Неточные совпадения
Уже стул, которым он вздумал было защищаться, был вырван крепостными людьми из рук его, уже, зажмурив глаза, ни жив ни мертв, он готовился отведать черкесского чубука своего
хозяина, и бог знает чего бы ни случилось с ним; но судьбам угодно было спасти бока,
плеча и все благовоспитанные части нашего героя.
— Ты — про это дело? — ‹сказал› Дронов, входя, и вздохнул, садясь рядом с
хозяином, потирая лоб. — Дельце это — заноза его, — сказал он, тыкая пальцем в
плечо Тагильского, а тот говорил...
И, взглянув на
хозяина через
плечо, он вдруг спросил...
Она стояла, опираясь
плечом на косяк двери, сложив руки на груди, измеряя
хозяина широко открытыми глазами.
— Это личный вопрос тысяч, — добавил он, дергая правым
плечом, а затем вскочил и, опираясь обеими руками на стол, наклонясь к Самгину, стал говорить вполголоса, как бы сообщая тайну: — Тысячи интеллигентов схвачены за горло необходимостью быстро решить именно это: с
хозяевами или с рабочими?
Проходя по комнате, он заденет то ногой, то боком за стол, за стул, не всегда попадает прямо в отворенную половину двери, а ударится
плечом о другую, и обругает при этом обе половинки, или
хозяина дома, или плотника, который их делал.
В кабинете Ляховского весело и дружелюбно беседовали с
хозяином Половодов и «дядюшка». Особенным оживлением отличался сегодня Половодов. Он фамильярно трепал дядюшку по
плечу и старался разогнать в Ляховском те минуты сомнений, которые оставляли на его лбу глубокие морщины и заставляли брови плотно сдвигаться. Ляховский, очевидно, не решался на что-то, чего домогался Половодов; дядюшка держался в стороне и только напряженно улыбался, сохраняя свой розово-херувимский вид.
Вдруг что-то толкнуло его сзади, между
плеч. Он оглянулся… Малек-Адель стоял посреди дороги. Он пришел следом за своим
хозяином, он тронул его мордой… доложил о себе…
— Ах, служба, служба: бит небитого везет! — смеялся мудреный
хозяин, похлопывая Вахрушку по
плечу. — Будем жить, как передняя нога с задней, как грива с хвостом.
Гость охотно исполнил это желание и накрыл свои пожитки шляпой. В своей синей рубахе, понитке и котах он походил не то на богомольца, не то на бродягу, и
хозяин еще раз пожал
плечами, оглядывая его с ног до головы. Юродивый какой-то.
Те дербинцы, которые, отбыв каторгу до 1880 г., селились тут первые, вынесли на своих
плечах тяжелое прошлое селения, обтерпелись и мало-помалу захватили лучшие места и куски, и те, которые прибыли из России с деньгами и семьями, такие живут не бедно; 220 десятин земли и ежегодный улов рыбы в три тысячи пудов, показываемые в отчетах, очевидно, определяют экономическое положение только этих
хозяев; остальные же жители, то есть больше половины Дербинского, голодны, оборваны и производят впечатление ненужных, лишних, не живущих и мешающих другим жить.
Чаще всего я встречал в избе самого
хозяина, одинокого, скучающего бобыля, который, казалось, окоченел от вынужденного безделья и скуки; на нем вольное платье, но по привычке шинель накинута на
плечи по-арестантски, и если он недавно вышел из тюрьмы, то на столе у него валяется фуражка без козырька.
Карачунский с удивлением взглянул через
плечо на «здешнего
хозяина», ничего не ответил и только сделал головой знак кучеру. Экипаж рванулся с места и укатил, заливаясь настоящими валдайскими колокольчиками. Собравшиеся у избы мужики подняли Петра Васильича на смех.
Хозяин пожал
плечами и сказал...
Измятый, небрежный костюм
хозяина соответствовал обстановке кабинета: летнее пальто из парусины съежилось от стирки и некрасиво суживало и без того его узкие
плечи; такие же брюки, смятая сорочка и нечищенные, порыжевшие сапоги дополняли костюм.
— Мы тут живем, как монахи! — сказал Рыбин, легонько ударяя Власову по
плечу. — Никто не ходит к нам,
хозяина в селе нет, хозяйку в больницу увезли, и я вроде управляющего. Садитесь-ка за стол. Чай, есть хотите? Ефим, достал бы молока!
— А для народа я еще могу принести пользу как свидетель преступления… Вот, поглядите на меня… мне двадцать восемь лет, но — помираю! А десять лет назад я без натуги поднимал на
плечи по двенадцати пудов, — ничего! С таким здоровьем, думал я, лет семьдесят пройду, не спотыкнусь. А прожил десять — больше не могу. Обокрали меня
хозяева, сорок лет жизни ограбили, сорок лет!
Зачем все это и для чего?» — спрашивал он себя, пожимая
плечами и тоже выходя чрез коридор и кабинет в залу, где увидал окончательно возмутившую его сцену:
хозяин униженно упрашивал графа остаться на бале хоть несколько еще времени, но тот упорно отказывался и отвечал, что это невозможно, потому что у него дела, и рядом же с ним стояла мадам Клавская, тоже, как видно, уезжавшая и объяснявшая свой отъезд тем, что она очень устала и что ей не совсем здоровится.
Всем это понравилось, — увидели, что человек с самолюбием и находчивый. Немец потрепал Дыму по
плечу, а
хозяин принес опять четыре кружки на подносе.
Наталья, точно каменная, стоя у печи, заслонив чело широкой спиной, неестественно громко сморкалась, каждый раз заставляя
хозяина вздрагивать. По стенам кухни и по лицам людей расползались какие-то зелёные узоры, точно всё обрастало плесенью, голова Саввы — как морда сома, а пёстрая рожа Максима — железный, покрытый ржавчиной заступ. В углу, положив длинные руки на
плечи Шакира, качался Тиунов, говоря...
Он заикался, дёргал левым
плечом и всегда, говоря слово «
хозяин», испускал из широкого рта жадный и горячий звук...
Но открыв незапертую калитку, он остановился испуганный, и сердце его упало: по двору встречу ему шёл Максим в новой синей рубахе, причёсанный и чистенький, точно собравшийся к венцу. Он взглянул в лицо
хозяина, приостановился, приподнял
плечи и волком прошёл в дом, показав Кожемякину широкую спину и крепкую шею, стянутую воротом рубахи.
Взглянув через
плечи людей в тёмное лицо усопшего, молодой
хозяин тупо прибавил...
Хозяин вошел в комнату вместе с женой и дочерью. Он выслушал, слегка качаясь, приказание Инсарова, взвалил чемодан к себе на
плечи и быстро побежал вниз по лестнице, стуча сапогами.
Хозяин мой взял у него эту шинель из рук и молча указал ему на мою студенческую шинель; я торопливо накинул ее на
плечи, и мы вышли, прошли через двор и остановились у двери, обитой уже не зеленою сияющею клеенкой, а темным, толстым, серым сукном.
Брагин тяжело упал в кресло и рванул себя за покрытые сильной проседью волосы. С бешенством расходившегося мужика он осыпал Головинского упреками и руганью, несколько раз вскакивал с места и начинал подступать к
хозяину с сжатыми кулаками. Головинский, скрестив руки на груди, дал полную волю высказаться своему компаньону и только улыбался с огорченным достоинством и пожимал
плечами.
Кирша, поговорив еще несколько времени с
хозяином и гостьми, встал потихоньку из-за стола; он тотчас заметил, что хотя караул был снят от ворот, но зато у самых дверей сидел широкоплечий крестьянин, мимо которого прокрасться было невозможно. Запорожец отыскал свою саблю, прицепил ее к поясу, надел через
плечо нагайку, спрятал за пазуху кинжал и, подойдя опять к столу, сел по-прежнему между приказчиком и дьяком. Помолчав несколько времени, он спросил первого: весело ли ему будет называться дедушкою?
Мельники,
хозяева пристаней, зажиточные ремесленные мещане и богатые домохозяева из мужиков, нуждающиеся в батраках, дают всегда большую цену таким усилкам, для которых поднять
плечом подводу или взвалить на спину восьмипудовый мешок с мукой — сущая шаль.
Он съёжился, втянул голову в
плечи и, напрягая зрение, стал осматривать лавку, прислушиваясь к словам
хозяина.
Чувствуя, что рука
хозяина выпустила его
плечо, Евсей побежал к двери…
Когда он воротился, то увидел, что труп
хозяина накрыт с головой одеялом, а Раиса осталась, как была, полуодетой, с голыми
плечами; это тронуло его. Они, не торопясь, прибрали комнату, и Евсей чувствовал, что молчаливая возня ночью, в тесной комнате, крепко связывает его с женщиной, знающей страх. Он старался держаться ближе к ней, избегая смотреть на труп
хозяина.
Боль удара в бок дверью из комнаты
хозяина заставила его вскочить на ноги — перед ним стояла Раиса, поправляя распустившиеся по
плечам волосы.
Помня, что это значит, Тетка вскочила на стул и села. Она поглядела на
хозяина. Глаза его, как всегда, глядели серьезно и ласково, но лицо, в особенности рот и зубы, были изуродованы широкой неподвижной улыбкой. Сам он хохотал, прыгал, подергивал
плечами и делал вид, что ему очень весело в присутствии тысячей лиц. Тетка поверила его веселости, вдруг почувствовала всем своим телом, что на нее смотрят эти тысячи лиц, подняла вверх свою лисью морду и радостно завыла.
Мне, свидетелю сцены у золотой цепи, довелось видеть теперь Дигэ в замкнутом образе молодой дамы, отношение которой к
хозяину определялось лишь ее положением милой гостьи. Она шла с улыбкой, кивая и тараторя. Томсон взглянул сверх очков; величайшая приятность расползлась по его широкому, мускулистому лицу; Галуэй шел, дергая
плечом и щекой.
После обеда, убрав столы, бабы завели песни, мужики стали пробовать силу, тянулись на палке, боролись; Артамонов, всюду поспевая, плясал, боролся; пировали до рассвета, а с первым лучом солнца человек семьдесят рабочих во главе с
хозяином шумной ватагой пошли, как на разбой, на Оку, с песнями, с посвистом, хмельные, неся на
плечах толстые катки, дубовые рычаги, верёвки, за ними ковылял по песку старенький ткач и бормотал Никите...
Он был так умен, что, идя в поле, охотник не брал его на руку, а только отворял чулан, в котором он сидел, — ястреб вылетал и садился на какую-нибудь крышу; охотник, не обращал на него внимания и отправлялся, куда ему надобно; через несколько времени ястреб догонял его и садился ему на голову или на
плечо, если
хозяин не подставлял руки; иногда случалось, что он долго не являлся к охотнику, но, подходя к знакомым березам, мимо которых надо было проходить (если идти в эту сторону), охотник всегда находил, что ястреб сидит на дереве и дожидается его; один раз прямо с дерева поймал он перепелку, которую собака спугнула нечаянно, потому что тут прежде никогда не бывало перепелок.
Чтобы как-нибудь не вздумал удерживать
хозяин, он вышел потихоньку из комнаты, отыскал в передней шинель, которую не без сожаления увидел лежавшею на полу, стряхнул ее, снял с нее всякую пушинку, надел на
плеча и опустился по лестнице на улицу.
Мухоедов на правах
хозяина и именинника работал ногами до седьмого пота; он вообще плясал русскую отлично, а когда вышла Глаша и, пикантно шевельнув полными
плечами и опустив глаза, переступью поплыла по комнате, Мухоедов превзошел самого себя и принялся выделывать чудеса искусства.
Накинув на
плечи лисью шубу,
хозяин стоял над издыхавшими животными молча и неподвижно, опустив голову.
Хозяин замолчал, тяжело приподняв
плечи.
— Дурак ты, Оська, — вдруг встряхнув
плечами, сказал
хозяин злым, высоким голосом, — и стих твой дурацкий, и ничем он на книжный не похож, — соврал ты! Пентюх…
Не мог уйти Савелий из злобинского дома, да и оставаться в нем ему было хуже смерти. Еще с Тарасом Ермилычем можно было помириться — крут сердцем да отходчив, а вот Ардальон Павлыч на глазах как бельмо сидит. Благодаря размолвке Тараса Ермилыча с генералом Смагин забрал еще больше силы. Он уже несколько раз ездил в генеральский дом для предварительных разведок и возвращался с загадочно-таинственным лицом, а на немой вопрос
хозяина только пожимал
плечами.
Яков (пожимая
плечами). Так… Им это интересно. Я им все говорю… если они слушают. Они меня любят, я думаю. Им приятно видеть, что брат их
хозяина — пьяница. Это должно внушать идею равенства.
Кроме Василия Андреича, за столом сидел лысый, белобородый старик-хозяин в белой домотканной рубахе; рядом с ним, в тонкой ситцевой рубахе, с здоровенной спиной и
плечами — сын, приехавший из Москвы на праздник, и еще другой сын, широкоплечий — старший брат, хозяйничавший в доме, и худощавый рыжий мужик — сосед.
Хозяин только пожимал
плечами. Он решительно растерялся. Трагик старался улыбнуться. Некоторые из гостей, подобно
хозяину, пожимали
плечами, а другие потихоньку смеялись. Мишель, в досаду дяде, хохотал во все горло. Юлий Карлыч чуть не плакал.
Входит Бургмейер и за ним смиренною походкой крадется Симха Рувимыч Руфин, очень молодой еще и весьма красивый из себя еврей. Оба они, издали и молча поклонившись
хозяину, становятся в стороне; Толоконников же, с книгой в руке, подходит прямо к Мировичу и раскланивается с ним несколько на офицерский манер, то есть приподнимая слегка
плечи вверх и даже ударяя каблук о каблук, как бы все еще чувствуя на них шпоры.
Айзик Рубинштейн,
хозяин погреба, толстый, веселый и чувствительный плут, был растроган больше других. Со смеющимися, но еще мокрыми от слез глазами, он похлопал Цирельмана по
плечу и сказал...
— Давеча, только что изволили съехать с баржей, они гурьбой-с!.. — пожимая левым
плечом и слегка откинув правую руку, ответил грозному
хозяину Фадеев. — Цела половина сбежала-с. Шестьдесят человек.
— Эй, ты, лежебока! Вставай сию минуту и ставь самовар. Мне надо идти с
хозяином повторить к вечеру мои упражнения, a Андрюшка опять болен и не может встать с постели! — говоря это, Роза раскачивала изо всех сил Тасю за
плечи.
Давыдов смеялся, хлопал китайца по
плечу, говорил: «шанго» (хорошо), а вечером, как нам рассказал письмоводитель, попросил
хозяина подписать свою фамилию под одною бумажкою; в бумажке было написано, что нижеподписавшийся продал нашему госпиталю столько-то пудов каолянового зерна и рисовой соломы, деньги, такую-то сумму, получил сполна.