выкрикнул Эдриан. — Кто-нибудь, срочно принесите мой саквояж из автомобиля!

— Сейчас! — всхлипнула Лиззи.

Я хотела успокоить подругу, сказать, что все уже хорошо, я совсем не чувствую боли, но не могла. Всем существом потянулась туда, где было сейчас мое тело, и даже услышала презрительные слова госпожи Кэтрин.

— У девочки явный талант. Такая игра, я почти поверила. Может быть, Николасу стоит задуматься об актерской карьере для приемной дочери? Ах да… это ведь профессия плебсов.

Я моргнула, увидев над собой обеспокоенное лицо Эдриана, но затем услышала, как ветер тоскливо пропел мое имя.

«А-ли-а-на», — звал меня лес или что-то, что много веков живет в его глубине.

«А-ли-а-на», — скрипели деревья и расступались, пропуская меня все дальше и дальше.

В детстве я частенько бегала в лес. Дикие животные не трогали меня, а чувство направления не позволяло заблудиться, но все же я не уходила от крепости слишком далеко. Несмотря на то что лес благоволил к нашей семье, мы были здесь всего лишь гостями, но не хозяевами. И те из нас, кто по какой-то причине забывал об этом, дорого платили за свои ошибки. Даже Бонки не всегда находили дорогу домой.

Но сейчас, в этой странной яви, больше похожей на сон, не было рядом никого, кто мог бы заставить меня одуматься, и я шла все дальше и дальше, туда, куда звал меня ветер.

Далеко впереди что-то светилось нежным перламутровым светом, а я вдруг вспомнила страшную сказку, которую братцы каждый вечер просили перед сном. Мы — дети Эдинга, и предок наш много веков назад спас северян от демона, захватившего этот лес и эти земли. В тот миг, когда меч сурового воина разрубил тело врага, хлынула во все стороны кровь, навсегда окрашивая деревья в багряный, а плоть демона окаменела, навечно запирая чуждые этому миры силы.

Я остановилась и увидела под ногами красный кленовый лист. Оглянулась. Снег исчез. На маленькой поляне, на которой я стояла сейчас, царила осень.

«А-ли-а-на», — вновь шепнул ветер, приглашая следовать за ним.

Я шагнула, но манящий свет не стал ближе, снова сделала шаг и застыла, почувствовав чужое прикосновение.

Кто-то взял меня за руку.

«Остановись», — приказал мне тихий голос, хозяина которого здесь не было.

Я посмотрела на тонкую ладонь, уверенно держащую мои пальцы, а потом увидела ее обладателя, с каждым мигом проявлявшегося в моем лесу все отчетливей и ярче.

Тонкий, высокий, совсем мальчик или юная девушка, он так знакомо качнул головой, откидывая длинную челку.

«Никки?» — протянула я руку, чтобы убрать отросшие волосы, мешающие мне разглядеть его лицо.

Но он крепко взял меня за запястье, не давая этого сделать.

«Не нужно», — покачал он головой.

«Ты говоришь…» — вдруг поняла я и улыбнулась.

«Иногда», — улыбнулся он в ответ.

«Но что ты делаешь здесь?» — нахмурилась я, чувствуя странное, будто даже чужое недовольство от его вторжения.

Что в этом странном лесу, рожденном моим подсознанием, делает тихий и незаметный Никки? По какому праву младший Холд оказался в моей голове?!

Я попыталась отступить назад, желая вновь оказаться как можно дальше от Николаса и всей его семьи, пусть даже горячо любимая мною Лиззи была ее частью, но не смогла сдвинуться с места.

«Я пришел за тобой», — ровно сказал мальчик и обхватил мою голову руками.

Мы стояли напротив друг друга, Никки был почти одного роста со мной, и теперь я видела его глаза, глубокие, темные и холодные, словно лесные озера.

«Капкан», — обреченно поняла я, когда не смогла ни отвести взгляд, ни даже пошевелиться.

Мир качнулся, алые листья вокруг закружились, сливаясь в кровавый вихрь, а затем я осознала себя лежащей на кушетке в вишневой гостиной особняка Холдов.

Элизабет держала меня за руку, Эдриан прижимал вату к моему предплечью, в которое, судя по неприятному ощущению, только что сделал укол.

Чуть в стороне стояла испуганная Диана, а за ней и господин Николас, на бледном лице которого ходили желваки.

Злится? Плевать! Может быть, произошедшее заставит его отменить решение об этом абсурдном удочерении?

— Где Никки? — хрипло спросила я, не найдя младшего Холда взглядом, но отчего-то уверенная, что он непременно должен быть рядом.

— Ана, ты очнулась! — воскликнула Лиззи.

— Никки? — переспросил Эдриан.

— Это мой младший брат, — так же недоуменно ответила ему подруга и, погладив меня по руке, сказала: — Он, наверное, в своем крыле, если хочешь, я попрошу Кристоса или кого-то из слуг сходить за ним.

— Господин Слоун? — требовательно спросил маршал.

— Жизненные показатели в норме, — повернулся Эдриан к хозяину дома, — и все же я настоятельно рекомендую немедленную госпитализацию.

— Милая, ты так нас напугала, — подошла ко мне госпожа Диана.

— Простите. — Я поставила ноги на твердую поверхность пола и села, держась за подлокотник кушетки. — Не нужно больницы, — повернулась я к Слоуну, который уже собирался что-то мне возразить. — Врачи в пансионе неоднократно обследовали меня, я полностью здорова.

— У здоровых не бывает таких обмороков, Алиана, — мягко ответил мужчина. — Вам нужна помощь, и в этом нет ничего постыдного, — взял он меня за руку и нежно сжал пальцы.

— Я ничуть не стыжусь, — вымученно улыбнулась. — Да, я действительно тяжело переношу женские недомогания. Врачи говорили, это особенность моего организма. Сегодня я, вероятно, переволновалась. Вот и результат.

— Вы были почти в коме, Ана, — покачал он головой, так и не выпуская моей руки. — Поверьте мне, не бывает у женщин таких особенностей.

— Довольно! — резко бросил маршал. — Эдриан, благодарю вас за помощь, я непременно воспользуюсь вашим советом и лично сопровожу Алиану в госпиталь.

Я поднялась на ноги, чтобы выразить протест, но господин Холд выставил перед собой ладонь, останавливая меня.

— Мне стоило сделать это давным-давно, еще тогда, когда я получил первые отчеты врачей из пансиона.

Понимание, что все эти годы маршал получал сведения обо мне, неприятно кольнули.

«Капкан», — вновь застучало в ушах.

— Я не могу потерять тебя, Ана, — тоном, не терпящим возражений, добавил господин Николас.

Мне же от его слов стало не по себе. Что значит его «не могу»? Какую роль он отвел мне в своих планах? Никогда не поверю, что этот холодный, словно ледяная глыба, человек за несколько наших встреч проникся ко мне отцовскими чувствами.

Это просто смешно!

— Я мог бы отвезти Алиану прямо сейчас, — встал с кушетки Эдриан. — Поверьте, в нашей больнице установлено самое современное оборудование и работают высококвалифицированные специалисты.

— Действительно, дорогой, — положила Диана руку на локоть мужа. — До столицы несколько часов езды, и лучше бы девочке провести их под присмотром доктора.

Господин Холд посмотрел на жену. Не знаю, что она увидела в его глазах, но Диана отняла руку и спрятала ее за спиной.

— Думаю, вашего укола нам будет достаточно, чтобы доехать до военного госпиталя. Это ведь адреналин? — уточнил маршал.

— Именно, — нахмурившись, подтвердил Слоун.

— Николас, но как же твои гости? — тихо спросила Диана. — Не лучше ли воспользоваться предложением Эдриана?

Господин Холд задумчиво на меня посмотрел.

— Можно мне поехать с Аной, папа? — спросила его Лиззи, пока Эдриан заботливо упаковывал медицинские приспособления обратно в саквояж.

— Хорошо, — кивнул маршал. — Вечером я заеду в больницу и заберу вас обеих.

— Если медики позволят, господин Холд, — с улыбкой заметил Слоун.

— Будем надеяться, — серьезно ответил ему мужчина. — Не заставляйте же меня жалеть о своем выборе.