Неточные совпадения
«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», — решил Самгин, медленно шагая
по комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря в него. Остановясь и глядя в угол, он представлял себе торжественную картину: солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь, священник в золотой рясе, и над неподвижной, немой массой людей
плывут мудрые слова примирения.
Откланявшиеся
плыли в противуположную дверь, открывавшуюся в залу, и спускались
по лестнице; более смелые не торопились, а старались побыть в
комнате.
В
комнате было очень светло, в переднем углу, на столе, горели серебряные канделябры
по пяти свеч, между ними стояла любимая икона деда «Не рыдай мене, мати», сверкал и таял в огнях жемчуг ризы, лучисто горели малиновые альмандины на золоте венцов. В темных стеклах окон с улицы молча прижались блинами мутные круглые рожи, прилипли расплющенные носы, всё вокруг куда-то
плыло, а зеленая старуха щупала холодными пальцами за ухом у меня, говоря...
Мы
плыли по горной, тайговой реке, но всю ее дикую прелесть, зеленые берега, крутизны и одинокие неподвижные фигуры рыболовов я охотно променял бы на теплую
комнату и сухую обувь, тем более что пейзажи были однообразны, не новы для меня, а главное, покрыты серою дождевою мглой.
На лице женщины неподвижно, точно приклеенная, лежала сладкая улыбка, холодно блестели её зубы; она вытянула шею вперёд, глаза её обежали двумя искрами
комнату, ощупали постель и, найдя в углу человека, остановились, тяжело прижимая его к стене. Точно
плывя по воздуху, женщина прокрадывалась в угол, она что-то шептала, и казалось, что тени, поднимаясь с пола, хватают её за ноги, бросаются на грудь и на лицо ей.
Он обещал. Когда Люба ушла, он тоже стал расхаживать
по комнате, глядя в пол, как бы ища её следы, а в голове его быстро, точно белые облака весны,
плыли лёгкие мысли...
Улица, на которую выходили окна моей
комнаты, имела теперь самый печальный вид: ряды домиков, очень красивых в хорошую погоду, теперь выглядели мрачно, а непролазная грязь посредине улицы представляла самое отвратительное зрелище, точно целая река грязи,
по которой
плыли телеги с дровами, коробья с углем, маленькие тележки с рудой и осторожно пробирались пешеходы возле самых домов
по кое-как набросанным, скользким от дождя жердочкам, камням и жалким остаткам недавно зеленой «полянки».
Петр. В мою
комнату от стариков запах деревянного масла проходит… Должно быть, от этого во сне я видел, будто
плыву по какой-то реке, а вода в ней густая, как деготь…
Плыть тяжело… и я не знаю — куда надо
плыть… и не вижу берега. Попадаются мне какие-то обломки, но когда я хватаюсь за них — они рассыпаются в прах… гнилые, трухлявые. Ерунда… (Насвистывая, шагает
по комнате.) Пора бы чай пить…
Токарев облегченно вздохнул и поднялся. В
комнате было сильно накурено. Он осторожно открыл окно на двор. Ветер утих,
по бледному небу
плыли разорванные, темные облака. Двор был мокрый, черный, с крыш капало, и было очень тихо.
По тропинке к людской неслышно и медленно прошла черная фигура скотницы. Подул ветерок, охватил тело сырым холодом. Токарев тихонько закрыл окно и лег спать.