Неточные совпадения
— То есть как тебе сказать… Стой, стой в углу! — обратилась она
к Маше, которая, увидав чуть заметную улыбку на лице матери,
повернулась было. — Светское мнение было бы то, что он ведет себя, как ведут себя все молодые
люди. Il fait lа сour à une jeune et jolie femme, [Он ухаживает зa молодой и красивой женщиной,] a муж светский должен быть только польщен этим.
— Н… нет, видел, один только раз в жизни, шесть лет тому. Филька,
человек дворовый у меня был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись: «Филька, трубку!» — вошел, и прямо
к горке, где стоят у меня трубки. Я сижу, думаю: «Это он мне отомстить», потому что перед самою смертью мы крепко поссорились. «Как ты смеешь, говорю, с продранным локтем ко мне входить, — вон, негодяй!»
Повернулся, вышел и больше не приходил. Я Марфе Петровне тогда не сказал. Хотел было панихиду по нем отслужить, да посовестился.
Он пошел
к нему через улицу, но вдруг этот
человек повернулся и пошел как ни в чем не бывало, опустив голову, не оборачиваясь и не подавая вида, что звал его.
К удивлению Самгина все это кончилось для него не так, как он ожидал. Седой жандарм и товарищ прокурора вышли в столовую с видом
людей, которые поссорились; адъютант сел
к столу и начал писать, судейский, остановясь у окна,
повернулся спиною ко всему, что происходило в комнате. Но седой подошел
к Любаше и негромко сказал...
Мужики
повернулись к Самгину затылками, — он зашел за угол конторы, сел там на скамью и подумал, что мужики тоже нереальны, неуловимы: вчера показались актерами, а сегодня — совершенно не похожи на
людей, которые способны жечь усадьбы, портить скот. Только солдат, видимо, очень озлоблен. Вообще это — чужие
люди, и с ними очень неловко, тяжело. За углом раздался сиплый голос Безбедова...
— Я не понимаю, — возмущенно заговорил Самгин, но
человек в очках,
повернувшись спиною
к нему, сказал...
И,
повернувшись лицом
к нему, улыбаясь, она оживленно, с восторгом передала рассказ какого-то волжского купчика: его дядя, старик, миллионер, семейный
человек, сболтнул кому-то, что, если бы красавица губернаторша показала ему себя нагой, он не пожалел бы пятидесяти тысяч.
И
повернулся к Самгину широкой, но сутулой спиною
человека, который живет, согнув себя над книгами. Именно так подумал о нем Самгин, открывая вентиляторы в окне и в печке.
— Как потрясен, — сказал
человек с французской бородкой и, должно быть, поняв, что говорить не следовало,
повернулся к окну, уперся лбом в стекло, разглядывая тьму, густо закрывшую окна.
— Уйди, — повторила Марина и
повернулась боком
к нему, махая руками. Уйти не хватало силы, и нельзя было оторвать глаз от круглого плеча, напряженно высокой груди, от спины, окутанной массой каштановых волос, и от плоской серенькой фигурки
человека с глазами из стекла. Он видел, что янтарные глаза Марины тоже смотрят на эту фигурку, — руки ее поднялись
к лицу; закрыв лицо ладонями, она странно качнула головою, бросилась на тахту и крикнула пьяным голосом, топая голыми ногами...
Румяное лицо
человека с усами побелело, он
повернулся к лысому...
Размышляя об этом, Самгин на минуту почувствовал себя способным встать и крикнуть какие-то грозные слова, даже представил, как
повернутся к нему десятки изумленных, испуганных лиц. Но он тотчас сообразил, что, если б голос его обладал исключительной силой, он утонул бы в диком реве этих
людей, в оглушительном плеске их рук.
— Идите в кухню, Егерев, пейте чай. А Ловцов
повернулся спиной
к солидным
людям и сказал...
— Нет! Я ядовитый
человек! — с горечью заметил Захар,
повернувшись совсем стороной
к барину. — Кабы не пускали Михея Андреича, так бы меньше выходило! — прибавил он.
Арто, услышав сзади себя разговор,
повернулся и подбежал
к людям. Его голубые добрые глаза щурились от жары и глядели умильно, а высунутый длинный язык вздрагивал от частого дыхания.
Матери хотелось сказать ему то, что она слышала от Николая о незаконности суда, но она плохо поняла это и частью позабыла слова. Стараясь вспомнить их, она отодвинулась в сторону от
людей и заметила, что на нее смотрит какой-то молодой
человек со светлыми усами. Правую руку он держал в кармане брюк, от этого его левое плечо было ниже, и эта особенность фигуры показалась знакомой матери. Но он
повернулся к ней спиной, а она была озабочена воспоминаниями и тотчас же забыла о нем.
— А-а! Подпоручик Ромашов. Хорошо вы, должно быть, занимаетесь с
людьми. Колени вместе! — гаркнул Шульгович, выкатывая глаза. — Как стоите в присутствии своего полкового командира? Капитан Слива, ставлю вам на вид, что ваш субалтерн-офицер не умеет себя держать перед начальством при исполнении служебных обязанностей… Ты, собачья душа, —
повернулся Шульгович
к Шарафутдинову, — кто у тебя полковой командир?
Но, подходя
к дому, она удивилась, увидав опять этого же длиннорукого
человека. Увидав, как она вошла в дом, он постоял,
повернулся и ушел.
Ничему подобному западный
человек не подвергается, потому что он во всякое время имеет возможность
повернуться к сквернословию спиной и уйти.
Молодой
человек вскочил на ноги, но другой офицер, постарше, остановил его движением руки, заставил сесть и,
повернувшись к Санину, спросил его, тоже по-французски...
Медленно и осторожно
повернувшись на одном месте, пароход боком причалил
к пристани. Тотчас же масса
людей, в грубой овечьей подражательности, ринулась с парохода по сходне на берег, давя, толкая и тиская друг друга. Глубокое отвращение почувствовала Елена, ко всем этим красным мужским затылкам,
к растерянным, злым, пудренным впопыхах женским лицам, потным рукам, изогнутым угрожающе локтям. Казалось ей, что в каждом из этих озверевших без нужды
людях сидело то же самое животное, которое вчера раздавило ее.
Мельник разговаривал с стройным
человеком, но Вяземский не мог видеть лица его, потому что незнакомец
повернулся к нему спиною, готовясь сесть в седло.
Мне показалось, что я пропал, — подсидели меня эти
люди, и теперь мне уготовано место в колонии для малолетних преступников! Когда так — все равно! Уж если тонуть, так на глубоком месте. Я сунул в руки приказчика псалтирь, он спрятал его под пальто и пошел прочь, но тотчас
повернулся, и — псалтирь упал
к моим ногам, а
человек зашагал прочь, говоря...
Вагон канатной дороги умчал талантливого
человека вместе с этим началом, а мистер Гопкинс поставил мальчишек на мостовую, дал им по легонькому шлепку, при одобрительном смехе проходящих, и затем
повернулся к незнакомцу.
Когда он вошел в гостиную, приглашенные
к столу,
человек тридцать, сидевшие около княгини Елизаветы Ксаверьевны и стоявшие группами у окон, встали,
повернулись лицом
к вошедшему.
На меня напала непонятная жестокость… Я молча
повернулся, хлопнул дверью и ушел
к себе в комнату. Делать я ничего не мог. Голова точно была набита какой-то кашей. Походив по комнате, как зверь в клетке, я улегся на кушетке и пролежал так битый час. Кругом стояла мертвая тишина, точно «Федосьины покровы» вымерли поголовно и живым
человеком остался я один.
Он подошел
к сену,
повернулся на восток и, раз тридцать сряду перекрестив свою широкую, сильную грудь и встряхнув светлыми кудрями, прочел «Отче» и раз двадцать «Господи помилуй», и, увернувшись с головой в армяк, засыпает здоровым, беззаботным сном сильного, свежего
человека.
И вот они трое
повернулись к Оксане. Один старый Богдан сел в углу на лавке, свесил чуприну, сидит, пока пан чего не прикажет. А Оксана в углу у печки стала, глаза опустила, сама раскраснелась вся, как тот мак середь ячменю. Ох, видно, чуяла небóга, что из-за нее лихо будет. Вот тоже скажу тебе, хлопче: уже если три
человека на одну бабу смотрят, то от этого никогда добра не бывает — непременно до чуба дело дойдет, коли не хуже. Я ж это знаю, потому что сам видел.
Илья понял вопрос. Он круто
повернулся на стуле от злобы
к этому
человеку в ослепительно белой рубашке,
к его тонким пальцам с чистыми ногтями,
к золоту его очков и острым, тёмным глазам. Он ответил вопросом...
Крик его, как плетью, ударил толпу. Она глухо заворчала и отхлынула прочь. Кузнец поднялся на ноги, шагнул
к мёртвой жене, но круто
повернулся назад и — огромный, прямой — ушёл в кузню. Все видели, что, войдя туда, он сел на наковальню, схватил руками голову, точно она вдруг нестерпимо заболела у него, и начал качаться вперёд и назад. Илье стало жалко кузнеца; он ушёл прочь от кузницы и, как во сне, стал ходить по двору от одной кучки
людей к другой, слушая говор, но ничего не понимая.
Человек круто
повернулся и пошёл
к другому выходу, а там стоял Зарубин и высоким голосом кричал...
Климков согнулся, пролезая в маленькую дверь, и пошёл по тёмному коридору под сводом здания на огонь, слабо мерцавший где-то в глубине двора. Оттуда навстречу подползал шорох ног по камням, негромкие голоса и знакомый, гнусавый, противный звук… Климков остановился, послушал, тихо
повернулся и пошёл назад
к воротам, приподняв плечи, желая скрыть лицо воротником пальто. Он уже подошёл
к двери, хотел постучать в неё, но она отворилась сама, из неё вынырнул
человек, споткнулся, задел Евсея рукой и выругался...
Было это доброе, простодушное время, когда в известных слоях петербургского общества нельзя было
повернуться, не сталкиваясь с Шпандорчуком или Вырвичем, и когда многими нехитрыми
людьми ум и нравственные достоинства
человека определялись тем, как этот
человек относится
к Шпандорчукам и Вырвичам.
Но когда совсем облаченный архиерей, взойдя на амвон,
повернулся лицом
к народу и с словами «призри, виждь и посети» осенил
людей пылающими свечами, скромный белый чепец Ольги Федотовны вдруг очутился вровень с нашими детскими головами. Она стояла на коленях и, скрестив на груди свои маленькие ручки, глазами ангела глядела в небо и шептала...
До этого он ел и всё хищно оглядывался, точно боялся, что у него отнимут кусок; теперь он стал есть спокойнее, но всё-таки так быстро и жадно, что мне стало больно смотреть на этого изголодавшегося
человека, и я
повернулся спиной
к нему.
— Аян, — мягко сказала девушка, остановилась, придумывая, что продолжать, и вдруг простая, доверчивая, сильная душа юноши бессознательно пустила ее на верный путь. — Аян, вы смешны. Другая
повернулась бы
к вам спиной, я — нет. Идите, глупый разбойник, учитесь, сделайтесь образованным, крупным хищником, капитаном. И когда сотни
людей будут трепетать от одного вашего слова — вы придите. Больше я ничего не скажу вам.
Семенов все время стоял в стороне, наблюдая эту сцену холодным взглядом. На его загорелых щеках появился румянец негодования, главным образом против товарищей, поддавшихся гаерству Чубарова. Когда Чубаров
повернулся к нему, смеясь и с горящими весельем глазами, взгляды молодых
людей встретились. Веселье Чубарова сразу погасло.
Лариосик. Да, корабль… Пока его не прибило в эту гавань с кремовыми шторами,
к людям, которые мне так понравились… Впрочем, и у них я застал драму… Ну, не стоит говорить о печалях. Время
повернулось. Вот сгинул Петлюра… Все живы… да… мы все снова вместе… И даже больше того: вот Елена Васильевна, она тоже пережила очень и очень много и заслуживает счастья, потому что она замечательная женщина. И мне хочется сказать ей словами писателя: «Мы отдохнем, мы отдохнем…»
— Ну, пусть. Ну, допустим, обе они живы. Так ведь они теперь замужем, своя семья у них, дети. И вдруг явишься ты, беспаспортный, беглый из Сибири… Думаешь — обрадуются? Что им с тобой делать?.. Имейте в виду, господа, —
повернулся опять полковник с своим поучением
к молодежи, — я знаю этих
людей: чем опытнее бродяга, чем больше исходил свету, тем глупее в житейских делах.
Вредный
человек по военному круто
повернулся на каблуках и зашагал
к себе на палубу, а Егорушка подмигнул своими единственным оком брату Павлину и проговорил...
На шестой или седьмой день после свидания с еврейкой, утром Крюков сидел у себя в кабинете и писал поздравительное письмо
к тетке. Около стола молча прохаживался Александр Григорьевич. Поручик плохо спал ночь, проснулся не в духе и теперь скучал. Он ходил и думал о сроке своего отпуска, об ожидавшей его невесте, о том, как это не скучно
людям весь век жить в деревне. Остановившись у окна, он долго глядел на деревья, выкурил подряд три папиросы и вдруг
повернулся к брату.
Все встали и
повернулись к образу, гости, начальство и воспитанницы. «Рождество твое Христе боже наш», — зазвучало соединенным хором молодых и детских голосов. За рождественским тропарем следовал национальный гимн, по окончании которого все приютки, как один
человек,
повернулись к Наруковой и проговорили тем же дружным хором...
Крылов круто
повернулся в сторону шума, собака вздрогнула и еще больше стала жаться
к людям.
Человек начал борьбу, он разом и
повернулся более
к природе и более оттолкнулся от её внутренней жизни.
— Ничего, сидите! — остановила она меня. — Молодым
людям полезно это слушать. Хоть мы и не ученые, но больше вас пожили. Дай бог всем так пожить, как мы жили… А мы, братец, уж у вас и пообедаем заодно, —
повернулась Хлыкина
к брату. — Но небось сегодня у вас скоромное готовили. Чай, ты и не помнишь, что нынче среда… — Она вздохнула. — Нам уж прикажи постное изготовить. Скоромного мы есть не станем, это как тебе угодно, братец.
Пройдя несколько шагов, он приостановился,
повернулся к молодому
человеку и улыбнулся. Он улыбнулся как будто с трудом; но когда улыбка озарила его лицо, молодой
человек — сам не зная чему — улыбнулся тоже.
Я слышал, как маленький
человек что-то проговорил себе под нос,
повернулся и, как будто сделавшись еще меньше, скорыми шагами пошел
к городу.
Граф Стоцкий с презрительной миной
повернулся спиной
к молодому
человеку и вместе с Нееловым и хозяином, взявшим под руку Долинского, пошел
к ней навстречу.
― Да вы ― вы, ― сказала она, с восторгом произнося это слово вы, ― другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю
человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, чтò бы было со мною, потому что… ― Слезы вдруг полились ей в глаза; она
повернулась, подняла ноты
к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
Пройдясь по залам, уставленным столами с старичками, играющими в ералаш,
повернувшись в инфернальной, где уж знаменитый «Пучин» начал свою партию против «компании», постояв несколько времени у одного из бильярдов, около которого, хватаясь за борт, семенил важный старичок и еле-еле попадал в свой шар, и заглянув в библиотеку, где какой-то генерал степенно читал через очки, далеко держа от себя газету, и записанный юноша, стараясь не шуметь, пересматривал подряд все журналы, золотой молодой
человек подсел на диван в бильярдной
к играющим в табельку, таким же, как он, позолоченным молодым
людям.